— Сопливую таблетку? — переспросили мы с Райтом.

— Самый ходовой товар среди школьников в нашей лавке магических штучек, не считая подушек-пукалок. Пьешь таблетку, пышешь жаром и чихаешь, — пояснила подруга, выдавая мне красные пилюли. — Через пару часов все пройдет, но справка, как и пропуск по уважительной причине, тебе обеспечены.

Я воспользовалась советом Вилки и вскоре явилась пред ясны очи вредного куратора, кашляя и чихая, да еще красными пятнами покрылась — все же вторая пилюля была лишней. Лер Дуб сразу же вызвал дежурного аптекаря, и они вместе постановили, что адептку Комарек нужно срочно изолировать, желательно как можно дальше от академии, пока она не распространила заразу на других. От лазарета в Жиже я отказалась, а вот на предложение посидеть на карантине дома, в Ликарнии, любезно согласилась.

Перед уходом я попрощалась в парке со своими питомцами и попросила масиков, которые облепили дерево и смотрели с тревогой, за мной не следовать, не переживать, а главное, дождаться. Масси-фури махнули на прощанье крыльями, обнажив пушистые тельца и тощие черные лапки. Шесть пар красных глаз глядели настороженно.

— Я скоро вернусь, — пообещала я им, хотя полной уверенности в скорейшем возвращении не было. — Слушайтесь смотрителя и Матюшу.

Мы обнялись с Вилкой, я погладила за ушком Полли, Матюша взяла меня за руку, и мы с горгульей скрылись в туманной дымке.

Глава 22. Афера тетушки Лижбет

Элиска Кошмарек

Мы с Матюшей появились посредине тетушкиной гостиной внезапно. Горгулья неуклюже взмахнула лапами: то ли намекала, что ей нужно присмотреть за фуриями, то ли — что не обнаружила на столе любимое печенье и ей пора «улетать». Одним словом, Матюша испарилась, а я осталась и охнула.

Дом тетушки Лижбет напоминал вещевой рынок, что располагался на окраине города, а проще говоря — барахолку. На полу, на комоде и на стульях валялись платья и башмачки, пеньюары и кружевные панталоны. Причем одежда была исключительно новая. Возле огромного чемодана стояла хозяйка дома в модном платье цвета фуксии, с яркими рыжими буклями, явно недавно подкрашенными, и заметно омолодившаяся — больше восьмидесяти тете точно не дашь. Она командовала Мартой, которая пыталась закрыть чемодан.

— Я помогу! — услужливо предложила я и прыгнула на кожаную «пасть», придавливая собственным весом.

Марта благодарно улыбнулась и защелкнула медные пряжки, а тетя заметно занервничала:

— Элиска? Что ты здесь делаешь?

— Соскучилась по любимой тетушке!

Приложив к глазу монокль, тетя Лижбет покачала головой:

— Ох, детка, ты, кажется, заболела. А еще такой малиновый цвет лица бывает после многочасового чтения. Так и знала, что учеба до добра не доведет! Иди в свою комнату. Марта тебе принесет целебную настойку.

— Вы куда-то собрались, тетушка? — поинтересовалась я, разглядывая беспорядок.

— Решила съездить… на курорт! Поправить здоровье, — солгала не моргнув глазом родственница.

— И как же этот курорт называется? — Я демонстративно уселась в кресло, а помощница тети опустила взгляд и засеменила к двери.

— Курв щавель? — задумалась тетя. — А может, Крышавель? Точно не помню.

— А может, Тори-вель? — с вызовом спросила я.

Тетушка спала с лица, но быстро взяла себя в руки. Вот это выдержка.

Старушка пожала плечами и как ни в чем не бывало принялась запихивать вещи во второй чемодан, между делом проворчав:

— Ну, раз догадалась, зачем тогда спрашиваешь?

— Спрашиваю, потому что сами вы мне ни в чем не признаетесь. Что, решили смыться по-тихому? — упрекнула я.

— Смыться?! Какой жаргон! И это говорит лучшая адептка академии! — всплеснула тетя руками. Отыграв сцену, она ехидно заметила: — Вы с сестрой сами не захотели примкнуть к моей афер… авантюре. Поэтому я еду одна.

— Что-то не помню ни приглашения в авантюру, ни нашего отказа.

— После отъезда Адама я тебе намекнула, что неплохо бы попасть в стан врага, но ты промолчала, — напомнила тетя. — Семейство Тори пригласило нас в свое поместье, отказываться было невежливо.

— Не вас, а меня и папеньку. Так вы отправили письмо от имени отца? — догадалась я. — Подделали ответ?

— Ничего подобного! Я исполнила все, что велел Адам, — возразила тетушка и принялась рассматривать облезлую горжетку. — А то, что я не все расслышала, так в том вина прежнего слухового аппарата. Адамушка и сам заметил, выделил деньги, и я нашла им достойное применение.

И тетя обвела рукой комнату, указывая на обновки.

— Тетушка Лижбет, вы мне зубы не заговаривайте! Говорите, что задумали! — не выдержала я, вскочила с кресла и подлетела к старушке.

Та нацепила горжетку мне на шею и охнула:

— Какая прелесть! Тебе так идет. Дарю!

— Признавайтесь, зачем едете к семейству Тори? — выкрикнула я и чихнула: то ли мех долго пылился в шкафу и еще помнил тетушкину молодость, то ли действие Вилкиных таблеток еще не сошло.

Тетя Лижбет поджала губы и отобрала у меня горжетку, проворчав: «На мне лучше смотрится!»

— Тетя! — поторопила я родственницу.

— Что «тетя»?! — возмутилась та. — Это не я, а твой отец заварил кашу с помолвкой, а сам укатил в дальние страны! Ты страдаешь и делаешь вид, что свадьба сама рассосется. А семья жениха явно что-то задумала. И только я бросаюсь ради вас на амбразуру! Иду навстречу врагу с открытым забралом!

— Навстречу скандалу вы идете, — буркнула я и опять плюхнулась в кресло. — Смотрю, вы быстро управились с ответом!

— Скоростной почтой отправила, — пояснила тетя.

— Что же вы такого написали в ответном письме, что Амадор с утра пораньше убежал из академии?

— Правду! — пафосно заявила тетушка и прищурилась, высмотрев на полу очередное платье. Заметив мой хмурый взор, она закивала: — Хорошо-хорошо, во всем сознаюсь. Я написала от лица Адама, что он приехать не сможет, в этом не соврала. И в остальном тоже, лишь немного приукрасила…

— Тетя! — прохрипела я.

Мое терпение было на исходе, как и силы. Горло что-то побаливало, а лицо горело — Вилкины сопливые таблетки явно не пошли мне на пользу.

— Я сообщила, что мы срочно выезжаем. И дочь Адама будет сопровождать его младшая сестра, то есть я!

— Младшая? — хмыкнула я, оглядев тетю Лижбет.

Тетушка была старше отца лет на тридцать, если не больше, да и сестрой формально не являлась — седьмая вода на киселе из младших Кошмареков, тех, которые Комареки. Но, как и папенька, тетя была уверена в себе и шла напролом. По-видимому, это у