— Об этом я обязан доложить, — выводит меня из размышлений голос жреца.

И тон его уже не радостно-воодушевленный, а прохладно-угрожающий. Хтонь, приехали. Ну естественно он должен доложить. Удивляюсь, что до этого молчал об одержимом. Вот только меня это не устраивает.

Могут ли меня на этом основании выгнать из академии, как угрозу для окружающих? Легко. Императору сообщат и он тут же нужный закон издаст. Отпустят ли меня при этом домой? Сомневаюсь.

Да даже если уговорю. Волшебным образом оставят, вот уж не знаю как. Поднимется шум, тут и Эратский молчать не станет. Сдаст меня с потрохами. Еще бы, нападение на студента с применением хаоса.

И что мне делать? Прибить этого экспериментатора? Собственно идея его, исполнение тоже. Видимо, я молчу слишком долго. Или Нармер чувствует мой недружелюбный настрой. Он опять шуршит одеждой, шарясь по столу.

— Естественно я возьму на себя всю ответственность, — уже более тепло говорит он. — Произошедшее — полностью моя вина. И я смогу убедить совет в том, что вы неопасны.

— Сможете? Не опасен? — недоверчиво переспрашиваю, хмыкая. — Нармер, вы сейчас кого хотите обмануть? Себя или меня?

Жрец молчит, а я вздыхаю, понимая что не смогу его убить. Какие бы кровожадные мысли не бродили в моей голове, подпитываемые хаосом.

— Вы мне сами рассказывали, как долго вам пришлось убеждать в том, что вы достойны доверия. И что вы опасны, несмотря ни на что. Ну так как вы думаете, что сделает совет со мной?

Тяжелый вздох, шебуршание и тишина. Думает он долго. Так долго, что возвращаются гадкие мыслишки. Прибить хаосом, свалить на демона. Типа доигрался ваш одержимый, а я тут вообще не при чем. Что я мог сделать, когда он лютовать начал?

— Давайте выйдем на свежий воздух и там продолжим разговор? — жрец пыхтит, его сила вспыхивает.

Видимо, пытается усилить зрение, чтобы разглядеть хоть что-то в этой кромешной тьме. И я усиляю, вдруг сообразив, что мне в темноте было очень комфортно. Эдак мне и людей скоро жрать будет приятнее пирожков.

Возле бункера Нармер ходит туда-сюда, отмахиваясь от мелкой мороси, упорно летающей в воздухе. Ежусь от прохлады и влаги, моментально впитавшейся и в одежду, и в кожу. Мой громкий чих останавливает жреца, выводя из душевных терзаний. Ну, я надеюсь что он переживает, а не размышляет как бы меня изящно обмануть.

— Я никому не скажу, — решительно заявляет он.

Вздох облегчения вырывается из меня, превращаясь в облачко пара.

— Спасибо! Я…

— Не торопитесь меня благодарить, молодой человек, — жрец поднимает руку, останавливая. — Пока я ничего никому не расскажу. Если я замечу, что хаос влияет на ваш разум, несмотря на метку Маат. Или если вы воспользуетесь силой во вред другим, то прикрывать вас я не стану. По причинам, о которых вы не рассказали, но сообщили их существование, клятву не использовать хаос с вас я взять не смогу. Я могу лишь поверить в ваше благоразумие и воспитание. И надеяться, что вы меня не подведете.

Ох, красиво загнул. Я даже проникаюсь его горячей и в чем-то отчаянной речью. Непросто довериться незнакомому, по сути, человеку. Думаю, если бы не явление воплощение Маат, сдал бы без сомнений.

— Благодарю, — искренне кланяюсь. — Я постараюсь оправдать ваше доверие, Нармер. Оно для меня очень многое значит.

— Уж постарайтесь… — протягивает он, цепляясь за слово, которым я себе сделал лазейку.

Ну не могу я обещать, что оправдаю. Но насчет доверия не вру. Жрец делает мне самое большое одолжение из всех, что были в моей жизни. Даже такой насыщенной, как в этом мире.

Смотрим мы друг на друга молча минут пять. Аж задница начинает подмерзать. Так же молча я и ухожу. Сдаст — просто так я не сдамся. Хехе. Тьфу, гнать надо эти мысли. Еще и погодка нагнетает, так и тянет к природному ненастью добавить рукотворное.

И именно в таком настроении меня встречает у лестницы силуэт в тенях. Эратский больше не медлит и не прячется. Едва поняв, что это я, амбал тут же выходит из укрытия и резво идет навстречу.

— Белаторский! — по его тону не понять, злится он или возмущается. — Я никому ничего не рассказывал!

— Чего? — я со скрипом подошв притормаживаю на мраморном полу.

— Я молчал и буду молчать, — уже тише продолжает он, опустив голову и сглотнув. — Не надо мне… напоминать.

Ни хрена не понимаю, о чем он вообще? Что я ему напомнил и, главное, как? Может я лунатик, хожу ночами по общаге и вою в уши тем, кто на меня криво посмотрел?

И тут я получаю ответ. От Вадика, стоящего близко, фонит хаосом. Не как от одержимого. Как от отмеченного. Мной, моей силой. Твою ж мать, вот какой отклик я получил в бункере. Я себе получается миньона сотворил?

Как? Ааа, к демонам. Ручная тварь хаоса и привязанный неадекват. Мой частный зоопарк слишком быстро разрастается, а я до сих пор не понимаю, что творю. Кто следующий, зомби? Передергиваю плечами и Эратский шарахается в сторону.

— Ммм, это была проверка, ты молодец, — несу я какой-то бред, но с таким уверенным видом, что здоровяк понимающе кивает.

Останавливаю себя от успокаивающего хлопка по плечу. Еще расслабится и снова вернется к привычному поведению. Так и ухожу, бросив нового миньона в рассеянности и тишине пустынного холла.

***

И просыпаюсь я утром. Гостей у меня больше не было, потому что я подпер дверь стулом, нагромоздив сверху вазу, спертую из холла. Не то чтобы я возражаю против приятных и умелых девушек, пусть и неизвестных. Но сил тупо нет. И выспаться хотя бы одну ночь — все что мне нужно.

Боги, демоны и прочие силы слышат мою просьбу. Никто не скребется, не летает, не верещит и не пытается меня трахнуть. Витя-будильник привычным криком поднимает строго по расписанию.

— Слышал, как бахнуло ночью? — заговорщески спрашивает Саша, едва мы все встречаемся за завтраком.

— Я крепко сплю, — пожимаю плечами. — А что там бахнуло?

— Никто не знает, — расстраивается главный сплетник и срывается, убегая к соседнему столу.

Ольга Разумовская тоже приходит со своей свитой, церемонно здороваясь со всеми и снова садясь к нам. Мы с ней целую минуту играем в гляделки. Но опять никаких намеков или признаков. Нет, точно не она.

Ладно, девицы в моей постели — не главная сейчас проблема. Лишь бы не поднялась шумиха после сегодняшней ночи. Куда бахнуло хаосом, я не знаю. Но вроде остров выглядел целым.

Первым занятием у нас в расписании стоят основы артефакторики и теперь я намерен не упускать ни единого слова. С моей развеселой жизнью никогда не знаешь, что пригодится.

И только я настраиваюсь на внимательное усвоение знаний, как дверь распахивается и в проем высовывается растрепанная мужская голова. Преподаватель вопросительно поправляет очки, но парень не обращает на того никакого внимания.