Даже мусор можно видеть в духовном свете. Аромат только что распустившейся розы и вонь протухшей брокколи – две оборотные стороны жизни.

Слишком часто мы пытаемся найти Бога не в обычной, повседневной жизни, а делая то, что считаем духовным: посещая церковь, храм или мечеть; молясь и медитируя; читая Тору, Библию, Коран или Бхагавад-гиту.

А что, если бы мы действительно видели духовное в каждой трудности и в каждом непростом человеке?

Вот это жизнь тогда бы началась!

Моя подруга Ро была такой. Она всегда смотрела на все с высоты птичьего полета. Она обладала сверхъестественной способностью сканировать пейзаж и находить в его декорациях Бога. Она всегда могла отыскать Бога во всем, что бы ни случилось, находя в этом благо. У некоторых людей душа нараспашку; у Ро Юджин душа была прямо на ее автомобиле. Она раскатывала по улицам на машине с номерным знаком, на котором было написано «ЛЮБЛЮВСЕХ».

Так оно и было. Ро любила всех, даже тех, кто ей не всегда нравился. Знакомые рассказывали, как двое ее старших детей однажды пришли домой из школы избитые: их поколотили двое ребят из дома за углом. Ро тут же взялась за дело.

Мы на ее месте наорали бы на этих детей или на их родителей или позвонили бы в полицию. Но Ро – другое дело. Она пустила в ход вторую половину «Молитвы безмятежности» и собралась с мужеством, чтобы изменить то, что она могла изменить. Она собрала всю семью – и мужа, и детей – и пошла туда, где жили обидчики. В конечном счете оба семейства помирились, пожали друг другу руки, пели песни и заключили мир, который распространился на всю общину.

Ро верила, что все мы – духовные существа, переживающие человеческий опыт. И находимся здесь, на земле, для того, чтобы научиться любить и воспринимать жизнь духовно, а не лично.

Мы лишились ее в тот год, когда ей исполнилось 79. Я прочла в некрологе, что Рослин Юджин основала местную школу Монтессори и преподавала в ней до своих семидесяти лет.

Моя подруга Ро всегда смотрела на все с высоты птичьего полета. Она обладала сверхъестественной способностью сканировать пейзаж и находить в его декорациях Бога.

Ро никогда не переставала учить. Она верила, что в каждом из нас есть искра божественности. Она была похожа на гранд-финал фейерверка. Она была духовным супергероем. Она проходила сквозь стены. Однажды Ро шла впотьмах по кухне и врезалась лодыжкой в дверцу посудомоечной машины, которую оставила открытой. Вместо того чтобы выругаться, она воздала хвалу Богу за то, что не ударилась сильнее.

Когда ее настиг рак, она боролась как могла. Когда химиотерапия забрала ее волосы, она стала носить на лысой голове эластичную ленточку с бантиком – такую, какую родители надевают на новорожденного младенца, чтобы показать, что это девочка.

Старея, Ро только молодела. Мы боялись, что рак станет концом «Занимательной жизни Ро Юджин», но этого не случилось. В тот день, когда у нее остановилось сердце, она уже выздоравливала. Нас не должно было шокировать то, что Ро перенапрягла свое сердце, – но все равно шокировало.

Из окна католической церкви святой Сесилии был вывешен баннер со словом «ЛЮБЛЮВСЕХ». Расставив еду для поминок, мы сели в кружок и стали молиться, пока не собралась основная толпа скорбящих.

Одна женщина рассказала, как Ро учила ее: «Трудности – это нормально. Ты можешь справиться с трудностями». Другая вспоминала: «Она никогда не говорила: «С тобой все будет в порядке». Она всегда говорила: «С тобой все в порядке»». Я тоже поделилась своим любимым «роизмом»: «Это не невозможно. Это просто жизнь».

И услышала новый для себя: «Если бы должно было быть по-другому, так бы и было». И тогда мы рассмеялись. Как можно плакать по женщине, которая учила нас: «Все прекрасно. В данную секунду все просто совершенно»!

Так и было. И так и есть.

Меня преследует пресс-папье.

Не просто «какое-нибудь там» пресс-папье.

То, которое заговорило со мной, пока я стояла в очереди в магазине сувениров в Энн-Эрборе, штат Мичиган. Я даже не совсем поняла, продавалось оно или просто было выставлено там как послание покупателям – вроде как «мысль дня», которую внушает клиентам магазинный менеджмент.

Выгравированная на прямоугольной оловянной плитке надпись дразнила: Что бы ты сделал, если бы точно знал, что не потерпишь неудачу?

Я пыталась его проигнорировать, но маленький серебряный кирпичик, обосновавшийся рядом с кассой, шептал мне: «Что бы ты попыталась сделать, если бы точно знала, что не потерпишь неудачу?» Ладно-ладно, эти слова были просто выгравированы на нем, но готова поклясться, что они обращались именно ко мне. Я отвела взгляд. Пресс-папье дернуло меня за локоть, и я вновь посмотрела на него. Оно кричало мне.

Я взяла пресс-папье в руку и держала его, ожидая ответа, словно волшебный хрустальный шар, но ничего не услышала. Поглядев на цену, положила его обратно. Оно стоило 29 долларов. Слишком много, чтобы тратиться на себя, а если бы я купила его для кого-то другого, меня терзало бы искушение оставить его себе.

Я так и не купила его, но оно последовало за мной домой, как песня, которая застревает в мозгах и не желает уходить.

Что бы ты попыталась сделать, если бы точно знала, что не можешь потерпеть неудачу?

Написать книгу, пьесу или сборник рассказов, использовав кучу идей, которые приходили ко мне спонтанно и которые я откладывала в сторону.

Я спела бы в мюзикле или вступила бы в хор и не стала беспокоиться о том, что не попаду в тональность. Занялась бы танцами в стиле кантри, надев пару ярко-красных ковбойских сапожек, если бы могла поверить, что не отдавлю ноги партнеру.

Я стала бы заниматься музыкой и дала бы концерт на концертном рояле перед большой аудиторией. Записалась бы на курсы графики или научилась писать красками. Каждый год я покупаю себе акварель и бумагу, но ни разу не взялась за кисть.

Я не придумала тот единственный грандиозный поступок, который бы совершила. Зато это сделали все остальные люди, которым я задавала этот вопрос. Женщинам в салоне красоты, куда я всегда хожу, потребовалась всего секунда, чтобы ответить.

Что бы ты попыталась сделать, если бы точно знала, что не можешь потерпеть неудачу?

Владелица пошла бы в медицинскую школу. Одна парикмахерша стала бы флиртовать со всеми парнями до единого. Другая вышла бы замуж и завела детей, больше всего она боялась стать плохой матерью. Третья занялась бы балетом. А женщина, которой делали стрижку, открыла бы собственный бизнес.

Давай, задай этот вопрос. Тебя удивят ответы. Некоторые люди шутя отмахиваются и говорят, что попросили бы повышение, купили лотерейный билет, сделали предложение Дженнифер Лопес или Брэду Питту. Один успешный деятель местной радиостанции удивил: «Я стал бы концертирующим пианистом», – сказал он.