— А теперь, Ваня, слушай меня внимательно, — Беляков как бы специально выдержал минутную паузу и продолжил: — Никакой копии пекторали я у Яши не заказывал. Я даже не припоминаю, когда видел его в последний раз. Но у меня, Иван Сергеевич, другое из головы не выходит: кто был заказчиком третьей копии пекторали? Если этот таинственный З. П. заказал себе копию, чтобы потом выдать ее за оригинал, то это по крайней мере глупо и непрофессионально. Яша только с виду был простачком, но близкие к нему люди знали, что на каждой копии антикварных вещей он ставит свою метку, которую случайный человек никогда не заметит. Поэтому вариант, что некий З. П. заказал копию пекторали с целью подмены, можно сразу исключить. Но что-то мне подсказывает, что этот З. П. в нашем кругу был не случайным человеком. Думаю, он заказывал ее не для перепродажи или банального подлога, а для каких-то иных целей. Яша со случайными людьми не работал, и если он взялся за выполнение такого заказа, как копия пекторали, то, значит, хорошо и давно знал заказчика.

Опрокинув очередную дозу и даже не закусив, Беляков продолжил:

— Правда, что…

— …этот З. П. является опытным коллекционером, пока стопроцентно утверждать мы не можем, — довел до конца его мысль Черепанов. — Это вы хотели сказать, Степан Степанович? Кстати, человека с такими инициалами в вашем списке я тоже не обнаружил.

— Ты меня, Иван Сергеевич, удивляешь. Я что, посылал вас к Яше, чтобы вы узнали мою фамилию? Да бог с вами… — очередная доза алкоголя придала Белякову силы. — И вообще… Не о том мы сейчас говорим. Нам этот таинственный З. П. из 1973 года пока не нужен. Вы не заметили главного: мы-то ищем совсем другую пектораль, о которой, кроме Реваза Мачавариани, меня и еще какого-то там Антиквара, никто не знал и не знает.

Из серебряного портсигара с выгравированной в уголке монограммой Степан Степанович достал свою пахучую сигарету, не спеша щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Клубы сизоватого дыма сразу же окутали собеседников. Так продолжалось некоторое время.

Затушив сигарету, он сделал пару глотков и продолжил:

— Я тебе еще раз повторяю, Иван Сергеевич, что никакой копии пекторали не заказывал. Сейчас тебе придется поверить мне на слово. И с какого перепугу Яша вписал мою фамилию в свою картотеку, тоже не знаю, — Беляков затянулся новой сигаретой и выпустил кольцо дыма, вспарившее у них над головами. — Но сначала о том, что ускользнуло от твоих глаз и очень озадачило меня. Поясню. Рассматривая фото и наброски моего друга Ракошица, я сразу понял, что никакого отношения к пекторали Мозолевского из Толстой Могилы они не имеют. Это копия пекторали, которую мне продал Реваз Мачавариани.

Запала пауза. Черепанов подошел к раскрытому чемодану и стал внимательно рассматривать фотографии с пекторалью. Вернувшись к столу, он налил себе виски и, не размешивая его колой, выпил.

— Ну тогда, Степан Степаныч, я вам тоже расскажу новость, которую вы еще не знаете. Не так давно в квартиру покойной Виктории Сливко проникли неизвестные и устроили там обыск по полной программе. Вопрос первый: что они там искали. Вопрос второй: нашли или нет. А вот мои на этот счет рассуждения. Возможно, я в чем-то и ошибся, но давайте пройдемся по этому списку.

Иван передал заполненный им листок Белякову. Они просидели до темноты, детально анализируя каждое слово в выкладках Черепанова. Теплый вечер опустился на пыльные улицы и тополя Лугани. Одинокие машины отрывочно сигналили на соседнем перекрестке и с визгом пропадали в череде ночных фонарей. Иван открыл настежь окна, и липкий августовский воздух как бы без спроса проник в кабинет, вытесняя понемногу табачный дым и запахи алкоголя. Почти закончилась закуска, давно была отпущена домой Аня, а они все рисовали и рисовали на бумаге возможные версии развития событий и планы действия их небольшой команды.

— Все, Степан Степаныч, давайте подытожим наш разговор, — сказал, наконец, порядком уставший от бурного дня Черепанов. — Так вот, если исходить из наших предположений, то у Якова Матвеевича Ракошица могли заказать копию «нашей» пекторали пять человек, которые в разное время имели к ней доступ.

С этими словами Черепанов положил перед Беляковым лист бумаги с выведенным крупными буквами заглавием «Список заказчиков»:

1. Реваз Мачавариани. Мог заказать копию себе на память (что маловероятно).

2. Степан Степанович Беляков. Мог заказать копию для последующей демонстрации друзьям (утверждает, что этого не делал).

3. Полина Григорьевна Белякова. Скрыв от мужа, заказала копию, чтобы использовать ее как повседневное украшение (маловероятно).

4. Виктория Михайловна Сливко. Могла заказать копию по приказу Антиквара.

5. Михаил Семенович Слуцкер. Имел доступ в квартиру ювелира, пользовался доверием дяди.

— Что же у нас получается, дружище? — произнес Беляков, перечитывая список, составленный Черепановым. — То, что тут упоминаюсь я и моя жена, — ладно, за себя как-нибудь сам постою, а о покойниках плохо не говорят. Но я вот что тебе, Иван Сергеевич, скажу: если мы все правильно учли, то, на мой взгляд, самым вероятным заказчиком копии пекторали является не кто иной, как…

Он с некоторым изумлением посмотрел на Черепанова и нерешительно ткнул пальцем в одну из фамилий списка.

— Хотя… Но этого просто не может быть! — воскликнул Степан Степанович. — Значит, у меня что-то… или же со мной…

Прочитав фамилию, на которую указал Беляков, Иван с удивлением посмотрел на своего собеседника:

— А ведь, похоже, вы правы. Завтра же начнем отрабатывать эту версию.

5 августа 2013 года

К своим коллегам в харьковское УВД милиции капитан Андрей Сидорченко отправился не сразу. Сначала переночевал у двоюродного брата жены, а на следующий день поехал по адресу, указанному на золотистой визитке, которую передал ему накануне Черепанов. Такси, петляя некоторое время среди малоприметных частных домиков, наконец доставило его прямо к особняку с готическими башенками и табличкой на калитке «Зубопротезная мастерская “Мост”». Звонить и предварительно договариваться о встрече с Михаилом Слуцкером он не стал — решил, что неожиданный визит будет намного эффективнее, чем запланированный. Оставалось только застать этого человека в своем доме-офисе. «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро», — бодро пел в своей песенке-бурчалке сказочный медвежонок Винни Пух, и эту медвежью истину Сидорченко намеревался проверить прямо сейчас, нажимая кнопку звонка.

— Работаем с девяти часов утра, — ответил из домофона раздраженный женский голос. — Ждите еще пятнадцать минут и тогда снова звоните. Только обязательно назовите номер своего заказа.

— Извиняюсь, но мне нужен Михаил Семенович Слуцкер. Я сотрудник уголовного розыска капитан Сидорченко. Вот мои документы, — и он ткнул удостоверение в камеру видеофона.

— Одну секундочку, — у женщины моментально пропали недовольные интонации, — я сейчас о вас доложу.