Зазвучал медленный танец. Стефан все также неотрывно смотрелна Елену, словно впитывая ее в себя. Зеленые глаза темнели, становясь чернымиот прилива желания. У девочки вдруг возникло ощущение, что он, не говоря ниединого слова, может внезапно прижать ее к себе и крепко поцеловать.

– Пойдем, потанцуем? – негромко спросила Елена.

«Я играю с огнем, с чем-то, чего я не понимаю», – вдругподумала Елена.

И в это самое мгновение она осознала, что напугана. Сердцебешено заколотилось. Ей показалось, что эти зеленые глаза проникли в самуюглубь ее души, и этот взгляд пробудил в ней отчаянное ощущение опасности.Неведомый инстинкт, зародившийся в доисторические времена, повелевал Еленеспасаться бегством.

Однако она не двинулась с места.

Посвящается Джуди – моей сестре и верной подруге.

Выражаю сердечную благодарность Анне Смит, Пегги Бокулик,Анне Марии Смит и Лауре Пенни за предоставление материалов о штате Вирджинии, атакже Джеку и Сью Чек за то, что поделились со мной знаниями местных обычаев итрадиций.

4 Сентября

Мой милый дневник!

Сегодня непременно случиться что-то ужасное.

Сама не знаю, почему я это написала. Просто безумиекакое-то. Нет ни малейшего повода для расстройства. Зато есть миллион причиндля радости. И все же…

И все же я проснулась в полшестого утра с ощущениемнеобъяснимого страха. Продолжаю твердить себе, что все из-за разницы часовыхпоясов между Францией и Америкой. Но это не может служить объяснением такоговолнения. Такой тревоги.

Позавчера, когда мы с тетей Джудит и маленькой Маргаретехали домой из аэропорта, у меня возникло невероятно странное чувство. Когдамашина повернула на нашу улицу, я вдруг подумала: «Дома нас ждут мама и папа.Могу поклясться, что они окажутся на крыльце или будут стоять в гостиной, глядяв окно. Наверняка, они страшно по мне соскучились.»

Да-да знаю, знаю. Просто безумие. Иначе не скажешь.

И даже когда я увидела, что на крыльце никого нет, этоощущение не покинуло меня. Я взбежала вверх по ступенькам и начала стучать вдверь. Когда же тетя Джудит отперла ее, я буквально ворвалась внутрь и замерлав коридоре.

Кажется, я ждала, что сейчас мама спуститься по лестнице илииз кабинета позовет папа.

А потом тетя Джудит с грохотом поставила на пол тяжелыйчемодан, тяжко вздохнула и вымолвила:

– Вот мы и дома.

Тут Маргарет рассмеялась. А меня охватило ужасное смятение.В жизни не испытывала ничего подобного. Никогда я не чувствовала себя настолькобезнадежно потерянной.

Это мой дом. Я дома. Почему же тогда все здесь кажется мнесовершенно чужим? Как будто я не отсюда.

Вот моя кровать, вот мой стул, мой комод с зеркалом. Носейчас все это кажется каким-то чужим и незнакомым, как будто я не отсюда.

Вчера у меня просто не было сил пойти на собеседование.

Мередит взяла для меня расписание занятий, но мне почему-тоне захотелось разговаривать с ней по телефону. Всем кто звонил, тетя Джудитотвечала, что у меня расстройство биоритмов, вызванное в связи с перелетом, ичто я сплю.

Тем не менее, всю компанию мне нужно увидеть именно сегодня.Мы договорились встретиться на автобусной остановке перед школой. Поэтому, чтоли, я так напугана? Неужели я их боюсь?

Елена Гилберт оторвалась от дневника. Взглянув на последнююстрочку, она покачала головой. Авторучка на какое-то время застыла наднебольшой записной книжкой в синем бархатном переплете. А затем Елена вдругшвырнула и дневник, и ручку в сторону большого эркера, где они отскочили отокна и приземлились на широкий подоконник.

Как же все это нелепо!

С каких это пор ей, Елене Гилберт, страшно встречаться слюдьми? Да и когда она вообще чего-то боялась?

Елена встала и раздраженно запахну красное шелковое кимоно.Она даже не взглянула на изящное викторианское зеркало, висящее над комодом извишни. Ей было прекрасно известно, что она там увидит. Естественно, себя –Елену Гилберт стройную и светловолосую красавицу, законодательницу мод всредней школе имени Роберта Ли, желанную для всех мальчиков старшеклассницу,которой все девочки стремились подражать. Вот только сейчас она почему-тонепривычно хмурилась и плотно сжимала губы.

«Горячая ванна, чашечка кофе – и я приду норму», – подумалаЕлена.

И действительно, неторопливый ритуал умывания и одеванияподействовал на нее успокаивающе. Девочка медлила, перебирая новые наряды,привезенные из Парижа. Наконец она выбрала розовую блузку и белые полотняныешорты – в этом костюме она напоминала сливочное мороженое с малиновым сиропом.

«А я бы не отказалась сейчас от мороженого», – подумалаЕлена, и зеркало тут же отразило ее задумчивую улыбку.

Недавние страхи растаяли, позабылись на время.

– Елена! Ты где? В школу опоздаешь! – донесся снизу голос тетиДжудит.

Елена еще раз пробежала расческой по шелковистым локонам изатянула их темно-розовой лентой. Прихватив свой рюкзачок, она спустилась накухню.

Внизу четырехлетняя Маргарет уплетала кашу, а тетя Джудит,как всегда, возилась у плиты, и, как всегда, что-то подгорало. Она была из тогоразряда женщин, которые вечно кажутся встревоженными неизвестно чем. Худое лицотети Джудит выражало смирение, а небрежно заколотые волосы торчали во всестороны. Елена чмокнула ее в щеку:

– Всем доброе утро. Прости, но позавтракать я не успеваю.

– Нет-нет, Елена, ты просто не можешь уйти без завтрака.Тебе нужно как следует питаться…

– Я обязательно съем пончик перед уроками, – веселоотозвалась Елена.

Поцеловав растрепанную голову Маргарет, она направилась квыходу.

– Но, Елена…

– А после школы я, скорее всего, зайду к Бонни или кМередит, так что к обеду не ждите. Пока!

– Елена!

Однако девочка была уже у входной двери. Он закрыла ее засобой, заглушая протесты тети Джудит, и вышла на крыльцо.

Оказавшись на улице, Елена резко остановилась.