– Не было никакого заказчика. Лешка сам все устроил.

– Оль… Матвей же рассказывал, что с ним встречался какой-то посредник? И это был реальный человек!

Но она лишь качнула головой, оперлась ладонью о столешницу и тихо, но внятно произнесла в пустоту:

– Не фартануло тебе, братишка. Не вытащил ты золотой ключик.

– Оль? – встрепенулся Алекс, когда она направилась к входной двери. – Ты куда?!

– Во двор. Мне нужно побыть одной. Не ходи, пожалуйста, за мной. Понимаешь?

Еще как понимал.

Она вышла на улицу. А он, не зная, чем себя занять, вернулся на кухню. Поднял брошенные Шарлоттой полотенца и отнес их в корзину для белья. Да простит их Наташа за это невольное «веселье». Затем убрал со стола и аккуратно, чтобы не намочить повязку, перемыл посуду.

– А Ольга чего одна во дворе торчит? – раздался за его спиной сочный бас Матвея, когда Алекс расставлял посуду по местам. Он поставил на полку чашку и развернулся.

– Вышла… проветриться.

– С ней все в порядке? – нахмурился Матвей. – Вы не поссорились?

– Нет.

В другой ситуации Алекс как-нибудь пошутил бы, но сейчас ответил сразу и по делу:

– Ольга вскрыла ящик брата. Не было никакого заказчика, Матвей. Алексей сам узнал, что в пещерах спрятаны ключи из драгметаллов, и подбил Костю на авантюру. Они хотели отыскать клад и заработать на нем.

– Твою ж налево! – выругался Матвей, стукнул кулаком по столу и резко развернулся.

– Ольга хотела побыть одна! – крикнул ему в спину Алекс. Но за Дымовым уже захлопнулась входная дверь. Алекс шумно выдохнул, перекинул через плечо влажное полотенце, которым вытирал посуду, и привалился спиной к стене. Твою ж налево, как сказал Матвей. Не улыбнулся он и тогда, когда оставшаяся на столе чашка сама поднялась в воздух и встала на полку рядом с такой же. А Шарлотта, оказывается, умеет тонко чувствовать настроения…

* * *

Ольга уже собиралась вернуться в дом, но, увидев Матвея, задержалась. Он встал рядом и без всякого перехода произнес:

– Алекс мне рассказал, что ты вошла в Лехину почту.

– Не было заказчика, Матвей, – несчастным голосом ответила она.

– Да. Уже знаю.

Они помолчали, оба думая одновременно о разном и об одном и том же. Ольга первой нарушила молчание:

– Алеша, сам того не зная, открыл ящик Пандоры. И я теперь уверена в том, что обвал в пещере устроила охранница. Костя успел сбежать с ключом. А Алешу завалило. Я не ищу оправданий Косте, но, думаю, он испугался. И охранницы, и того, что его посчитают виновным в случившемся. Или он просто решил оставить ключ себе. Поправить, так сказать, финансовую ситуацию в семье.

Она обняла себя руками: то ли продрогла на свежем майском воздухе, то ли желала защититься от внутреннего озноба. Матвей протянул руку и привлек Ольгу к себе. Она, чуть замявшись, подалась к нему. Прижалась боком к его боку, прильнула щекой и затихла.

– Знаю, о чем ты думаешь, малая. Знаю и понимаю.

Она и правда дрожала – не от свежего холода, а от внутреннего озноба или клокочущих в душе, но так и не вырвавшихся наружу слез. Однако Матвей медлил, не звал ее в дом. Может, понимал, что этот быстротечный момент, когда они стоят вот так, обнявшись, больше не повторится. Что-то происходило, не связанное напрямую с ключами, пещерами и нависшей над ними опасностью. Что-то происходило на уровне других материй – тонких, воздушных, непростых для понимания и сложных для принятия, но видимых уже невооруженным глазом. В их и без того осиротевшей команде внезапно сместилось равновесие, поставило под риск опрокинуть все вверх тормашками. И Матвей, при всей своей практичности и, как некоторые говорили, «толстокожести», не мог этого не понимать. Ольга больше не язвила, не нападала на Алекса. Тот не юморил в своей манере, напротив, был серьезен и чем-то явно расстроен. Он сам… Матвей мысленно вздохнул. И когда Ольга пошевелилась, выпустил ее – с сожалением и с царапнувшей внутри болью. Отчего-то он понимал, что это пошатнувшееся равновесие и держится на нем. Вернее, не так. От него и зависит, придет ли все в норму или полетит к чертям.

