– Не любите коммунистов? – усмехнулся Вадим.

– Не люблю.

– А чего просить-то? – не унималась Инесса.

– Каннон – богиня-заступница. Спасает от кораблекрушений и разбойных нападений, от всяких пагубных пристрастий.

– Ну нам еще обратно лететь, так что сходим, пожалуй.

– Стало быть, не пьет, – заключил Саша.

Лиза с уважением посмотрела на мужчину. Нет, не за то, что он не любит коммунистов, а за то, что у него совершенно твердая и четкая позиция. А она, получается, как тростинка на ветру. Вот Саша бы никогда не пошел собирать чаевые. Она оглядела группу. Кто бы еще не пошел? Ну, про молодежь говорить нечего, они и деньги не сдавали, но это потому, что им пофиг, пара москвичей, им жалко, это сразу видно. Есть такие люди: делают вид, что не слышат, а на самом деле не разбегутся. Ой, да что там говорить! Но вот и Вадим, и Саша не стали бы заниматься сбором денег по убеждениям. Тут же бы дали ответ в виде твердого «нет».

Храм поразил воображение каждого вошедшего. Какой тут Ленин? Тут даже не про религию. Тут про философию. Про твою защиту. Длинный храм, тысяча богинь, высокие своды потолков. И богини не над тобой, они рядом. В любой момент выступят на твою защиту. Именно так, как они сейчас выстроились. Красивыми шеренгами. Какая мощь идет от этих роскошных статуй! Тут про то, что война может быть мирной. Она должна начаться в умах людей, там же и закончиться. Так прочитала этот строй Лиза. Она наконец-то забыла про конвертик. А что поняли другие? Каждый – свое. Интересно, что впервые они не все подряд обсуждали с мужем, хотя в их семье так было заведено. Японскую информацию они переваривали каждый сам, в благоговейном молчании. Наедине со своими мыслями. Каждый раскладывал по своим полочкам, чтобы точно запомнить, где лежит, чтобы в нужный момент взять и воспользоваться. Главное, не забыть, запечатлеть в памяти и в сердце.

Уже на выходе из храма Яна дала некоторые комментарии:

– Настоящее название храма Рэнго-ин, но публике широко известно другое имя – Сандзюсангэн-до. Храм тридцати трех пролетов. И это не случайно, Каннон имела тридцать три ипостаси, поэтому и просить у нее можно про многое. И построен храм соответственно. Между деревянными столбами ровно тридцать три пролета. Это самое длинное деревянное строение в мире – сто двадцать метров. Храм был основан в 1164 году военным политиком Тайра-но-Киемори по приказу монашествующего императора Го-Сиракава. Император был большим почитателем богини и строительством храма пытался вернуть стране былой мир. Например, распространением буддизма. К сожалению, и здесь был пожар. Погибло большинство фигур, но какая-то часть уцелела. Сто пятьдесят шесть фигур мы сейчас видели в первоначальном обличии. Эта постройка 1249 года. В центре – главная богиня милосердия с одиннадцатью лицами и тысячью руками. На самом деле скульптура имеет только двадцать пар рук, однако на каждой ладони Каннон имеет глаз, способный видеть двадцать пять миров, отсюда название «тысячерукая». Интересная деталь. Эту фигуру создал мастер в возрасте восьмидесяти двух лет. Его имя Танкей. Тысяча статуй Бодхисатвы Каннон, которые стоят по обе стороны от богини. Целых пятнадцать лет вырезали семьдесят скульпторов под руководством великого Танкея. Все статуи покрыты золотом, отсюда блеск и мерцание. Ну что, впечатляет? Да, я тоже очень люблю этот храм.

Старый Киото

А потом они гуляли по старому городу. Какая все же эта Япония разная! И каждый видел что-то свое. Лиза больше ехала сюда за современной Японией, Инесса, как оказалась, доказать что-то своему сыну, представители нашей славной эмиграции просто любили путешествовать. И возможности были, и время. Вадим – да, ему понравилась история. Перед сном в отеле он еще раз старался найти информацию о том, что посмотрели, чтобы вникнуть, понять, разгадать. Лиза поражалась: ученый, доктор наук, ярый атеист, и вот так его захватил буддизм.

