— Мы летели долго, нас крутило, как в чертовой центрифуге. Я не мог справиться с управлением. А потом вспышка боли и темнота… Я пришел в себя в больнице… у меня был перелом руки и пара царапин на спине. Альбина умерла… Она лежала там… бледная, совсем не дышала, — голос осекается. И я больше не могу сдерживать это. Лали снова обнимает меня. Утыкаюсь носом в ее волосы, пытаюсь прогнать видение, но эта картина перед глазами. Снова и снова. Мертвая. Ее бездыханное тело и тонкие пальчики на металлическом столе морга.

Я не знаю, сколько мы так сидели. Я плакал. Впервые за все это время я рыдал, как гребанный мальчишка. Даже там, в больнице, когда увидел ее… ипотом на похоронах. Я стоял опустошенный, не мог даже пошевелиться. А сейчас словно прорвало. Лали гладит меня по голове, покачивая в руках, словно дитя. Меня качает на волнах. Боль… она начинает отступать. И я снова в детстве. Когда была жива мама. Я у нее на руках. Она качает меня, пытаясь унять боль. Я всю ночь плакал, потому что мой живот болел. И ни одни таблетки не помогали, а мамино тепло, ее руки — они сделали невозможное. Меня отпускает. Голова тяжелая, но больше нет этой разрушающей агонии внутри. Ее сменяет усталость.

— Что с твоим отцом? — раздается в тишине голос Лали.

— Он умер спустя два месяца. Сердечный приступ. После того дня я его больше не видел. Я был зол на него, не хотел знать…

И это еще одна боль. Что не успел понять, как был не прав. Не успел попросить у него прощения. Не успел сказать, что все равно люблю его. Пальцы Лали крепче впиваются в мою кожу. Ей тоже больно.

— Поэтому ты прозябаешь в этом баре… — не вопрос, утверждение. Словно пытается восстановить в своей голове всю картинку целиком. — Поэтому работаешь простым барменом… Господи, да ты собственноручно закапываешь себя, не давая шанса…

А потом она отстраняется. Обхватив ладонями мои скулы, всматривается в мое лицо.

— Адам… Ты необыкновенный, слышишь? Ты единственный человек, кому я хочу довериться и рядом с кем хочу быть. Несмотря на все те глупости, что были между нами… ты дорог мне, Адам. Отпусти это… позволь мне быть рядом. Дай нам шанс… Твоей вины нет. В этой аварии мог пострадать и ты, но судьба дала тебе шанс на новую жизнь. Так не упускай его… — она трогает мои глаза. Смахивает влагу, а я только сейчас могу вздохнуть. Не оттолкнула. Осталась со мной. Разве бывает такое, чтобы такое чудовище любили? Разве могу я иметь шанс на нормальную жизнь? Я не знаю, как быть… Но я знаю одно. Пока Лали рядом, я могу жить. Я не задыхаюсь от боли и не чувствую себя ублюдком. И пока она со мной, у меня есть шанс…

Альбина… я люблю ее так же, как и два года назад. И Албина останется моей болью, моей историей… Я никогда не перестану чувствовать всего, что чувствую к ней. Но Лали — это другое. Альбина была первой любовью. Светлой, нежной. Лали — мое исцеление. Мое спасение. Она — мой ангел.

— Я таким гондоном был с тобой, Лали…

На ее губах улыбка. И я не могу оторвать от нее глаз.

— Мы странная парочка, — смеется она. — Про нас вряд ли снимут фильм — мы испортим все рейтинги. Странно, что ты так ничего и не увидел. Мы оба — похожи до безобразия. Оба — сломанные, испорченные. Но мы нужны друг другу, Адам…

Столько нежности в ее глазах, когда она смотрит на меня. Лали, мой маленький надёжный плот в этом диком мире. Держу ее в руках, вдыхаю запах, и не могу понять, как такая хрупкая девчонка может быть моим спасением? Но она сделала это… Вернула к жизни…

Сколько обижал ее, тонул в болоте алкоголя и курева. Постоянно в дурмане, в забвении… и когда она появилась на моем пути… не мог поверить. Проверял ее, отталкивал. Сам себе не разрешал чувствовать то, что чувствовал к ней. Лали… нет, она держит меня далеко не сногсшибательным сексом. У этой девочки прекрасно не только тело. Самое красивое и манящее — ее светлая душа.

