— Стефан! — воскликнула Елена. — Стефан, если ты хотьнемного помолчишь…

— …в общем, забудь, что я вообще что-то тебе говорил…

— Стефан! — опять воскликнула Елена. — Стефан, да посмотриже на меня!

Стефан повиновался, медленно поворачиваясь. Стоило емутолько заглянуть Елене в глаза, как маска горя и разочарования пропала с еголица, сменяясь выражением, от которого Елена почти лишилась дыхания. Затем, также медленно, Стефан взял руку, которую она ему протягивала.

С намеренной неспешностью он надел ей на палец кольцоКатрины.

Оно так прекрасно подошло, как будто было изготовленоспециально для Елены. Золото роскошно поблескивало на свету, а лазурит сиялглубокой трепещущей синевой подобно чистому озерцу, окруженному нетронутымснегом.

— Какое-то время нам придется держать это в секрете, —сказала Елена, слыша дрожь в своем голосе. — У тети Джудит случится сердечныйприступ, если она узнает, что я успела обручиться еще до окончания школы. Носледующим летом мне исполнится восемнадцать, и тогда она уже не сможет нампомешать.

— Скажи, Елена, а ты уверена, что это именно то, чего тыхочешь? Жить со мной будет не так легко. Я всегда буду отличаться от тебя,сколько бы я ни пытался с этим бороться. И если ты когда-нибудь решишьпередумать…

— Пока ты меня любишь, я никогда не передумаю.

Стефан снова сжал ее в своих объятиях. Удовлетворенный покойпереполнил Елену. Однако в каком-то уголке ее сознания по-прежнему оставалсяодин конкретный страх.

— Послушай, Стефан, насчет завтрашнего дня… если Кэролайн иТайлер приведут свой план в действие, будет уже не важно, передумаю я или нет.

— Значит, нам просто придется позаботиться о том, чтобы онине привели его в действие. Если Бонни и Мередит мне помогут, думаю, я смогунайти способ изъять дневник у Кэролайн. Но даже если я не смогу этого сделать,бежать я не намерен. Нет, Елена, я тебя не брошу, я намерен остаться здесь идать бой.

— Но они наверняка накинутся на тебя, Стефан. Я не смогуэтого выдержать.

— А я не смогу тебя бросить. Этот вопрос улажен. Позволь мнепозаботиться об остальном. Я обязательно найду какой-нибудь способ. А если ненайду… что ж, как бы то ни было, я все равно останусь с тобой. Мы будем вместе.

— Мы будем вместе, — повторила Елена, кладя голову ему наплечо.

Ее переполняло счастье от того простого факта, что хоть накакое-то время ей можно перестать думать и просто отдаться чувствам.

29 ноября, пятница

Мой милый Дневник!

Уже поздно, но я не могу уснуть. Кажется, мне уже нетребуется столько сна, сколько раньше.

Что ж, завтра все решится.

А сегодня вечером мы поговорим с Бонни и Мередит. ПланСтефана — сама простота. Суть в том, что независимо от того, где Кэролайнпрячет дневник, завтра она должна будет его оттуда достать, чтобы забрать ссобой в школу. Но наше выступление будет последним пунктом праздничнойпрограммы, а сначала ей придется присутствовать на параде и прочих церемониях.До поры до времени Кэролайн придется где-то прятать дневник. Таким образом,если мы пронаблюдаем за ней с того самого момента, когда она выйдет из дома, дотого момента, когда она поднимется на сцену, мы должны будем увидеть, где онаего положила. А поскольку Кэролайн даже не знает, что мы ее подозреваем, она небудет держаться настороже.

А еще этот план сработает потому, что все, участвующие впразднике, будут носить соответствующую одежду периода основания городка.Миссис Гримсби, библиотекарша, поможет нам надеть платья девятнадцатого века, итогда мы уже не сможем носить с собой ничего, что не является частью костюма. Унас не будет никаких сумочек, никаких рюкзаков. Никаких дневников! Кэролайнпридется на какое-то время где-то его оставить.

Мы станем по очереди за ней наблюдать. Бонни будет прятатьсяу ее дома, и она непременно увидит, что Кэролайн захватит с собой, когда выйдетна улицу. Я буду наблюдать за ней, пока она одевается в доме у миссис Гримсби.Затем, пока парад будет продолжаться, Стефан с Мередит как-нибудь попадут туда,где Кэролайн спрячет дневник, и заберут его. Я предполагаю, что она оставит егов машине.

Я просто не вижу, как этот план может провалиться. И дажесказать не могу, насколько я сейчас лучше себя чувствую. Как было славноподелиться своей проблемой со Стефаном. Я выучила свой урок: в дальнейшемничего не буду от него скрывать.

Завтра я надену на палец свое кольцо. Если миссис Гримсбипро него спросит, я скажу ей, что оно гораздо старше девятнадцатого века, чтооно из Италии времен Ренессанса. Мне очень хочется увидеть ее лицо, когда я обэтом скажу.

А теперь мне лучше попытаться еще немного поспать. Надеюсь,никаких снов я не увижу.

Прячась у высокого викторианского дома, Бонни отчаяннодрожала. Этим утром воздух был морозным, и, хотя было уже почти восемь часов,солнце так толком и не встало над горизонтом. Небо представляло собой однусплошную массивную гряду серо-белых облаков, создавая внизу зловещие сумерки.

Бонни уже начала притопывать ногами и тереть ладони друг одруга, когда входная дверь дома Форбсов внезапно открылась. Девочкаотодвинулась чуть назад, за кусты, которые обеспечивали ей укрытие, и сталанаблюдать за тем, как семья идет к машине. У мистера Форбса не было при себеничего кроме фотоаппарата. Миссис Форбс несла сумочку и складной стульчик.Дэниел, младший брат Кэролайн держал еще один складной стульчик. А Кэролайн…

Бонни подалась вперед и удовлетворенно выдохнула. Одетая вджинсы и плотный свитер, Кэролайн перекинула через локоть что-то похожее набелую сумочку с завязкой в виде шнурка. Сумочка была не слишком объемной, новсе же вполне способной вместить в себя небольшой дневник.

Разогретая предвкушением триумфа, Бонни ждала за кустами,пока машина не отъехала. Затем она уверенно зашагала к углу Дроздовой улицы иБоярышникового проезда.

— Вот она, тетя Джудит. На углу.

Машина притормозила, и вскоре Бонни уже скользнула на заднеесиденье под бок к Елене.

— У нее белая сумочка со шнурком, — прошептала она в самоеухо Елене, когда тетя Джудит поехала дальше.

— Оч-чень хорошо, — выдохнула Елена. — теперь посмотрим,захватит ли она эту сумочку в дом к миссис Гримсби. Если нет, скажи Мередит,что дневник в машине.