месяц очередь...

— Мясо тоже? — спросил я, кивнув на мясника.

— Замороженное, — сказала она. — Если не брезгуешь, то ниблы вроде как есть, спроси. А я эту гадость в рот не возьму, нет, не возьму!

Продавщица задорно засмеялась.

Первый раз я слышал, что кто-то ест ниблов. Да ещё и покупает их!

Я кивнул, и мы двинулись по рядам дальше. Словоохотливость продавщицы так меня поразила, что я даже не спросил её, как тут платят за товар, не говоря уж о том, чтобы порасспросить о прошлом.

Впрочем, на этом рынке все продавцы и изрядная часть покупателей выглядели почти нормально — разговаривали, улыбались, даже торговались. Мы словно оказались во фрагменте обычного старого мира, чудом уцелевшего после катаклизма.

Всякого мусора на прилавках почти не было. Даже в аптечном ряду, хоть и продавали лекарства без коробок и этикеток, но каждый пузырёк или блистер стоял на подписанной бумажке: «ампициллин», «ацетилсалициловая кислота», «диабетон»... Миша воодушевился, разглядывал лекарства, сделал замечание бабушке-продавщице по поводу неправильного хранения, был ожидаемо обруган, влез в спор и через минуту оказался разбит наголову.

— Ты меня поучи, поучи! — азартно, но беззлобно кричала вслед бабушка. — Я полвека провизором отработала, пацан!

— Всё равно нельзя на свету хранить, — бормотал Миша, но спорить больше не пытался.

Мы медленно продвигались к центру рынка. Вдруг Миша нахмурился и напрягся.

Я проследил его взгляд.

Грубо сколоченная деревянная платформа. На ней плюгавый мужичок. Рядом немолодая женщина и мальчик лет десяти. Женщина что-то негромко говорила мальчику, тот шмыгал носом и кивал. Они были очень похожи, явно мать и сын.

— Это то, что я подумал? — спросил я.

Миша не ответил. Мы протолкались к платформе.

— Продаётся мальчик, десять лет, аренда на три дня, — скучным голосом вещал мужичок. — Правила обычные. Цена — две рядовые способности на тот же срок, или одна особая, по договорённости.

— Одну рядовую на неделю! — выкрикнула женщина, стоящая рядом с нами. — Хорошую рядовую! Руки светятся в темноте, ярко, можно читать всю ночь!

Продавец посмотрел на мать мальчика, та покачала головой. Видимо, не любила читать по ночам.

Миша начал пробираться к платформе. Я удержал его за руку.

— Постой... Да постой ты!

Не выглядели покупатели сборищем извращенцев или маньяков. Да и мать ребёнка казалась скучающей и унылой. Как и он сам, впрочем.

— Зачем он вам? — тихо спросил я женщину, пытавшуюся «продать» светящиеся руки. То, что способностями можно торговать, поразило меня до глубины души, но вначале надо было разобраться с происходящим.

Женщина тупо смотрела на меня.

— Зачем вы хотели купить мальчика? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Как все... гулять... ругать... сказки читать...

— Ничего плохого? — всё же уточнил я.

Женщина посмотрела на меня с испугом и отступила в толпу.

Миша всё ещё кипел и порывался забраться на платформу. Тем более, что пожилой бородатый мужик, похожий на приплюснутую версию Санта Клауса, предложил за трёхдневную аренду мальчишки способность превращать воду в керосин. Мать явно заинтересовалась.

— Не волнуйтесь вы так, — тихо сказали мне на ухо. — Никто ребенка не обидит. Он сам любого обидеть может.

Мы обернулись.

Стоящий за нами мужчина явно был местным авторитетом. Худощавый, невысокий, лет сорока, ухоженный, в круглых интеллигентских очках, в хорошем костюме и даже при галстуке. Люди вокруг него как-то незаметно расступались, причём он будто и не замечал этого. Чуть в стороне стояли двое молодых парней с оружием.

— Я вас не ожидал снова увидеть, Никита. — Мужчина пристально смотрел на меня. Он явно был напряжён и, кажется, даже слегка испуган. — Да ещё и со спутником...

Я молчал. Вдруг глаза мужчины расширились. Он понизил голос до шёпота:

— Понимаю! Вы сейчас...

Он сделал паузу, выжидая.

— В форсайте, — так же тихо ответил я.

— Это замечательно. — Мужчина снял очки, протёр. — Это чудесно. Ваш спутник...

— Тоже.

— Михаил. — Миша протянул ему руку.

Мужчина недоумённо посмотрел на неё, потом улыбнулся и осторожно пожал Мишину ладонь.

— Меня зовут Владислав. Рад знакомству. А вы очень грозно выглядите, Михаил, если надумаете — счастлив буду подыскать работу.

Мальчик и его мать тем временем пошли куда-то с покупателем. На помост вылез дряхлый дедушка, опирающийся на трость. Щурясь, помахал рукой.

Как ни странно, его появление вызвало ещё больший энтузиазм у покупателей.

— А вот и наша звезда, наш Сан Саныч! — бодро сказал продавец. — Вам повезло! Сан Саныч, проблемы с пищеварением, проблемы с сердцем, проблемы с суставами, очень плохо слышит, зрение тоже подводит.

Дедок закивал с такой энергией, будто пытался стрясти с плеч голову.

— Как обычно — на неделю, — продолжал продавец. — Две особые или эксклюзивная способность. Уход нужен постоянный, сами понимаете...

— Пойдёмте в мой кабинет, — сказал Владислав. — Да пойдёмте же, что тут смотреть? За Сан Саныча будут час торговаться, сейчас весь рынок сбежится...

— Мальчишку точно не обидят? — настороженно спросил Миша.

Владислав засмеялся.

— Способность — разряд в три тысячи вольт и пять ампер. Валерик — ходячий электрический стул. Кто его обидит? Пойдёмте, не будем мешать торгам.

Глава двенадцатая

Не знаю, так ли выглядел кабинет при настоящем начальнике рынка или был попроще. Деревянные панели на стенах, очень стильные бра и люстра, массивная мебель, стол с обтянутой кожей столешницей, диваны и кресла тоже кожаные...

У нашего генерального кабинет был куда проще.

А еще мне показалось, что ремонт здесь делали совсем недавно. Ремонт в Мире После — немыслимо! Тут же только стёкла бьют и на плёнку меняют...

В окнах, кстати, здесь было стекло. Небликующее. Но всё равно — вызов всем обычаям этого мира.

— Чай, кофе? — спросил Владислав, распуская узел галстука. — Секретарша взяла отгул, но я сам обслужу.

У него и секретарша была. Надо же!

— Так что там с вашим рабовладельческим рынком? — спросил я в лоб.

Владислав пожал