По его приказанию была вырыта яма глубиною в семь чи[64]; в яму были поставлены три камня, на камни – железный котел; в котел была налита вода, вода покрыта деревьями, травой и птичьими перьями. В яму села та девица, а из ямы была выставлена медная труба. В назначенный для выбора день она должна была сказать тайну. Она сказала тибетскому вельможе Лунбу-Га, что он узнает царевну по ее белому лицу и еще по тому, что когда она будет сидеть в ряду других девиц, на ее правое плечо сядет летающая около нее пчела. Так и случилось. Когда Лунбу-Га увидел на плече одной девицы пчелу, он догадался, что это царевна, и положил на нее хадак[65] Царь был удивлен, каким образом тибетский вельможа мог узнать царевну; он заподозрил, что кто-то из живущих во дворце выдал тайну, и приказал отыскать виновника. Были призваны дзурхайчи[66] и один из них, справившись с книгами, объявил: «Тайну выдало существо женского пола, сидящее под землею на глубине семи слоев, за тремя горами, за большим морем, около которого деревья[67]…; у женщины медный нос». Тан-ван, выслушав это, рассердился на то, что предсказатель сказал такую небывальщину, и в гневе приказал уничтожить все книги дзурханчинов. Поэтому теперь и не полны книги этого рода. Затем Тан-ван велел выдать дочь за тибетского царя.

Лунбу-Га, получив позволение отвезти царевну в Тибет, попросил ее заглянуть в его рукав, в котором она может увидеть своего будущего мужа. Она взглянула и увидела в рукаве весь Тибет и самого Сронцзан-Гамбо в образе Арья Бало. Увидев образ тибетского царя, она влюбилась в него. Лунбу-Га говорит ей: «Царевна, не проси у отца никаких драгоценностей, кроме изображения Будды». При выдаче царевны царь и царица посомневались: «Мы отпускаем свою единственную дочь и отдаем дорогую святыню в далекую сторону, а не знаем, что за человек, добрый или злой, этот тибетский вельможа? Может быть, он имеет намерение только приобрести для тибетского царя нашу святыню; он убьет дорогой нашу дочь и увезет святыню». Решили потребовать от Лунбу-Га, чтобы он остался в Си-ань-фу заложником. Лунбу-Га согласился. Царевну отправили в Тибет, а Лунбу-Га остался. Путь царевны прошел через город Тарсандо; здесь остался след ее на белом камне. Камень этот и теперь показывают в одной китайской кумирне в Тарсандо (хошаны за несколько чохов[68] пускают посмотреть). По всей дороге до Лхасы, через известные расстояния после ее проезда оставлялись копии с изображения, которое везла царевна.

Лунбу-Га притворился больным. Тан-ван, услыхав о его болезни, стал беспокоиться, что задержал человека, чужестранца, как бы по его вине он не умер и как бы за это не ответить. Он сам пришел к Лунбу-Га и спросил его, что с ним случилось. Лунбу-Га сказал, что его болезнь не важная, что легко бы исцелился от нее, что она происходит оттого, что его теснят духи Тибета, что для исцеления болезни нужно только умилостивить их, но что у него нет средств для этого. «Не могу ли я доставить эти средства?» – спросил китайский царь. «Что же это за средства?» Лунбу-Га сказал царю: «Для умилостивления духов, по нашему тибетскому обычаю нужно доставить мне одно доу[69] пепла от сожженных каиф, нужно сушеного мяса от трех быков и бочку самой крепкой водки.

Кроме того, по нашему обычаю, я должен совершить это умилостивление в обществе 32 человек, я тридцать третий». Тан-ван велел дать ему все, что он просит, и прислал к нему 32 человека. Лунбу-Га выехал с 32-мя товарищами за город. К западу от Си-ань-фу есть холм. Лунбу-Га поднялся на него и сначала развеял по воздуху пепел, потом велел товарищам съесть мясо, и наконец, выпить вино. Он сказал им, что, по тибетскому обычаю так нужно поступить, чтобы духи оставили притеснять. Выпив вина, они опьянели п попадали; сухое мясо имеет такое свойство, – если после него будет выпито вино, то опьяневший в продолжение долгого времени не может отрезвиться. И они пролежали три дня. В это время Лунбу-Га, сев на коня, успел убежать.

Прошло три дня. Лунбу-Га с товарищами не возвращается в Си-ань-фу. Это удивило Тан-вана. Он велел послать людей узнать, что случилось с Лунбу-Га на холме. Посланные люди нашли товарищей Лунбу-Га, просыпавшихся после опьянения. Их спрашивают царские посланные: «Где же Лунбу-Га?» – «Не знаем, – отвечают те. – Сейчас был здесь и куда-то скрылся. Тогда царь послал погоню за Лунбу-Га. Между тем Лунбу-Га добежал до реки Мар-чу. Чуя за собою погоню, Лунбу-Га своего коня заткнул за пояс за своей спиной, нашел мертвого коня, сел на него и наделал множество конских следов по всему полю.

Прибыла погоня; видят – поле усеяно, конскими следами; подумали, что навстречу Лунбу-Га было выслано тибетское войско, что Лунбу-Га соединился с ним и уехал в Тибет. Подумав так, они сочли неблагоразумным ехать в погоню за такой силой и вернулись в Си-ань-фу.

Лунбу-Га продолжал ехать дальше и достиг местности Шямалун; тут лежал олень, который не успел встать, как его настиг Лунбу-Га. Лунбу-Га подумал: «Я так быстро ехал, что олень не успел, увидав меня, вскочить с места; значит, теперь я далеко ушел от погони и меня уже не догонят». Поэтому и место названо Шямалун; оно значит по-тибетски: «олень не встал». В местности Лхаргон Лунбу-Га догнал царевну. Царевна спросила его, как он мог уехать из Си-ань-фу, когда он был оставлен там заложником. Он сказал, что царь, боясь, чтоб с царевной не случилось чего в дороге, отпустил его затем, чтобы он провожал ее в качестве оберегателя. Она поверила, и они поехали дальше.

Дорогой Лунбу-Га стал говорить царевне, что цель сватовства тибетского царя была не сама царевна, а святыня, которую она везет; что Сронцзан-Гамбо имел в виду получить только святыню, а женщина ему не нужна (он ведь воплощение Арья Бало). Потом он еще сказал, будто у тибетского царя нет носа. «Понравится ли тебе, царевна, такой муж?» Царевна после этого задумалась, и у нее появлялась любовь к Лунбу-Га. Подъезжая к резиденции Сронцзан-Гамбо, Лунбу-Га послал людей вперед – донести царю, что он везет ему и святыню и невесту, но что невеста едва ли ему понравится; как от китаянки, от нее несет дурной запах; поэтому при свидании с царевной Лунбу-Га советует царю закрывать свой нос рукавом. Когда невеста была представлена царю, он принял ее, закрыв свой нос рукавом; царевна подумала, что Лунбу-Га сказал правду; царь, в свою очередь, поверил, что царевна имеет дурной запах. Царевну отвели в отдельное помещение.

Однажды она увидела царя и заметила, что у него целый пос. Лицо у него было красивое; она признала в нем то изображение, которое видела в рукаве у Лунбу-Га в Си-ань-фу, и влюбилась в царя. Вельможи, имевшие доступ к царевне, не заметили у нее никакого запаху и донесли о том царю. Царь вновь пожелал видеть царевну. Она говорит ему, что ее обманули, что ей сказали, будто у царя нет носа. Царь сказал, что и он был обманут: ему доложили, что она имеет скверный запах. Теперь он убедился, что это была ложь. Недоразумение их разъяснилось.