Морщусь, вспоминая, как узнала об этом, какое отчаяние наполнило меня. По телу прошёл озноб, я содрогнулась.

– И всё же я до конца не верила, что сестра пойдёт на это. – Смотрю на Вита, чтобы сказать ему в лицо: – Я даже пыталась сорвать свадьбу. – Губы растягиваются в презрительной улыбке к своей глупости. – Просто ворвалась в разгар церемонии, прочитала душещипательную речь о том, что Тина не должна этого делать, что у всех выбор. – Запиваю свой позор, вновь почувствовав себя дурой. – Сестра возненавидела меня за это. Я опозорила свою семью. А ведь была лишь ребёнком, поверившим в речи деда, утверждающего, что мы сами вправе решить, чем хотим заниматься, и кого будем любить.

Прикрываю глаза, чувствуя, как по коже вверх и вниз проносится холодок. Если бы я была сильнее, то уже раздавила бы бутылку: так крепко я обхватила горлышко.

– Тина уехала. Мы не разговаривали несколько лет. Она изменилась, я больше её не знаю. – Всхлипываю, поддавшись нахлынувшим эмоциям. – Но тогда я ещё этого не знала. Я просто… – запинаюсь, проглатывая слёзы. – Я просто… осталась в одиночестве. Часы превратились в дни, и я даже сама не заметила, как еда и вода сперва с трудом пролезали в горло, а затем и вовсе перестали иметь хоть какое-то значение. Я попала в больницу, когда одна из уборщиц вызвала скорую помощь, испугавшись моей бледности и полного бессилия. – У меня вырывается хриплый невесёлый смех. – Даже тогда родители не пришли. Только оплатили счёт и поместили в клинику, где меня научили есть по будильнику.

Поглощённая болью и воспоминаниями, не замечаю, как Вит придвинулся ближе. Волосы колыхнулись от его шумного выдоха. По шее распространилось тепло, спускаясь по позвоночнику. Подавляю желание откинуться назад в поиске утешения в его руках.

– После выписки я решила, что не вернусь в родительский дом. Заполнила анкету и оказалась ассистентом Гая. Уже три года живу отдельно, обеспечивая себя самостоятельно. Гордиться тут особо нечем, но я думаю, что дедушка бы был доволен. – Смотрю на часики, неизменно обвивающие запястье. – Это его последний подарок. – Слеза всё же скатывается по щеке. До этого момента даже не представляла, как сильно соскучилась по нему. Я сгорбилась, наклоняясь вперёд. – Только работая с Гаем и Вили, я ожила, и дело в них самих. То, как они относятся ко мне, словно я не чужак, а друг. И всё же, оставаясь наедине с собой, я чувствую пустоту и одиночество. Поэтому стараюсь больше времени проводить на работе, оттягивая этот момент.

Жалею о том, что сказала так много, но начав, не смогла остановиться. Я стёрла слёзы пальцами, затем закрыла рот рукой, боясь оглянуться. За эти минуты я рассказала больше о себе, чем за всю жизнь. Даже друзья в школе или в университете ничего не знали о моей семье, и какого мне живётся в ней. Возможно, это всё вино. Оно развязало мне язык. Стоит добавить к этому нервное истощение. Бум. Получится взрывчатая смесь.

– Посмотри на меня, – зовёт Вит на выдохе. Мотаю головой, отказываясь. – Пожалуйста…

Всхлип вырывается из груди. Словно в замедленной съемке поворачиваюсь. Вит видится размытым пятном. Я поднимаю глаза, моргаю. Это помогает на время, пока новая порция слёз не мутит картинку. Я даже не успеваю заметить взгляд Вита.

Что он теперь думает обо мне? Стал ненавидеть ещё больше или считает жалкой слабачкой?

Вздрагиваю, почувствовав его руки на себе. Горячие ладони обхватывают моё лицо, а большие пальцы медленно движутся по щекам, собирая влагу. Облизываю губы, сразу вкусив соль собственных слёз.

– Прости меня… – Руки сжимают чуть сильнее, он приближает ко мне своё лицо. Губы почти касаются моих, когда он продолжает: – Прости за всё то, что наговорил тебе вчера… и не только вчера…

Я не успеваю осмыслить сказанное. Вит целует меня. Его губы такие тёплые и мягкие, что грудь плавится. Я не двигаюсь, замерев статуей. Вит не требует ответа.

Он отстраняется, но лишь для того, чтобы покрыть моё лицо быстрыми лёгкими поцелуями, напоминающими порхание крыльев бабочки. Кто бы мог подумать, что Вит Гром способен на подобную нежность?

Всхлипываю, наслаждаясь его лаской. Парень рывком прижимает меня к себе. Я буквально падаю на него, словно неваляшка. Вит обнимает крепко, не давая пошевелиться. Лишь слёзы невозможно было остановить.

Я уже не просто плакала, а ревела навзрыд. Словно шлюзы прорвало, сметая всё на своём пути.

Вит что-то шептал, но из-за звуков рыдания я не смогла разобрать ни слова. Лишь ощущала его руки на спине и в волосах, а губы на виске.

Я сбилась со счёта. Время перестало иметь значение. Я прижалась щекой к его груди, обвивая его тело дрожащими руками. Протестов с его стороны не последовало.

Сердце Вита, сперва бившееся с неимоверной скоростью, постепенно замедлялось, успокаивая меня.

Я захрипела, проглатывая слюни. Тело расслабилось. Мне стало тепло и уютно, словно я наконец нашла то, что искала долгие годы, не зная покоя.

Глаза сонно закрылись. Я не заметила, как уснула.

Проснулась утром в своей комнате, тщательно укрытая.

POV Ульяна

Я впервые проснулась с непривычным чувством лёгкости. Дышалось свободнее, и даже сердце билось ровнее. Поднимаю телефон, чтобы узнать сколько времени.

Ещё очень рано. По привычке открываю заметки, чтобы напомнить запланированные мероприятия.

Сегодня у парней встреча с фанатами в холле огромного торгового центра.

Прикрываю глаза, не сдерживая разочарованный стон, по-прежнему считая это не очень хорошей идеей. Но у Леона своё мнение по этому поводу. Травля моей персоны не должна сорвать презентацию нового альбома группы. С этим я согласна, но желудок всё равно нервно сжимался при мысли о толпе, мечтающей раздавить меня, словно таракана.

Палец тянется к иконке популярного приложения, но останавливается в нерешительности. Стоит ли это делать? Поправляю волосы, почесав ноющие корни. Решаю посмотреть, что происходит. Вдруг интернет охладел ко мне, перекинувшись на какую-нибудь опростоволосившуюся звёздочку? Очень на это надеюсь.

Открываю, и пальцы тут же сжимают телефон. Direct сияет красным знаменем, и количество сообщений заставляет меня шокировано округлить глаза. Сонную негу как рукой сняло.

С маниакальной настойчивостью открываю сообщение за сообщением, вновь захлёбываясь волной ненависти. Умиротворение от вчерашнего откровенного разговора слизнула корова огромным шершавым языком, больше напоминающим наждачную бумагу.

Унизительная стихия не только не замедлилась, казалось, она набирала обороты. Словно каждый посчитал своим долгом бросить камень в мой уже значительно помятый огород. И я искренне не понимаю, чем так разозлила всех этих людей. Неужели их так взбесили мои отношения с Витом Громом?

Я в шоу-бизнесе не так давно, но и не новичок, чтобы принять это за естественную реакцию фанатов. Тут что-то не так. Кто-то дирижирует толпой. Но из доказательств у меня только чутье и негодование отверженного.