Ресторан, где мы договорились встретиться с братом, был в паре кварталов от офиса. Я неспешно шла в его сторону и обдумывала, что скажу Пете, когда меня окликнул до боли знакомый голос:

— Пашка, поганка такая. Ну хоть здесь тебя смогли поймать!

— Мама? — я застыла в неловкой позе, глядя на угрожающе надвигающиеся на меня женские фигуры. — Диана?

— Они самые! Ты что это себе позволяешь, шалашовка мелкая? — рыкнула на всю улицу мама. Парочка прохожих недоуменно оглянулась на ее голос. Диана за маминой спиной довольно заулыбалась.

И от этой ее улыбки у меня в голове что-то щелкнуло. Словно тумблер моей тревоги и беспомощности перед этими женщинами переключился с «Вкл» на «Выкл».

Я выпрямилась, расправила плечи и спокойно произнесла, глядя в недовольное лицо той, кого должна любить и уважать:

— Если ты приехала, чтобы надавить на меня и заставить пустить к себе жить твою любимую дочь, то напрасно. И прости, но разговаривать с собой в подобном тоне я не позволю, мама.

Еще раз глянула в ее перекосившееся от ненависти лицо. Не слушая больше, что она говорит, повернулась, и пошла по тротуару, закусив губы в попытке не расплакаться.

И только подойдя к ресторану, поняла, что по подбородку у меня течет что-то теплое.

— Девушка, у вас кровь! — ахнула на входе хостес, взглянув на мое лицо.

Я провела по подбродку ладонью и растерянно уставилась на покрытые чем-то красным пальцы.

— Павла, что случилось? — передо мной выросла знакомая фигура и моя рука очутилась в большой теплой ладони…

— Платон, надо скорую вызвать — она ранена, похоже, — рядом появилась еще одна мужская фигура, тоже хорошо мне знакомая.

— Платон… Петя…, - я с недоумением переводила взгляд на стоявших рядом, одинаково хмурых моего босса и моего брата. — Вы знакомы?

Они быстро переглянулись и синхронно пожали плечами:

— Конечно знакомы, — ответил Петя и наклонился, изучая мое лицо. Рассмотрев, доложил Платону: — У нее губа сильно прокушена, остальное нормально.

Глянул на хостес своим фирменным взглядом, от которого хочется вытянуться в струнку и отдать честь:

— Девушка, быстренько организуйте нам аптечку.

— И место, где мы можем мою девушку привести в порядок, — добавил Платон, обнимая меня за талию. Притянул к себе и осторожно приподнял за подбородок мое лицо:

— Павла, ну что такое? На час тебя нельзя оставить одну, уже в приключения вляпалась…

Наклонился, и, под напряженным взглядом моего брата, осторожно поцеловал…

Глава 48

— Павла, что за ерунда? Почему ты почти месяц в Москве, а я только сегодня узнаю об этом? — голосом Пети можно было стекло резать, таким он был острым и недовольным.

Я вздыхала, опускала глаза и пыталась неловко оправдываться.

Минут пятнадцать назад Платон уехал, оставив меня в ресторане с братом, предварительно взяв с Петра клятвенное обещание после обеда лично доставить меня в офис.

Перед этим он сначала расцеловал меня. Потом отругал. Собственноручно обработал мою прокушенную губу перекисью из принесенной нам аптечки, и опять отругал. И только после этого уехал, крепко поцеловав и оставив меня глупо улыбаться от счастья.

— Почему ты не рассказала мне, что развелась? — Петя продолжал злиться. — И что этот хрен, бывший муж, оставил тебя без денег? Почему я узнаю об этом от других? Ты вообще, на что жила все это время, а?

Он шумно выдохнул и отвернувшись от меня побарабанил пальцами по столу.

— Немного денег у меня оставалось. Плюс Лондонская ассоциация помощи женщинам кое-что мне выплатила. На билет в Россию хватило. Ну а в Москве я быстро нашла работу и получила аванс, — я очень старалась, чтобы мой голос звучал как можно беззаботнее.

Ну не могла я позвонить Пете и рассказать о том, что со мной произошло! И объяснить внятно почему тоже пока не могла. Не сегодня, это точно…

Словно почувствовав мое настроение, брат повернулся ко мне. Прошелся внимательным взглядом по моему расстроенному лицу и вдруг улыбнулся:

— Хорошо, сестренка. Не буду тебя пытать — раз ты так поступила, значит были на то причины. Но имей в виду, отныне я буду за тобой присматривать.

— Пе-етя! — я попыталась возмущенно поджать губы и охнула, прижав ладонь к распухшему рту — больно-то как!

— Ну ладно, ладно, — он примирительно накрыл мою ладонь своей. — В общем-то я тебя понимаю — сам бы в подобной ситуации не стал плакаться ни на чьем плече, а постарался решить проблему самостоятельно. Но я-то взрослый мужчина, а ты девчонка.

— Давно не девчонка, знаешь ли. И младше тебя всего на четыре года, — фыркнула я.

Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся, глядя на меня со странной нежностью. Помолчал и неожиданно признался:

— Знаешь, Павла, о чем я жалею? Что познакомился с тобой так поздно. Когда мы оба уже были совсем взрослыми. Ребенком я отчаянно мечтал, чтобы у меня был брат или сестра. Мне казалось, что тогда я был бы не так… В общем, мне бы попроще жилось.

— У меня есть сестра. Не сказала бы, что ее наличие облегчило мою жизнь, — усмехнулась я, чувствуя, как от его слов теплеет на сердце. Петя поморщился:

— Тебе просто не повезло с сестрой. А мне подфартило, потому что ты… удивительная. И если ты еще раз скроешь от меня, что у тебя проблемы, я тебя выпорю.

— На правах старшего брата, — добавил строгим голосом.

— Ваш суп, — появление официанта с нашим заказом заставило нас замолчать и отвлечься на еду.

— Он мне звонил, — произнес Петя, когда мы покончили с первым. Отодвинул пустую тарелку и поморщился: — Твой бывший. Просил о помощи с бизнесом здесь, в России.

— Я ему ответил, что помогу только в том случае, если об этом попросишь меня ты, — добавил в ответ на мой изумленный взгляд. — Больше он не перезванивал. Но я слышал, что Ковяшкин сошелся с братом Платона. Что-то они, похоже, мутят. Этот Дима тот еще скользкий тип.

— Вы по этому поводу с ним встречались? С Платоном? — осторожно поинтересовалась. — А вы вообще откуда друг друга знаете?

— Да мы учились вместе. Просто особо близки никогда не были. Но общие интересы в бизнесе у нас есть. И как оказалось, личные тоже.

Петя насмешливо глянул на меня и подмигнул:

— Ну и что у вас с ним, а, сестренка? Надеюсь, все серьезно? Иначе я ему мозги вправлю.

— Пе-етя! — я возмущенно закатила глаза. — У нас с Платоном все… сложно. И я не то, чтобы с ним, а… Не знаю. Правда, все слишком сложно. Я не знаю,