Инесса не отходила от своей новой подружки. Та уже где-то купила кимоно, переоделась и вовсю фотографировалась на фоне пагод. Саша с Кирой шли под ручку, улыбаясь друг другу. Строем вышагивали Рита и Николай. Девочка впереди, за ней отец. Вот ведь семейка. Всех веселил и фотографировал Петрович.

– Ну, что вы такие кислые? Так, быстро построились. Вот, молодцы! Снимаю! Все пришлю!

Куда он пришлет? Но не важно. Солнце еще не зашло, на улице было обманчиво тепло, кроны деревьев наконец-то стали красными. Возглавляла процессию улыбающаяся Яна под ручку с Эриком. Лиза подумала: а может, и хорошо, что с нами этот самый Эрик? И ладно, что ворчит постоянно, зато ему трудно ходить быстро, и у остальных есть возможность не торопиться, оглядеться по сторонам. Самые интересные вопросы Яне опять задавал Саша.

– А это правда, что в Японии был Николай II?

– Да! В 1891 году. И, кстати, первое, что он сделал – татуировку в виде дракончика. Но там была целая история. Вы же все знаете выражение «японский городовой»? Наш царь – основной виновник. На него действительно напал городовой, это случилось в городе Оцу, полицейский даже пару раз взмахнул саблей и вроде нанес ему удары. Это случилось практически сразу по прибытии Николая, поэтому визит был тут же прерван. Николай, в то время еще цесаревич, возвращался в Киото после посещения озера Бива. Как Николай оказался в Японии? Большое восточное путешествие с целью знакомства с устройством других государств, их культурами, традициями. Да, наш государь был очень образованным человеком. Николаю как раз исполнялось двадцать три года. Городового приговорили к пожизненной каторге, но через несколько месяцев он скончался в тюрьме. А Николая всю жизнь мучили головные боли, считалось, что те два удара стали причиной.

– Гейша! – Петрович тут же метнулся к женщине в кимоно, показывая на свой фотоаппарат. Та благосклонно кивнула. Мол, валяй, фотографируй, сколько влезет, и улыбнулась мужчине крошечным алым ротиком.

Наверное, это была какая-то ненастоящая гейша. Белила на лице лежали комками, парик на голове немного съехал, а кимоно и вообще в некоторых местах было порвано.

– Это и есть гейша?

– Нет, конечно же, нет! Здесь можно брать кимоно напрокат. Люди приезжают на целый день, переодеваются и гуляют себе, как в древние времена. Интересно же походить по старому городу в оригинальной одежде. Вон сколько Егор Петрович ей комплиментов наговорил. И за этим тоже едут, за вниманием к собственной персоне.

– Ой, а можно?

– Нельзя! Нельзя ни в коем случае! Я все рамки временные ради вас нарушила. Я же вам говорила, вообще-то мы сюда по плану не должны были заезжать.

– А я бы хотела, – замерла Марго. Все остановились и посмотрели на девушку. Джинсы синего цвета, которые та ни разу не переодела. Синяя же с проседью хлопчатобумажная курточка, из-под которой выглядывала черная футболка. Прямые волосы, русого невнятного цвета. – Я бы вот переоделась. Можно?

– Да нет же, Маргарита, нет. У нас на это нету времени. Мы уже выдвигаемся к нашему автобусу и едем дальше. Иначе стемнеет, и просто ничего не увидим. Вы не расстраивайтесь, я вам от души советую. Так лучше будет, это точно. – Яна взяла под ручку своего Эрика и, не оглядываясь, пошла вперед. Но настроение ушло. Исчезло ощущение праздника. А в глазах Марго вспыхнула злоба. Ее взял за рукав Матвей.