– Там не было слов о его вине и желании взять ответственность на себя? – уточнил Дронго.

– Да, что-то в этом роде. Но я не совсем понимаю, почему вы спрашиваете у меня. Позвоните самому Окрошидзе, он все расскажет более подробно о неприятностях, которые были в нашем институте. У него есть мобильный телефон. Хотите, я вам его продиктую.

– Не нужно. У нас есть его телефон. Спасибо большое за помощь.

Закончив разговор, Дронго посмотрел на Вейдеманиса.

– Теперь мы знаем, что это была не предсмертная записка Окрошидзе, а отрывок из письма, которое он написал Долгоносову.

– И тогда получается, что все запуталось еще больше, – мрачно сказал Вейдеманис.

– Нет, – возразил Дронго, – наконец появился просвет. Теперь мы, по крайней мере, будем знать, куда нам идти.

Утром Дронго еще спал, когда зазвонил телефон. Он недовольно взглянул на часы. Только половина десятого утра. И глянул на мобильник. Сон мгновенно пропал. Звонила Далвида.

– Я вас слушаю, – ответил эксперт.

В ответ он услышал какое-то мычание. Или стон.

– Алло, – крикнул Дронго, – что случилось?

– Его тоже убили? – сумела выдавить из себя женщина.

– Откуда вы узнали? – спросил Дронго.

– Мне позвонили из полиции, – выдохнула она, – сказали, что вызывают туда в связи с самоубийством Окрошидзе. Хотят со мной переговорить. Господи, когда все это закончится?

– Давайте сделаем так, – Дронго окончательно проснулся, сел в кровати, – вызовите врача и оформите бюллетень. И сегодня никуда не выходите. Даже если позвонит сам начальник полиции. Вы болеете, у вас большая температура, и вы можете появиться у них только завтра. Вы меня поняли?

– Вы мне не ответили. Его тоже убили?

– Говорят, что случайно выпал из окна. Может, просто поскользнулся, – попытался успокоить женщину Дронго.

– Вы сами верите в то, что говорите? – спросила она. – Значит, его тоже убили. Но почему? Кому это выгодно?

– Сделайте так, как я говорю. И ни в коем случае не выходите из дома, – попросил Дронго. Он услышал короткие гудки и сразу позвонил Вейдеманису: – Эдгар, быстро приезжай ко мне, у нас еще много дел. Можешь себе представить, что устроили офицеры Никифорова? Кто-то из них позвонил Далвиде и потребовал приехать в полицию для дачи показаний по факту самоубийства Окрошидзе. Можешь себе представить ее состояние?

– Я сейчас к тебе приеду, – пообещал Эдгар.

Оставалось принять душ, побриться, одеться и спуститься вниз к приезду Вейдеманиса.

– Срочно в институт, – попросил Дронго.

– Там сейчас будет столько народа, – возразил Эдгар, – нас даже не пустят в здание.

– Мы туда и не войдем, – сказал Дронго, – нам нужна компания «Феникс», пойдем со двора. Может, эти хранители детского питания пропустят нас к руководству своей фирмы. Скажем, что мы оптовые покупатели.

– В таком случае пустят, – согласился Вейдеманис, – еще даже кофе предложат и будут нас всячески ублажать. Проклятый капитализм. Как это Маркс гениально сказал: обеспечь капиталу пятьсот процентов прибыли, и нет такого преступления, перед которым бы он остановился. Что-то в этом роде.

– Ты постепенно вспоминаешь о своих левых взглядах, – пошутил Дронго.

– А я и не менял их, – очень серьезно парировал Эдгар, – и никогда не поменяю. Ничего лучшего человеческий ум не придумал. В любом случае социализм был гораздо более гуманным и справедливым строем, чем капитализм. И никто меня никогда не переубедит в обратном.

– Возможно, не столь эффективным, – задумчиво ответил Дронго, – но довольно справедливым. При прежнем обществе человек мог рассчитывать найти в райкоме или горкоме хотя бы одного или двух порядочных, совестливых людей, которые могли бы ему помочь. Сейчас найти таких просто невозможно. Совести не осталось, она рудимент проклятого прошлого. Быть совестливым значит пойти против собственной природы, лишить своих детей денег, обречь свою семью на прозябание, быть аутсайдером и неудачником. Совесть очень сильно мешает быть успешным спекулянтом, мошенником, проходимцем, аферистом. Всем тем, кого сегодня зовут гордым словом «бизнесмен». Я все время об этом думаю. Некоторым ребятам, которые торговали с лотков, готовили в кооперативах пирожки или обманывали покупателей на старых вещах, мы не подавали руки. Теперь они гордые и нищие, а их бессовестные и вороватые друзья стали преуспевающими людьми. И они не понимают, как мир мог так опрокинуться. И самое главное – как им воспитывать своих детей. Совестливыми? Значит, нищими аутсайдерами. Или бессовестными, которые с готовностью пройдут по трупам друзей, предадут любимых женщин, откажутся от любых принципов и своего собственного мнения ради достижения конкретных результатов.

Он немного помолчал и добавил:

– И судя по всем признакам, дело, которое мы сейчас пытаемся расследовать, не просто эпизод среди наших остальных дел. Здесь степень цинизма возведена в такой ранг бессовестности, что об этом даже страшно подумать. Хотя не будем забегать вперед.

Все получилось так, как они и планировали. Едва они появились у ворот запасного входа и объявили, что являются оптовыми покупателями, как сразу возникла миловидная девушка, которая отвела их в большой светлый кабинет вице-президента компании, с кем они могли пообщаться на предмет своей новой сделки. Вице-президент был молод. Ему было не больше тридцати. Судя по его заваленному бумагами столу и частым звонкам, он был деловым, трудолюбивым вице-президентом и именно поэтому получил назначение в столь молодом возрасте.

Дронго пытался говорить с ним о поставках детского питания, но уже через несколько минут стало понятно, что они с Эдгаром «плавают» в этих вопросах, и вице-президент сразу понял, что имеет дело с дилетантами.

– Если это ваша первая сделка и попытка заработать легкие деньги, то вы пришли не по адресу, – сказал он. У этого молодого человека был американский стиль работы. Напор, энергичность, откровенность на грани цинизма – эти качества прививались ему в Соединенных Штатах, где он учился больше четырех лет.

– Согласен, – кивнул Дронго, – мы только начинаем в этом бизнесе. Хотя нам говорили, что среди ваших руководителей есть человек, уже встречавшийся с покойным директором института. Мы связаны с ними договорными отношениями.

– Конечно, встречался, – подтвердил вице-президент, – господин Долгоносов сам попросил об этой встрече, на которой мы подтвердили нашу заинтересованность в покупке здания. Не в аренде, а именно в покупке. У нас этим вопросом занимается господин Шрейдер, и, насколько я знаю, пакет документов уже готов к подписанию и все будет решено именно сегодня.

Дронго, соглашаясь, кивнул и неожиданно спросил:

– Кажется, я его видел. Это такой мужчина с крупной седой головой и усами?