— Адам, откройся мне, пожалуйста, — шепчет, касаясь моей кожи губами. Ее тоненькие пальцы сжимают мои плечи, руки обвивают шею, а я тону в ней, с ума схожу. У нее сердце нараспашку… Смотрю на нее, и глаз отвести не могу. Манящая, чувственная. Своим сердцем заставила жить мое давно мертвое в груди сердце. В глазах щиплет — я как чертов слабак. Но ее слова, сказанные мне… Как хочется поверить в то, что так может быть. Что действительно та авария была судьбой, а не моей ошибкой. Что кто-то там, на небе, оставил меня здесь не для того, чтобы я продолжал корить себя и мучиться, а для того, чтобы я смог стать счастливым. И Лали… разве это не шанс, не знак? Маленький ангел… она пришла за мной во тьму. Протянула руку и просит, чтобы я следовал за ней. Она думает, что я волнуюсь о своих чувствах. Будто боюсь, что она отвернётся. Я не боюсь боли. Я боюсь сделать больно ей. И в последнее время только поэтому пытался оттолкнуть, закрыться, но она снова и снова рядом. Странная, не похожая ни на кого. Мое спасение.

— Ты же понимаешь, быть с таким, как я… не похоже на сказку, — с губ рвется горький смешок. Лали хмурится. И я читаю в ее глазах обиду. Устала от моих срывов. Как идиот вел себя сегодня… Но, может, я должен был сделать все это, чтобы наконец-то понять, что боюсь ее потерять. Я накричал на Лали. И когда она собралась уходить, посмотрела на меня, я увидел в ее глазах боль. И возненавидел себя. Только сейчас понял, каким мудаком был. Зарылся в своих проблемах, а ее чувств не видел, не хотел замечать.

— Давай попробуем, Лали… если ты хочешь… потому что я хочу…

Улыбается. И я готов все, что угодно, отдать за эту улыбку. Маленькая моя, сильная девочка. Никому не дам обидеть ее. И в первую очередь — себе и своему прошлому.

— Иди сюда, — притягиваю за талию, усаживаю себе на колени. Хочу чувствовать ее. Мне нужно быть в ней. Она нужна мне. Между нами с первого дня так было — от одного касания к ее нежной коже башню срывало. Да и сейчас так. Хочу ее до одури. Но сейчас я также хочу, чтобы было хорошо ей… Прежде всего ей — не мне.

Одежда летит в разные стороны. Ее запах, вкус ее тела, ее сочные полушария в моих руках — все это сносит башню. Ее губы — словно языки пламени, они обжигают, заставляя гореть мои тело и душу.

Приподнимаю Лали. Ее длинные стройные ноги по обе стороны от меня. Она становится сверху.

— Держись за стену, — скомандовав, впиваюсь ртом в ее лоно. От первого же прикосновения языка Лали дернулась и попыталась отстраниться, но я не дал, сжал ее бедра. Языком провел по ее половым губам, и затем дотронулся до клитора, втянул и начал посасывать. Девушка стала извиваться, стонать. Она больше не сдерживалась. Бесстыдно прижималась к моему лицу своей разгоряченной плотью. Чувствовал ее соки на своем лице и кайф ловил от того, что она наслаждается. Сильнее сжал бедра и стал остервенело трахать ее языком. Лали крутила бедрами, подстраиваясь под ритм, чувствовал, как ее стенки стали сжиматься, и спустя мгновение девушка улетел к звездам.

Лали обессилено рухнула на меня. Член ныл от неудовлетворенности, но мне не хотелось портить этот момент. Девушка пришла в себя и робко улыбнулась.

— Вау, — только и смогла она вымолвить. Поцеловал ее в губы, Лали обхватила мой торс ногами. Замер на мгновение. Наслаждался ее наготой, ее готовностью. Пухлые искусанные губы, растрепанные по подушке волосы, холмики грудей и твердые соски под моими пальцами. Маленькое безумие… моя… от кончиков волос до пят — моя девочка…