— У него была подруга, — мрачно напомнил Генри.

— Я знаю. Ее зовут Кейтлин.

— А что ты еще знаешь? Может быть, ты скажешь, откуда они вообще тут взялись? Что ему надо на Кьюиге? Андроид-бизнесмен? Не слишком ли круто для жестянки?

— Ты задаешь слишком много вопросов, Нолан. И ты зря так презрительно относишься к системам «Одиночка». Они не просто куски железа. Ты должен это знать, раз был техником на космическом корабле.

— У нас не состояла на вооружении подобная дрянь, — неприязненно ответил Генри. — Не забывай, я был техником на борту крейсера Колоний.

— А я воевал на стороне Альянса и знаю — это не дрянь, а машинный разум, способный развиваться и осознавать собственное существование не хуже, а порой и лучше, чем отдельные люди. С иной логикой, разумеется.

— Что ты хочешь этим сказать, Шевцов?

— Только то, что знаю наверняка. Я дал тебе дельный совет, почему тебе просто не последовать ему, Генри?

— Мне некуда идти, — буркнул Нолан. — Стал бы я, по-твоему, задерживаться тут, будь у меня иные средства к существованию?

— Не хочешь уходить, тогда помоги, — отрезал Семен, склоняясь к андроиду. — Берись за ноги.

— Куда ты так торопишься? Эй!.. — Генри на миг растерялся, но, увидев, что Семен, не дожидаясь помощи, взял лже-Дункана за отворот одежды и поволок его к выходу, он понял, что спорить бесполезно.

— Ну, ладно, погоди… Да что ты на самом-то деле?!..

Шевцов остановился:

— Я не хочу получить пулю или быть арестованным. Я уже умирал и сидел в тюрьме. С меня хватит.

— Да я не спорю с тобой!

— Тогда бери его за ноги, и понесли.

* * *

Было около полуночи, когда они вышли на крыльцо дома со своей зловещей и загадочной ношей.

— Тяжелый… — пропыхтел Генри. — Слушай, а ты сам не хочешь его осмотреть? — спросил он.

— Нет, — ответил Шевцов. — Незачем.

— То есть как?

— Я изъял кристалломодуль. Этого достаточно, чтобы узнать о нем все. Корпус андроида не содержит ничего более ценного в информационном смысле. Семен открыл багажник припаркованного подле крыльца внедорожника. Как он и полагал, к электронным замкам подошел магнитный ключ, взятый из кармана Дункана. — Вернись и забери деньги. Оружие не трогай, пусть все остается на своих местах.

— Хорошо, — согласился Генри, с облегчением сваливая страшную ношу в багажник.

Шевцов огляделся.

Вокруг царил полумрак, вне освещенного прожекторным светом пространства гнездились угловатые контуры тьмы. Никакого движения, ни звуков, ни проблесков, лишь глухая, вязкая ночь.

Если б она была человеком, то не выдержала бы, пришла следом… подумалось ему.

Он не знал, почему именно Кейтлин встретилась ему на жизненном пути в столь странной и зловещей ипостаси. Что на самом деле произошло с ней, где девушка из последнего резерва повстречала Дункана и потеряла собственное сознание?

Впрочем, потеряла ли?

Он хорошо понимал, что Клименс также содержит в себе исчерпывающую информацию о Семене Шевцове, и по необходимости в ее силах воспроизвести не только его облик, но и черты характера, восстановить непрерывность тех событий, о которых помнил он сам. Личный опыт давал слабую надежду, что Кейтлин жива, но он же предостерегал от чрезмерных иллюзий…

— Слушай, ты что, совсем не боишься? — внезапно раздался рядом голос Генри, который вернулся, пряча за пазухой объемистый пакет.

Шевцов открыл дверь машины и ответил:

— Боюсь. Но это ничего не меняет.

— Только не рассказывай мне ни о каком долге, ладно? — попросил его Нолан, устраиваясь на пассажирском сиденье. — Давай просто свалим отсюда.

— Нужно найти Кейтлин. И еще мне необходимо забрать одну вещь.

— Ну на что она тебе? — попытался урезонить его Генри. — Даже если она такой же андроид, как Дункан, что с того?

— Ты никогда не пытался взглянуть на мир с точки зрения машины? спросил Шевцов, заводя двигатель.

— Нет. — Нолан отрицательно покачал головой. — На кой мне это сдалось?

Семен невесело усмехнулся. Прежде чем включить фары и направить внедорожник в узкий, извилистый разлом рукотворного ущелья, он достал импульсный пистолет и, взглянув на счетчик зарядов, положил его поверх приборной панели, ближе к лобовому стеклу.

— Хотя бы для общего развития, — ответил он. — Тогда бы ты знал, что любой искусственный интеллект прежде всего — логик. Для него нет ничего выше понятия целесообразности.

— Это должно что-то означать?

— Ты должен уяснить — машины мыслят иначе. У них либо есть реальный, веский повод для совершения определенных действий, либо его нет. Все остальное, включая миф о кровожадности «Одиночек», — это лишь игра больного человеческого воображения.

— Да, по-твоему, они были созданы, чтобы сажать цветы, — нервно фыркнул Генри, пытаясь разглядеть, куда они едут.

— Нет, их программировали на ведение боевых действий. Но узкая специализация не означает, что эти машины станут убивать направо и налево, без смысла, без конкретной боевой задачи, наконец. Только люди могут изводить друг друга из ненависти, машинам такая черта несвойственна, наоборот, для них подобный мотив абсурден.

— Тогда какого Фрайга он застрелил троих человек?! — не выдержав, вспылил Генри, жестом указывая за свое плечо, на багажник машины.

— Не знаю. Но могу предположить, что люди могли либо приказать ему это, либо вынудить к подобным действиям. Все, что делал андроид, — не случайно.

— Значит, они хорошие, а мы плохие, да? Где ты научился такой грамоте?

— На личном опыте, — ответил Шевцов, не обращая внимания на грубый тон. — Ты не прав, Генри. Тебе стоит поразмыслить и понять — мы разные. Мы отличаемся друг от друга, как небо отличается от земли, и лишь особые обстоятельства могут породить настоящее взаимопонимание между машиной и человеком.

— Может, расскажешь мне. Что это за особые обстоятельства?

— Да, — кивнул Шевцов, не отрывая глаз от узкой извилистой дороги. — Я буду вынужден все рассказать тебе, иначе наша с тобой дружба быстро переродится в подозрительность.

— Ну?

— Ты хочешь услышать прямо сейчас?

— Давай, ты меня и так уже достаточно удивил и насторожил. Что ты можешь еще добавить?

— Смотри сам. — Семен пожал плечами. Притормозив, он включил свет в салоне и повернулся к Нолану, заметив, как тот вздрогнул и побледнел.

— Ты что?

Шевцов молча снял мягкую заглушку из пеноплоти, обнажая поверхность своего импланта.

— Узнаешь?