У Кати вновь оказались глаза на мокром месте.

— Игорь, я прошу тебя, не делай глупостей! — промолвила она с мольбой, преданно глядя на меня.

Из ее прекрасных глаз все же выкатились две слезинки и покатились по щекам, оставляя извилистый след. Сердце у меня дрогнуло, но отступать от задуманного я не желал.

— Глупенькая, — произнес я нежно, просунул руку под густые волосы Кати, взял ее за тонкую хрупкую шею и привлек к себе. — Не бойся, моя хорошая! — прошептал я и слизнул с ее щеки горько-соленую слезинку. — Все будет хорошо.

Ее глаза находились прямо перед моими, в них была такая глубокая боль и печаль, что я чуть было сам не расплакался. Шучу, разумеется, — чтобы меня разжалобить до такой степени, нужно всю ночь показывать бразильские сериалы, и тогда под утро я завою от тоски. Но не будем разочаровывать женщину, показывая ей свою черствость. Я же человек мягкий с женщинами. Ласково прикоснулся своими губами к губам Кати и провел по ним своим языком. Молодая женщина с готовностью обхватила мой язык своими губками, втянула в рот, и наши уста слились в долгом страстном поцелуе. Черт, возможно, это мой последний в жизни поцелуй! Неизвестно, как меня встретит Гасан Асланов. Вот потому-то я целовался долго, страстно, гладя молодую женщину то по груди, то по ногам, то по внутренней поверхности бедер. Но да не заниматься же сексом прямо на дороге, когда со всех сторон то в одну, то в другую сторону проносятся машины. Хотя, если честно, я до того распалился, что был готов откинуть сиденье, на котором расположилась Катя, и навалиться на нее сверху. С неохотой, но все-таки оторвался от таких сладких губ молодой женщины…

Она, как и я, была возбуждена и хрипло проговорила:

— Поехали к тебе домой. Я так хочу тебя!

Я понимал, что это был хитрый ход заманить меня домой, а потом уже не выпускать из сладких объятий всю ночь.

— Хорошо, Катюша, я отвезу тебя домой, но заходить в квартиру не буду. Постараюсь обернуться быстро.

Катя мигом вышла из состояния нирваны, в котором пребывала после страстных объятий и поцелуев, и с обидой женщины, чье предложение заняться любовью было отвергнуто, сказала:

— Ты все-таки решил поехать к этому Гасану?

— Конечно, — проговорил я мягко, внутренне готовый к обвинениям по поводу моей непорядочности в отношении женщины, отдающей себя мужчине всю, без остатка, но я ошибся. Катя не стала меня ни в чем упрекать, неожиданно согласилась:

— Хорошо, я поеду с тобой.

Честно говоря, мне было лестно, что такая женщина готова отправиться со мной хоть в огонь, хоть в воду, хоть к черту на рога, хоть к криминальному авторитету Гасану Асланову. Разумеется, к нему я ее не возьму, оставлю где-нибудь в сторонке дожидаться в автомобиле.

— Поехали! — улыбнулся я, повернул в замке зажигания ключ и тронул автомобиль с места.

Часа через два по навигатору выехал к дачному поселку Млечный Путь, что располагался неподалеку от Рогачевского шоссе. Была уже ночь, когда мы с Екатериной наконец отыскали дом вора в законе. Он стоял на отшибе, почти в лесу, и представлял собой неприступную крепость. Привык, очевидно, бывший зэк к архитектуре тюрем, вот и свой дом то ли построил, то ли уже купил готовый по своему вкусу. На улицу выходила серая стена двухэтажного дома с зарешеченными окнами и глухими воротами в центре.

Не подъезжая к дому, метров за пятьдесят развернулся и спросил у Кати:

— Ты умеешь водить автомобиль?

— Умею, — ответила она не очень уверенно. — Но плохо.

— До города, в случае чего, добраться сумеешь? Да ты не волнуйся! — поспешил я успокоить молодую женщину, которая хотела в очередной раз выразить свое недовольство по поводу моего глупого желания сунуть голову в пасть льва. — Все будет в порядке. Просто нам надо же договориться о взаимодействии, если события начнут развиваться не так, как я запланировал. — И чтобы молодая женщина не успела вставить ни слова, проговорил: — Отъедешь подальше в сторону, остановишься и будешь меня ждать. Если через час не появлюсь и не позвоню тебе, поезжай домой и оттуда вызывай полицию.

Видя, что меня не переубедить, Аверьянова с осуждением покачала головой.

— И все-таки ты чокнутый, Гладышев! — сказала она печально, но в ее голосе явственно слышались восторженные нотки.

Вот ради того, чтобы нами женщины восхищались, мы порой и совершаем безрассудные поступки.

— Ну, пока, до встречи! — я поцеловал ее в губы, затем выложил все имеющиеся у меня в карманах предметы, в том числе и документы, удостоверяющие личность, оставив лишь мобильный телефон, и сложил их в «бардачок».

«Как разведчик, идущий в тыл врага, не беру с собой ничего, указывающее на мою личность», — подумал я с иронией, выходя из автомобиля и хлопая дверцей. Мобильный телефон тоже решил спрятать, однако не хотел делать это на виду у Кати, чтобы лишний раз не подчеркивать опасность задуманного мною предприятия. Отойдя на несколько шагов от автомобиля, достал из кармана мобильный телефон, наклонился и, задрав левую штанину, засунул его глубоко в носок. Ну, вот, теперь можно двигаться дальше.

Махнул рукой Кате, показывая, чтобы она отъехала от дома подальше, дождался, когда она, пересев на место водителя, тронет машину с места, затем повернулся, быстрым шагом подошел к дому и нажал на кнопку звонка у двери справа в железных воротах. Прошло несколько долгих, как мне показалось, минут, наконец дверь открылась, и в свете, падающем со двора, предо мной предстал мужчина с фигурой матрешки. Такие же покатые плечи, расширяющееся к талии и чуть сужающееся книзу тело. В брюках, белой рубашке, туфлях и с физиономией пирата, на которой выделялись большой нос, густые усы и широкие брови. Господи! Я никогда не видел таких бровей! Они были не менее трех сантиметров в ширину и сантиметров семь в длину. Каждая, разумеется. В темноте мне вообще показалось, что лицо у него сплошь заросшее волосами и он его бреет, оставляя лишь усы и широкие неровные брови, потому что выбрить аккуратно их у мужика не получается.

— Здравствуйте, — проговорил я, нацепив на физиономию одну из своих самых радужных улыбок. — Мне к Гасану. Могу я его увидеть?

— Конечно, — неожиданно высоким голосом проговорил мужчина и отступил в сторону. — Проходите!

Перешагнув порог калитки, ступил в подворотню, шедшую через весь дом во двор, и в нерешительности остановился, перетаптываясь с ноги на ногу. Бровастый закрыл дверь в воротах, развернулся и пошел во двор, сказав мне на ходу:

— Идемте за мной!

Такое «гостеприимство» меня насторожило, и, тем не менее, я пошел следом. Мужчина как-то по-женски семенил впереди меня, и его широкий отвисший зад подрагивал, как у трясогузки. «Интересно, кем же он здесь работает? — подумал я неприязненно. — Терпеть не могу мужиков с бабьим задом. Уж не евнухом ли, а то голос больно высок!»