Сонька вздрогнула, развернулась к нему. Ее сильно шатнуло, как пьяную. И глаза у нее дурные-дурные. Только вот похожий на авторучку предмет ловко выскочил из ее руки, упав на пол прямо ей под ноги. И так же ловко она затолкала его ногой под кровать.

— Егор?! А разве это не ты?

— Егор?! Кто это? — Отец квадратными глазами смотрел на Соньку.

— Да я комнаты перепутала, — дурашливо мотнула головой Сонька.

Ее снова качнуло, но Егор уже точно знал, что она притворяется.

— Да нет, не перепутала ты ничего! — набычился он.

— Егор, может, ты объяснишь, что происходит?

— Отец, тебя, похоже, заказали. Познакомься, это твой киллер!

— Козел! — взбесилась вдруг Сонька.

И метнулась к нему, будто выпущенный из пращи камень. Она собиралась сбить Егора с ног и выскочить из спальни в надежде вырваться на волю. Но прорваться она не смогла. Не зря же он насиловал себя в тренажерном зале, накачивая мышцы. Он и на ногах удержался, и Соньку заломал.

Теперь можно было выяснить, кто она такая.

Все беды от женщин.

В свои пятьдесят два года Илья Дмитриевич Самородов не мог обходиться без них. Жизнь без баб казалась пустой и пресной. Потому и приходилось ему разрываться между красавицей женой и новой любовницей. А там, где блуд, там и выпивка. Потому и трещит голова после вчерашнего. Круги перед глазами, тошнота подступает. Сейчас бы спать без задних ног, ан нет, приходится устраивать разбор…

— Откуда ты приволок эту дрянь? — спросил Самородов.

Бокал холодного пива освежил похмельную кровь, но все равно состояние хреновое, мягко говоря.

Только заснул он после ночного загула, как уже пришлось просыпаться. Какая-то голая девка в спальне, крики, борьба. И еще Егор утверждал, что эта бестия собиралась его убить.

Действительно, из-под кровати извлекли авторучку с иголкой вместо пера. Нажимаешь на кнопочку — иголка выползает из гнезда, и еще капля на ней образуется. Что, если это цианид?

— Так это, пьяный был…

Егор говорил оправдываясь, но чувствовал себя героем. Что, если он действительно покушение на отца предотвратил?

— Она возле моего дома ошивалась, Рому какого-то искала, будто на вечеринке у меня должен был быть. А не было никакого Ромы…

— Зачем ты ее в дом притащил?

— Так, зачесалось. А Сонька сама лезла…

— Ну, шлепнул бы ее у себя дома.

— Так мы сначала в сауне, а потом меня замкнуло… Сонька сама, в принципе, к нам напросилась, — смущенно пожал плечами Егор.

— И тебя это не смутило?

— Сначала нет. А потом дошло. Я ж потому и пошел за ней, что дошло!

В дверь тихонько постучали.

— Да!

В кабинет ввели ночную гостью. Какой-то балахон на ней, голова опущена, глаза опущены. Губа разбита, под глазом надувается синяк. Ребятки с ней малость поработали, для разогрева.

— И откуда ты такая взялась, Сонька? — спросил Илья Дмитриевич.

На ней не было наручников, но это его не пугало. Кадык у нее за спиной стоит, он вырубит ее влет — пусть только дернется.

— Да просто…

— Просто даже кошки не рожают…

— Я спальни перепутала, — угрюмо буркнула девица.

— Ага, перепутала, — хмыкнул Кадык.

— А что это на ней? Она же голой по дому шаталась, вот пусть голой здесь и стоит! — сказал Самородов.

Кадык стал стягивать с нее балахон, но хозяин дал отбой. Голышом держать девку в кабинете — это слишком. Вдруг Олеся заглянет. Она и так подозревала мужа в измене, а тут еще девица голая у него на глазах…

— Значит, спальни перепутала… А это что такое? — спросил Илья Дмитриевич, пальцем касаясь авторучки.

— Не знаю, — пожала плечами девушка.

— Ну, иди сюда, я тебе татуировку сделаю…

— Не надо! — Сонька пугливо отшатнулась.

— А что такое?

— Это не я… Это он заставил!

— Кто он?

— Жора.

— Желтов?

— Да…

Илья Дмитриевич выразительно посмотрел на Кадыка. Тот в ответ с многозначительным видом кивнул. Дескать, он догадывался об этом.

— И что там, в этой авторучке?

— Цианистый калий.

— И ты должна была меня уколоть?

— Должна была, — эхом отозвалась Сонька.

— Типа, случайно. Типа, шатнуло, — усмехнулся Егор. — Она же под пьяную косила!

Илья Дмитриевич мог выставить его за дверь. Но зачем? Парню пора приобщаться к делу… Он бы и раньше втянул его в свое болото, но там бестолочам и лоботрясам делать нечего. Но сейчас Егор уже не такой, как прежде. Учиться он все так же не хочет, но уже стал проявлять интерес к делу. И к серьезной работе он пока не расположен, но ведь втянется… Может, и получится из него что-то путное. Вот отцу от цианистого калия умереть не дал. А ведь его жизнь, считай, висела на волоске.

Правда, Егор в последнее время на Олесю засматриваться стал, но так на большее он и не способен. Да и Олеся не дура, она прекрасно знает, что с ней будет, если вдруг что. Ну и Егору достанется… Он это понимает… Должен понимать…

— Значит, убить меня хотела, — в раздумье проговорил Самородов.

— Я не хотела, меня заставили.

— А это у тебя откуда? — Он взглядом показал на авторучку.

— Жора дал.

— Сам сделал?

— Да.

— Для него это слишком сложно, — презрительно скривился Илья Дмитриевич. — Для него пятью пять — тридцать пять.

— Ну, я не знаю…

— Ладно, разберемся, что у тебя и откуда… Ты хоть понимаешь, девочка, как ты влипла?

— Понимаю.

— Как зовут тебя?

— Соня.

— Ничего ты не понимаешь.

— Ира.

— Значит, Жора меня заказал?

— Да.

— А ты киллер?

— Нет, я его подруга… Он попросил — я сделала… Ну, не сделала…

— Так попросил или заставил?

— Заставил…

— Хорошо, допустим, ты меня убила бы. А дальше?

— Охрана же видела, как я в дом входила. Значит, я и обратно могла выйти…

— Ты не знаешь мою охрану.

— Перед голой девушкой все мужики одинаковы, — усмехнулась Ира.

— Хорошо сказала, — усмехнулся Самородов. — Мне нравится.