причиной провала ошибку самого оперативного работника, чем вычислять предателя.

К тому же очень редко удается выяснить, кто виноват на самом деле.

Самое страшное для разведчика – провал. Это Шувалов понял сразу, еще в разведшколе. А самое обидное – сознавать, что ты все делал безукоризненно, но тебя предали. Вот это ему открылось только теперь.

БЕЛЫЙ ДОМ, ВАШИНГТОН

Разведывательное управление Министерства обороны США не пользуется особым уважением среди профессионалов. Его называют «командой таксистов», «загородным клубом» и даже «домом для престарелых».

Офицеры служат в управлении два-три года и не хотят портить отношения со своим будущими начальниками, под крыло которых они попадут по истечении срока службы в РУМО. Поэтому главная задача – получить хорошую характеристику и вернуться в свои войска с повышением.

А многозвездные генералы не забывают напомнить разведчикам, форму какого рода войск они носят. Поэтому те стараются не ссориться со своими будущими начальниками, что отрицательно сказывается на качестве разведывательных оценок, которые составляет управление.

Но советник президента по внутренней безопасности дружил с начальником РУМО и с доверием относился к его донесениям.

Спустившись в кабинет советника в цокольном этаже Белого дома, генерал положил ему на стол копию сводки, предназначенной для министра обороны. Там говорилось: «Несколько лет в соответствии с президентской директивой мы вели тайную кибервойну против северокорейской ракетной программы. Пытались влиять на их компьютеры, чтобы сорвать испытания баллистических ракет. Но в силу закрытости страны успехи незначительны. Правда, некоторые из запущенных ими ракет сразу взрываются, сильно отклоняются от курса или разваливаются в воздухе. Но наша ли это заслуга, или же их собственные неудачи – сказать трудно. Последние испытания прошли успешно. Так что должен признать: мы не способны остановить ядерную и ракетную программу Северной Кореи».

Генерал поделился и свежей информацией:

– Вы интересовались старшим братом вождя Северной Кореи, так вот: по нашим данным, он направляется в Малайзию. И при этом активизировалась северокорейская агентура, что выглядит подозрительно. Предупредить китайцев?

Всякая мысль о тесном сотрудничестве с китайцами была ненавистна советнику президента.

– Вам как профессионалу, конечно, виднее, – сказал он, – но мне представляется неразумным делиться разведывательной информацией. Получатель может вычислить наши источники.

РЕСТОРАН, КУАЛА-ЛУМПУР

Полковник Абзалов приехал заранее. Очень заранее. Поэтому пошел в ресторан. Заказал креветки, мясо под острым соусом, жареный картофель. Ничего не пил. Знал, что на работе алкоголь ему противопоказан.

После военного училища Абзалова отправили в Чечню. Через неделю при разрыве артиллерийского снаряда он получил контузию. После этого часто болела голова, тошнило. Ему еще повезло: ни одного ранения, хотя несколько раз его сильно било по голове крышкой танкового люка.

Однажды после боя они вместе с начальником медсанчасти пили спирт. Врач показал ему заключение экспертизы: «При разрыве снаряда и при обстреле танка из гранатомета дважды получил контузии головного мозга с потерей сознания, с последующей сильной головной болью, тошнотой, рвотой, снижением слуха…»

Абзалов прочитал. И попросил по-дружески:

– Разорви и выброси.

Врач посмотрел на него:

– Ты о себе подумай. Я же не специалист. Но у тебя может быть поражение головного мозга. Несколько контузий – это посттравматический шок. Лечиться надо.

Абзалов налил ему и себе. Повторил:

– Разорви.

Выводы экспертизы не попали в его медицинскую карту, что сыграло важную роль, когда в Москве ему предложили перейти в Службу внешней разведки. Годичные курсы – и отправили в Северную Корею. После Чечни это был рай. С перерывом Абзалов провел в Пхеньяне два срока. Другие мечтали о переводе в Сеул, а его Северная Корея вполне устраивала. Для обладателей зеленых дипломатических паспортов здесь были созданы привилегированные условия. И он научился ладить с северянами.

Со временем Абзалов вырос до полковника, занял руководящую должность.

Время от времени Чечня напоминала о себе чудовищной головной болью. Но Абзалов знал, какие напитки, продававшиеся в магазине для дипломатов, и в каком объеме снимают приступ.

А в последние месяцы работы в Северной Корее ему стали сниться очень необычные сны.

Три из них он запомнил.

В первом он явственно видел, как в поединке схватились черные и белые силы. Проснулся от того, что вслух читал единственную молитву, которую помнил с детства, – ее читала прабабушка.

Примерно через месяц – новый сон, в котором черные силы пытались его соблазнить, завлечь и заманить на свою сторону. Он опять проснулся с молитвой на устах.

Конечно же, Абзалов никому и ничего не рассказывал.

Третий сон оказался самым страшным. И таким явственным, что полковник несколько дней не мог отойти от увиденного…

Тогда рядом с ним как ни в чем не бывало устроился черт – каким его изображают на картинах. А напротив находился сам Князь тьмы. И, не предполагая возражений, требовал перейти на его сторону. Дьявола Абзалов видел нечетко, только очертания.

После возвращения из Пхеньяна ему пришлось пройти медицинскую комиссию. Врачам, судя по их реакции, что-то сильно не понравилось, хотя самому пациенту ничего не сказали. Полковника пригласили в управление кадров. Разговор оказался неприятным. Ему предложили перевестись в Академию внешней разведки:

– Профессионалы вашего уровня просто обязаны передавать опыт молодежи.

Переход на преподавательскую работу Абзалов воспринял как желание избавиться от него и обиделся:

– Рановато вы меня спроваживаете! Я вам больше не нужен? Что ж, займусь чем-нибудь другим.

Попросил оформить ему пенсию. А пока что… Ему полагался отпуск, он тут же написал заявление. Заглянул в полупустое огромное северокорейское посольство на Мосфильмовской улице, где ему были рады, и улетел в Куала-Лумпур.

Неделю ему пришлось ждать. Он не огорчился, потому что денег ему заплатили предостаточно. Да еще сказали, что это всего лишь аванс. Абзалов развлекался как мог.

Он обнаружил у себя новые способности. На столике в баре валялись пачки газет и журналов. Скучая, полковник водил рукой над фотографиями людей. Заметил: если снимок живого человека – рука начинала пульсировать и теплела. Над мертвым холодела.

Однажды он провел ладонью над свежим фото Ким Чон Нама, старшего брата северокорейского лидер. Рука похолодела.

ГОСТИНИЦА, КУАЛА-ЛУМПУР

Когда Шувалов оказался в Малайзии в первый раз сразу после университета, это была сонная исламская глубинка. Особенно по сравнению с соседями – Таиландом и Сингапуром. Теперь страна на глазах превращалась в один из азиатских гигантов.

Малайзийские власти торговали со всеми, не упускали никакой возможности. Поддерживали даже отношения с Северной Кореей. Одной из немногих Малайзия открыла посольство в Пхеньяне, ввела безвизовый режим с Северной Кореей.

Поэтому встречу с Кимом-старшим назначили именно в малайзийской столице. Китайцы до последнего момента не могли решить, как именно доставить Ким Чон Нама в Пхеньян. Напрямую из