– Я сама доберусь, – сипло выдыхаю, затем открываю дверь и выбираюсь на тротуар.

Вит не останавливает меня, я захлопываю дверь и устремляюсь в сторону магазина, так кстати попавшегося мне на глаза.

Машина рванула с места, я проводила её взглядом, пока она разворачивалась на перекрёсте, устремляясь обратно.

В горле застрял ком, шмыгаю носом. Прикусываю губу, одновременно почувствовав облегчение и жгучую боль в груди. Я сама этого добилась. И нисколько не жалею, ведь я уже научилась справляться.

POV Вит

Я давил на газ с каким-то бессмысленным отчаянием, словно пытался сбежать.

От неё… От себя… От всего того, что чувствую…

Я не должен это чувствовать, мать вашу! Это полнейший бред!

Сердце тарабанит по рёбрам. В какую-то секунду становится страшно, что они треснут под напором.

Расскажи ей. Расскажи ей правду о нас.

Какую правду, чёрт возьми?

Бью по рулю, клацаю зубами, но перед глазами всё равно появляется образ, засевший в голове, словно надоедливый рекламный слоган.

Не хочу, но облизываю нижнюю губу, словно наяву вижу красивую линию её рта. Нижняя губа дёргается, словно в реальности ощутив его мягкость.

Принцесса…

В чём я должен признаться? В том, что я не могу перестать думать о той, на кого вообще не должен падать мой взгляд?

И всё же пусть я злюсь или ненавижу, но я не могу выкинуть её из головы, сколько бы ни старался. А стоит оказаться возле неё, пульс моментально ускоряется, а руки сами тянутся к ней.

Неразумно припоминать вчерашний инцидент на кухне, когда я едва сдержался. Тело до сих пор болит, с такой силой я сжал каждую мышцу, чтобы не сорваться и не совершить то, о чём точно пожалею.

Принцесса бессознательно усложнила мне задачу: додумалась выйти из комнаты в жалком клочке ткани, который даже одеждой сложно назвать. Нелепо предполагать, что она сделала это нарочно: больно уж сильно испугалась, заметив меня. Да и никогда не замечал я за ней стремлений кого-то обольстить. Она по большей части находилась в тени, не привлекая к себе внимание.

Хотя сегодня на ней была слишком короткая юбка, готов поспорить, принадлежащая не ей, оголяющая стройные ноги, которые невозможно было проигнорировать. Я пытался, но раз за разом ловил себя на том, что мой взгляд самовольничал, исследуя женские изгибы, ловя каждый жест и каждый произнесённый звук.

Качаю головой, сейчас нужно думать о другом. Хватаю телефон, чтобы отправить сообщение Снеже, прося её выйти за ворота дома. После чего прибавляю скорость, пока не передумал.

Останавливаюсь на обочине, не доехав до дома, который когда-то мог стать моим. Снежа не ответила мне. Но я не сомневался, что она придёт, несмотря на то, что обижена и злится.

Снежана лучше меня и своего брата. Она словно ангел – нежное, талантливое создание с крылышками.

Ворота приоткрылись, и женский силуэт выскользнул на обочину. В свете фар я вижу её фигурку, вновь возвращаясь к мыслям о принцессе. Она права, Снежа изменилась за последние пару недель. Похудела. Место улыбчивой и лучезарной нимфы занял бледный призрак.

Прокручиваю речь принцессы, ставшей ощутимым пинком под зад. Она точно знала, о чём говорит, словно пережила сама.

Анорексия?

Я достаточно прожил в детском доме, чтобы видеть оголодавших детей и подростков и не удивляться данной болезни. Мир слишком жесток.

Единственное, что меня обескураживает, это тот факт, что ею болеет девушка из богатой семьи. Как, черт возьми, она смогла опуститься до голодного истощения, когда органы настолько вялые, что не могут нормально функционировать?

Принцесса правда считает, что Снежа способна довести себя до того же состояния? Я в это не верю. Только не она. Но исчезнувшие щёки и полное игнорирование еды за ужином говорили об обратном.

Господи, ведь мы жили с изнурёнными детьми бок о бок. Да я сам был таким! Хотя Снежа была слишком малой, чтобы помнить. Я надеюсь, что она не помнит. И сейчас я должен перестать игнорировать проблему, я должен помочь ей справиться.

Но как? Я ни черта не знаю, о чувствах! Я лишь знаю, как подавить их полностью, безвозвратно запихать в самый дальний угол. Только вот хочу ли я этого для хрупкого ангелочка, которого я называю семьёй?

Определённо, нет.

Снежа забралась на переднее сиденье. Буквально двадцать минут назад здесь сидела принцесса. Невольно сравниваю их и свои ощущения от близости к девушкам. Ничего общего.

Снежа вызывала у меня только нежные чувства. С того самого дня, когда я нашёл её перепуганную, в слезах, уже не мог относиться к ней иначе, чем как к сестре.

Она всегда принимала меня таким, какой я есть, поддерживала любое решение, ничего не требуя. В ответ я старался быть ей другом, братом, называйте, как хотите. И я ни разу не взглянул на неё, как на объект желания, чтобы там ни думал Гай.

Поворачиваюсь к Снеже всем телом, откидываюсь на дверь. Девушка поджимает губы, упрямо не смотрит на меня. Её глаза опущены на свои руки, сложенные на коленях и нервно подрагивающие.

Я молчал.

Запал, с которым я сюда нёсся, вмиг развеялся, оставив только пустоту. Снежа тоже не спешила начать разговор. Светлые пряди закрывали её лицо, выглядывал лишь маленький миленький носик.

Лобовое стекло зазвенело. Упираю в него глаза, чтобы разглядеть блестящие капли. Как назло пошёл дождь. Будто атмосфера в машине и так недостаточно угнетающая.

– Мы так и будем молчать? – вдруг всё же заговорила Снежа. Её тонкий голос, обычно напоминающий звук колокольчика, звучал непривычно низко и гнусаво.

– Прости меня, – выдаю я тихо и быстро, слова обжигают губы.

Снежа вскидывает голову, оборачивается, чтобы пронзить меня голубыми глазами, поблескивающими в темноте.

– За что ты извиняешься? – Она морщится.

– Прости… – замолкаю, сглатывая, – за то, что не брал трубку и…

Снежа едко хмыкает. Её губы кривятся.

– Ты правда думаешь, что дело в этом?

Сощуриваю глаза, вглядываясь в её бледное лицо, обращённое ко мне.

– Неужели ты не знаешь о том, что я чувствую? – Она опускает голову, шмыгает носом, затем нервно проводит ладонью по щеке, смахивая слезинки. Моё сердце сжимается. Не надо… – Я больше не буду скрывать. Мне изначально не надо было этого делать. Я должна была сразу сказать… – Голова резко вскидывается, в мокрых глазах светится решимость. Она смотрит в упор, отчего под кожу забирается страх и отчаянное желание вывалиться из машины, прямиком в лужу, чтобы не слышать. Но я остаюсь на месте, и до моих ушей доносятся её признание: – Я люблю тебя. Не как брата. Как мужчину.