– Все будет хорошо, малая, – сказал он невпопад. Невпопад ее мыслям, невпопад собственным чувствам. Но все должно быть хорошо. Потому что плохо уже было.

– Пойдем в дом? Ты замерзла так, что дрожишь. Не хватало еще тебе простыть.

– Тогда вы будете меня лечить, – усмехнулась Ольга. А затем поинтересовалась:

– Алекс не рассказал тебе о Шарлотте?

– О какой… Шарлотте? – спросил сбитый с толку ее заявлением Матвей.

– О своей девушке, – хихикнула вдруг она. – Шарлотта теперь будет жить с нами.

И ничего больше не прояснив, прошла мимо изумленно застывшего Матвея в дом. Он не стал задерживаться, вошел следом за ней и сразу, увидев Алекса, спросил в лоб:

– Что это за твоя девушка, о которой я не знаю?

Алекс переменился в лице, побледнел и беспомощно оглянулся на Ольгу. Всего секундный взгляд, но красноречиво рассказавший о его внезапном изменении настроений.

– Я о Шарлотте, – нахмурился Матвей. И по тому, что Ольга снова хихикнула, а на лице Алекса появилась улыбка, понял, что во время его отсутствия случилось еще и что-то забавное.

Нет. Ошибся. Ничего забавного не было в том, что с ними в доме теперь находится какая-то невидимая тварь. Судя по искусанным ногам Алекса и его забинтованной кисти – отнюдь не безопасная.

– Она милая! – неожиданно вступилась Ольга, когда Матвей громыхнул праведным негодованием, а Алекс, как нашкодивший мальчишка, опустил голову.

– Милая, как детеныш крокодила! – рявкнул Матвей. И внезапно получил по затылку книжной брошюрой. Подняв голову, он увидел, что пакет с книгами поднялся в воздух, завис над ним и угрожающе накренился. Мол, еще одно слово, Дымов, и тебе на башку обрушится «град» уже не из брошюр, а переплетов.

– Хорошо, – нехотя сдался он, но только потому, что ему было жаль библиотечные книги. Его затылок – крепкий. А книги – нет.

– Ее зовут Шарлотта, – напомнила Ольга и даже умоляюще сложила перед грудью ладони. Шарлотта! Придумали же.

– Мы там тебе обед оставили, – поспешно сменила тему Ольга, заметив, что он смягчился. – Идем, Дымов, разогрею.

– Лучше бы ты лишайного котенка подобрал, Алекс, – не удержался он от сарказма, выходя следом за ней на кухню. Алекс в своей манере улыбнулся ему той дурашливо-наивной улыбкой, которая не оставляла и тени сомнений в том, что и котенка он тоже в дом притащит.

Послеобеденное время они провели отдыхая. Алекс заткнул уши наушниками, завалился на диван и, кажется, натурально уснул. Ольга тоже ушла в свою комнату. Матвей сел за стол и включил ноутбук, чтобы изучить почту Алексея. Просмотрев переписку с Костей, он переключился на журналы и книги, которыми его снабдила библиотекарь. Но сосредоточиться на чтении так и не смог. И не только потому, что его огорошила новость про Алексея. А еще потому, что взгляд то и дело «спотыкался» о поставленный в угол рюкзак Ирины и лежащую на нем куртку. Матвей собирался отвезти ее вещи в Москву и там уже поискать возможность передать их родным. Что с Ириной случилось, так и оставалось неясно. Имеет ли он право посмотреть хотя бы ее телефон? Может, она оставила какой-нибудь контакт, по которому можно позвонить даже с запароленного смартфона? Отбросив все сомнения и заглушив угрызения совести оправданием, что ему нужно найти ее родных, Матвей присел над рюкзаком и первым делом исследовал карманы куртки. Разряженный смартфон нашелся сразу. Матвей подключил его к своей зарядке и вскоре убедился, что Ирина не отметила никакого номера на экстренный случай. Ее документы забрали вместе с телом. Но во внутреннем кармане обнаружилась ручка и блокнот, в который она делала записи в кафе. Блокнот был новым и никаких других записей в нем не оказалось. Матвей просмотрел их и только убедился в правоте Алекса: найденная в доме записка с адресом Федора Кольцова была сделана тем же почерком. Но к Федору приходил сам Костя и незадолго до того, как они вытащили из пещеры коробку с бронзовым ключом. Приходил и оставил серебряный ключ, добытый вместе с Алексеем почти три года назад. Зачем он это сделал? Может быть, Ирина в эту поездку собиралась зайти к Федору и попросить его вернуть ключ, поэтому и увязалась с ними? Других версий у Матвея не было.