Бонапарту, то этим не спасу Россию от вторжения. Зато, по мере роста самого полководца, зная его примерную будущую судьбу, могу добиться кое-каких уступок. Нет, я не собираюсь предсказывать ему сложности, хотя бы потому что сам их не знаю.

Но почему бы не стать на время добрым волшебником Симеоном Великим? Я не собираюсь воспитывать будущего императора, пусть просто помнит кто в сложный момент его жизни протянул ему руку. Он всё равно разрешит свои финансовые проблемы со временем, так что я ничего не поменяю в Истории. Зато буду иметь морального должника все ближайшие годы.

Лишь отправив финпомощь до меня дошло, как о Симеоне будут отзываться в будущем все любители альтернативок. Мол. ради личных политических удобств он вложил свои тридцать серебряников в становление чудовища.

24 сентябра наконец-то закончилась тянучка, проедавшая общественные мозги. Нас пригласили (вместе с остальным важнын для страны народом) на торжественную линейку во дворец. Екатерина Великая передала свой титул великому князю Александру Павловичу Романову. Обвела, так сказать, вокруг пальца собственного нелюбимого сына пока при памяти и у власти. И даже Регентский совет учредила и утвердила из себя самой.

Абсолютизм самовластья не требует плебисцитов и согласия парламента, достаточно поставить народ перед фактом. И время удачно подобрано, ибо урожай в основном собран, а недоволства можно будет задавить не вытаптывая поля.

Ко мне, ошивающемуся с бока припёка (в давку поздравлений я не полез) подошёл дежурный гвардеец с запиской в руках.

— Ваше высокопревосходительство, вам сообщение.

— Благодарю — ответил, ознакомившись с текстом, и отпустил офицера.

Теперь нужно найти Храповицкого, чтобы отпроситься «по важным делам, не терпящим отлагательств». В принципе, мы больше особо не нужны — подхалимов и лизоблюдов и без нас хватает. Нашедшийся Александр Васильевич прочитал послание, затем нашёл церемонимейстера, о чём-то перетёр с ним и вернулся.

— Пойдёмте, Семён Афанасьевич, нам разрешили покинуть сиё празднество.

Внизу ошивался Степан, мы его прихватили, коли сообщение доставил, и отправились в свои свояси. Уж очень приятная новость была написана на бумажке. «Прибыл корабль из Австралии».

Ура-ура, урара, вся деревня в шишках! Наконец-то хоть что-нибудь узнаем о своей авантюре.

— Ваше высоко…южное побережье исследовали…нашли подходящий залив…,- тараторил, захлёбываясь от радости и гордости, капитан посыльного корабля, — даже англичан нашли, но они очень далеко от нас расположились…

Ясен пень, что мои «приметы» достаточно приблизительные. Ориентиры класса «восточная часть южного побережья» или «южнее находится большой остров Тасмания» чересчур приблизительные. Так что и в докладе звучало:

— Вот примерную карту составили. Вот остров, а напротов западного рога и наш залив находится.

Чёрт с ним, с «Мельбурном», главное есть хоть какая-то зацепка.

— С севера в залив впадает река, так возле и пост поставили и причал оборудуем.

Если это не то, то используем порт для поисков Антарктиды имени Елагина. Можно и на юге Тасмании ещё один пост соорудить для транзитных исследовательских целей. Если, конечно, аборигены наших Куков не сожрут.

— С местными туземцами познакомились уже, они все чёрные аки негры в Африке.

В общем, ничего особого. Просто теперь любопытство частично удовлетворено и хренова куча денег потрачена. Осталось шлюпом по умному распорядиться. Он когда-то был взят в аренду, вот и верну взад, благо ещё два английских фрегата мне Грегсон доставил. Быстренько наполню припасами и прочими полезняками и в конце октября отправлю нашим русским австралопитекам. У них в достатке транспортных средств (не так давно два корабля туда послал), пусть за жрачкой на острова Голландской Ост-Индской компании шлындают. Пока свои поля не организуют. Если пролетел мимо золота, то просто подарю тому же Елагину (за компенсацию) или вообще Екатерине.

— Иван Перфильевич, первый шаг сделан. Нашли удобную бухту, где поставили порт, который станет базой для поисков нового коныинента, — я даже карты для старика разложил, чтобы нагляднее было.

— Благодарю, Семён Афанасьевич, — старость уже сказывается, что ни говори, — чую, что не доживу до самого открытия. Так вы не позабудьте, пожалуйста, увековечить, богом вас прошу.

— Всё будет согласно договорённостям, не беспокойтесь. Вот и Александр Васильевич тому свидетель.

Растроганный старик даже слезу пустил, замолчал и лишь поглаживал карту, аккуратно и бережно. Мы тоже притихли, понимая что и к нам когда-нибудь придёт старость. И что после нас останется, какая память? Да и останется ли она, скорее выветрится за десятки лет.

— Семён Афанасьевич, не хочу, чтобы мои капиталы разобрали непонятно кто. Остров и всё, что на нём, я завещал ложе. Остальное распродал и обратил в деньги. Думаю что вы найдёте им достойное применение, полезное для страны и для людей.

Мы ещё не знали, что в начале 1794 года Елагин умрёт, не дождавшись своего континента…

Я-таки попал в записную книжку Наполеона под кодовым названием «Симон Гранде». Правда бабло он получил будучи под Тулоном. Артиллерийского капитана вызвали на замену бывшего командира артиллерийского подразделения осадной группировки.

Вся тамошняя бодяга велась, как за сам порт, так и за флот. Защитники готовы были сжечь его лишь бы он не достался революционэрам. Тут-то карта будущему великому полководцу и пошла. Он настолько отличился, что был отмечен и замечен. А уж то, что молоденький капитан, ставший майором, расплатился со всеми долгами сразу, моментально добавило ему авторитета.

Больше финансовых проблем у Бонапарта не было, а Симон из России навсегда отложился в памяти столь непонятным, но полезным спасительным жестом.

У нас тоже карта пошла.

— Семён Афанасьевич, а зачем вы закупили оборудование для закупки кисеи? — заинтересовался наставник, — вы же вроде фабрику построили для хлопковых изделий.

— Хочу начать производство марли для медицинских целей. Из неё хорошие бинты будем делать а попутно из хлопка и вату специальную. Сколько можно корпию щипать и тряпки стирать?

Кажется я когда-то упоминал, что имея деньги можно какой хошь персональный коммунизм построить. Так в данный период у меня этих денег никакие куры, даже динозаврьи, выклевать не в состоянии.

— Семён Афанасьевич, чудо случилось. Доходы в государеву казну превысили предыдущие и стали самыми большими за всю историю. Почему так, как по-вашему?

— Всё достаточно просто, Александр Васильевич. Раньше русские товары вывозились иноземными купцами. Они не только прибыль с их перепродажи имели, но и налоги с доходов в своих странах платили в тамошнюю казну.

— Кажется понимаю. Теперь в основном мы своими кораблями свои же товары возим на продажу. Себе прибыль забираем и в свою казну налоги с неё платим.

— Да, именно так. Кстати, Екатерина Дашкова была знакома, оказывается, с великим английским экономистом Адамом Смитом. Вот она в таких вопросах хорошо разбирается и