– Беннетт, прости меня, – шепотом сказала она, сама толком не понимая, за что просит прощения.

Он выпустил ее руку, и на секунду у Элис замерло сердце, однако Беннетт медленно повернулся лицом к жене, открыл глаза и посмотрел на нее. Глаза Элис были точно два наполненных печалью озера, они молили его о любви, и, возможно, в этот самый момент в выражении ее лица появилось нечто такое, что ни один нормальный мужчина не смог бы ей отказать, потому что Беннетт со вздохом обнял Элис, позволив ей примоститься у него на груди. Она пробежалась пальцами по его ключицам, ее дыхание стало прерывистым, мысли прыгали, путаясь от желания и облегчения.

– Я хочу сделать тебя счастливым, – пролепетала Элис, не зная, слышит ли ее Беннетт. – Действительно хочу.

Она подняла голову. Беннетт поймал взгляд жены, затем прижался губами к ее рту и поцеловал. Элис закрыла глаза и ответила на поцелуй, чувствуя, как постепенно разжимается пружина где-то очень глубоко внутри, сжатая настолько сильно, что трудно было дышать. Беннетт поцеловал жену и погладил по голове широкой ладонью, и Элис вдруг захотелось остановить мгновение, чтобы начать все сначала. Беннетт и Элис. История зарождающейся любви.

Она ощущала, как внутри зреет желание, подогретое поэзией и непривычным текстом маленькой синей книжки, вызвавшей образы, которые не терпелось воплотить в жизнь. Элис приоткрыла губы, позволив дыханию участиться и почувствовав разряд электричества, когда Беннетт застонал от удовольствия. Теперь он навалился на жену всей своей тяжестью, раздвигая мускулистыми бедрами ее ноги. Элис прильнула к нему, ей казалось, будто ее тело – это сплошные нервные окончания. Сейчас, подумала она, но эта мысль утонула в волне острого желания.

Сейчас. Наконец-то. Да.

– Что ты делаешь? – (Элис не сразу поняла, что он ей говорит.) – Что ты делаешь?

Элис отдернула руку. Опустила глаза:

– Я просто… я просто трогала тебя.

– Там?

– Я думала… тебе понравится.

Беннетт резко отодвинулся и, поспешно сдернув с жены одеяло, прикрыл пах. Но Элис уже сгорала от неутоленного желания, и это придало ей смелости. Она погладила мужа по щеке и произнесла, понизив голос:

– Беннетт, сегодня вечером я читала книгу. О том, какой может быть любовь между мужчиной и женщиной. Ее написала врач. И там говорится, что мы можем себе позволить доставить друг другу любое удовольствие, какое только…

– Что ты читала?! – Беннетт резко сел на кровати. – Что с тобой не так?

– Беннетт… это для женатых людей. Книга предназначена для того, чтобы помочь семейным парам обрести радость в спальне и… Ну, мужчинам, очевидно, нравится, когда их трогают…

– Прекрати! Неужели ты не можешь просто вести себя… как настоящая леди?

– Что ты имеешь в виду?

– Эти твои прикосновения и чтение грязных книжонок. Элис, что, черт побери, с тобой не так?! Ты сама… делаешь это невозможным!

Элис отпрянула, словно ее ударили:

– Я делаю это невозможным?! Беннетт, за целый год так ничего и не произошло! Ничего! А в наших клятвах мы обещали любить друг друга всем телом, причем во всех смыслах этого выражения! Мы поклялись перед Богом! В книге сказано, что для мужа и жены совершенно нормально трогать друг друга, как им нравится! Мы женаты! Там так и говорится!

– Заткнись!

У Элис на глаза навернулись слезы.

– Почему ты так себя ведешь, если я просто пытаюсь сделать тебя счастливым? Я только хочу, чтобы ты меня любил! Я ведь твоя жена!

– Кончай болтать! Неужели так уж обязательно говорить, как проститутка?!

– А откуда ты знаешь, как говорят проститутки?

– Ради бога, заткнись! – Беннетт швырнул на пол лампу, стоявшую на прикроватном столике, та разбилась вдребезги. – Заткнись! Элис, ты меня слышишь? Ты когда-нибудь перестанешь болтать?!

Элис буквально окаменела. Из-за стенки послышался протестующий скрип пружин матраса мистера Ван Клива, который начал вставать с кровати, и Элис закрыла лицо руками, приготовившись к неминуемому. И само собой, буквально через пару секунд раздался громкий стук в дверь их спальни.

– Беннетт, что у вас происходит? Беннетт? Что у вас там за шум? Ты что-то разбил?

– Папа, уйди, пожалуйста! Хорошо? Просто оставь меня в покое!

Элис в шоке смотрела на мужа. Она ждала от мистера Ван Клива вспышки гнева, в топку которого подбросили дров, но мистер Ван Клив, возможно ошарашенный непривычным поведением сына, молчал. Он постоял секунду-другую за дверью, дважды кашлянул, после чего зашаркал обратно в свою комнату.

На этот раз именно Элис решила покинуть супружеское ложе. Она встала с постели, собрала осколки разбитой лампы, чтобы не порезать босые ноги, аккуратно сложила все на прикроватный столик. Затем, не глядя на мужа, одернула ночную рубашку, надела стеганую ночную кофту и решительно направилась в туалетную комнату, где легла на кушетку, чувствуя, как снова каменеет лицо. Элис натянула на себя одеяло и принялась ждать утра или того момента, когда тишина в соседней комнате перестанет давить мертвым грузом на грудь.

Зима в горах выдалась суровой. Марджери в темноте обвивалась вокруг Свена и, чтобы было теплее, закидывала на него ногу, памятуя о том, что там, снаружи, на колодце наросло четыре дюйма льда, который придется сбивать, да еще стая голодных животных с нетерпением ждет, чтобы их покормили, и эти два обстоятельства каждое утро делали последние пять минут под грудой одеял еще слаще.

– Это твой способ заставить меня сварить кофе? – сонно пробормотал Свен, целуя Марджери в лоб и переворачиваясь на другой бок с целью дать ей понять, что для него эти пять минут тоже самые сладкие.

– Я просто хотела сказать тебе «с добрым утром». – Марджери довольно вздохнула.

Кожа Свена так хорошо пахла. Иногда, когда он не приходил ночевать, Марджери спала в рубашке Свена, просто чтобы почувствовать его рядом. Она игриво провела пальцем по груди Свена, задав вопрос, на который он беззвучно ответил. Минута за минутой проходили в приятной неге, но вот наконец Свен нарушил молчание: