— Ты там был?

— Когда ему стало плохо, — покачал головой жрец, — я работал в Солнечной библиотеке. Крики о помощи привели меня во двор, но я успел только увидеть, как Игарин умер.

Если все это — правда, то яд был быстродействующим и дали его Голосу незадолго до того, как он умер.

— А до того он не был болен?

— Нет. — Управитель задумчиво посмотрел на Риана. — И он ничего не ел и не пил с вечера накануне — почти целые сутки. Во время совершения Обряда Голоса постятся. — После паузы он добавил: — Мы тоже подумали о яде.

Риан почесал в затылке, разглядывая труп.

— В Синтане известен яд, который называется Фисок, — он действует через кожу. Убийца смазывает им чашу снаружи, и если жертва возьмет чашу, пока яд не высох, она обречена. — Все это было так, но к делу отношения не имело: Фисок действовал не скоро и не вызывал удушья, от которого Умер Игарин.

Управитель нахмурился.

— Я о таком не слыхал. Какое-нибудь растение из низовий реки?

— Нет. Минерал. Но его нужно высушить и растереть в порошок — только тогда удается приготовить из него отраву. И он оставляет пятна на коже, подумав, добавил Риан.

Все еще хмурясь, жрец наклонился и стал разглядывать руки трупа. Риан опустился на колени с ним рядом, стараясь не показывать излишней заинтересованности, и сказал:

— Лучше осмотреть его всего.

Управитель распахнул мантию на теле и начал осматривать холодную восковую кожу. Риан внимательно вглядывался в Игарина. Он сам не знал, что ищет: что-нибудь, что привлекало бы внимание, что-нибудь странное. Несмотря на то что труп разлагался медленно, все, казалось, шло естественным путем… Потом управитель повернул голову Игарина, и Риан прошептал:

— Подожди!

— Что такое?

— Вон там — это не синяк? — Риан показал на заднюю поверхность шеи трупа.

— Не могу сказать. — Жрец поднялся и взял одну из свечей. Когда он поднес ее поближе, свет упал на голову и шею Игарина.

Риан еще немного повернул голову трупа.

«Вот оно!»

Сзади на шее отчетливо был виден круглый синяк. Риан приподнял подбородок Игарина — да, горло Игарина охватывала тонкая темная полоса. Риан сел на пятки, обдумывая увиденное и рассеянно вытирая руку о штаны.

— Что это значит? — встревоженно спросил управитель.

— Следы удушения. — Риан показал на длинный синяк на кадыке. — Вот здесь проходила веревка. Судя по тому, как все выглядит, — веревка толстая и мягкая. — Риану приходилось видеть мертвецов, которых удушили тонкой проволокой, — тогда на коже оставался порез и следы были гораздо заметнее. Синяк сзади — от руки убийцы.

Жрец наклонился и прищурился, потом стал перемешать свечу, рассматривая следы со всех сторон в попытке опровергнуть свидетельство собственных глаз. Наконец он растерянно покачал головой.

— Так и есть, хотя этого не может быть. Игарин почувствовал себя плохо в присутствии четырнадцати Голосов и Посланника Небес. Он умер во дворе, на глазах у дюжины жрецов и слуг. Рядом с ним не было никого, кроме тех, кто пытался ему помочь.

— Я знаю, — пробормотал Риан. Он сочувствовал управителю, но случившееся было лишь еще одним невозможным явлением, с которыми он сталкивался все последние дни. — Я только нахожу такие вещи, я их не объясняю.

Управитель разослал сидевших у двери монахов за жрецами седьмого ранга, чтобы посоветоваться, а сам встал у входа в помещение, задумчиво глядя в пространство.

— Что ты собираешься делать? — спросил его Риан. Жрец слегка покачал головой.

— Поискать в храмовой библиотеке упоминания о чем-то подобном.

— Там это может найтись? — Риан потер шею, стараясь не показать, насколько маловероятной кажется ему такая возможность.

— Если жрец Кошана присутствовал при сходном происшествии или слышал о нем, в библиотеке должен быть отчет. — Управитель слегка улыбнулся, показывая, что тон Риана ничуть его не обманул. — Надеюсь, что-нибудь найти удастся. Если же нет, значит, тут дело в неизвестной магии.

Риан окинул взглядом поросший травой двор. Трава была такой зеленой даже в пасмурный и туманный день, что казалась почти ненастоящей. Нужно вернуться ко входу в центральную башню. Управитель теперь в курсе дела и предпримет все нужные меры, а он, Риан, ничего здесь больше сделать не может. И все же он колебался…

— У меня есть вопрос, касающийся кошанской философии, — сказал он наконец.

— Спрашивай.

— Что такое Карающий?

Жрец бросил на Риана острый взгляд, но все же не стал спрашивать о причине его интереса к Карающему.

— Пожалуй, легче сказать тебе, кем или чем он не является, — медленно проговорил управитель. — Карающий — единственный дух-Предок, никогда не бывший живым существом. Его создали другие духи ради борьбы со злом. Остальные Предки разговаривают с Голосами, дают им советы; кроме того, они привязаны к определенным местам — чаще всего тем, где жили, когда были людьми. Безусловных доказательств этого, правда, не существует: жили они так давно, что не сохранилось никаких письменных свидетельств, только легенды и мифы. Однако Баран Дин, например, был построен на месте, где, как считается, жили Предки-целители, и действительно, их Голоса именно там обладают наибольшей силой. Поскольку Карающий никогда не жил среди людей, он обнаруживает себя только через Голос. Поэтому Голос Карающего не просто голос духа, но сам Карающий. Или сама.

Риан задумчиво смотрел на резьбу на ближайшей колонне, изображающую воинов, поклоняющихся духу, имеющему человеческий вид. Он начинал понемногу различать тонкости, с которыми кушориты изображали фигуры и лица Предков — в отличие от обычных людей.

— Так, значит, Голос слышит в голове слова Предка? — спросил он, заметив, как пристально смотрит на него жрец. — И то, что говорит дух, всегда правда?

— Всегда. Но совет Предка может быть неверно понят. Чтобы научиться правильно расшифровывать значение послания, и приходится тратить годы на обучение кошанской философии. В этом — главная причина возникновения ордена Кошана как такового.

Двое одетых в синее жрецов поспешно пересекали двор, должно быть, это были первые из тех, кого позвали монахи. Риан кивнул управителю, перепрыгнул через балюстраду, отделявшую верхний уровень от нижнего, и направился ко входу в главную башню храма.

Маскелль появилась только поздно вечером. Где-то за облаками на небо уже взошла убывающая луна. Дождь прекратился, но неподвижный теплый воздух был полон влаги. Фонари, стоящие в нишах и висящие между колоннами, бросали на скользкие камни двора полосы золотого света.

Маскелль потянулась, чувствуя, как ноют плечи и поясница. Отдых ей предстоял совсем недолгий. Через несколько часов придется вернуться в зал: Вигар будет решать, устранить ли повреждение Колеса или понаблюдать за ним еще. Маскелль не ожидала от этого ничего хорошего… Подняв глаза, она увидела Риана, сидящего на широких перилах галереи, под резьбой, изображающей изогнувшихся в ритуальном танце духов. Подойдя к нему, Маскелль спросила: