Выпытывать у него про орден и кто ему дал «задание»? Кровожадные мыслишки опустошить неудачника хаоса я почти привычно отбрасываю. Если не бороться с этими желаниями, а принимать, откладывая, справиться получается легче.

Огненная магия ифритов накачала меня силой, восстановив исчерпанный на тренировке резерв. Можно выкачать из одержимого весь хаос, полностью обезопасив. Но я не уверен, что не прибью его во время такого эксперимента.

Зараза, сейчас делать что-то, чего я не умею наверняка, нельзя. Его нужно допросить. Тщательно и с умом. Задумчиво чешу в затылке, ища решение. Придется звать на помощь.

— Слушай, орденоносец, — вздыхаю я. — Ты сейчас можешь рассказать мне все и не мучаться. Либо я отдам тебя в руки людей, которые не станут беспокоиться о твоем здоровье и целостности.

Одержимый вдруг так яростно двигает челюстью, словно борется с острым желанием мне все рассказать. И только когда из его рта начинает литься кровь, я соображаю. Этот ненормальный откусил себе язык. И, похоже, проглотил.

— Ну ты долбанутый, — я брезгливо отхожу на шаг назад и мотаю головой.

И чуть не сообщаю ему очевидный факт. Целителям откушенный язык будет нипочем. Но раз ума у этого придурка не особо много, то лучше не давать ему повод искать новый способ заткнуться.

Завалить бы падлу и прибегнуть к помощи некроманта, чтобы одержимый проблем лишних не создавал…

И это желание отбрасываю, доставая из кармана брюк телефон. Придется немного нарушить конспирацию, иначе потеряем источник информации.

«Приезжай. Прямо сейчас» — пишу я брату лаконичное сообщение. Если эта смелая попытка была запланирована, то семья получит несколько человек для допроса. Если же все это импровизация и желание выслужиться, то тут кто успеет первым.

Ответ я получаю через несколько минут. «В пути».

Остается каким-то образом протащить обездвиженное тело через весь остров, к причалу. И там сдать его на руки Яру, дальше пусть допрашивают профессионалы.

Смотрю на крупное тело и цокаю. Даже подумываю позвать друзей на помощь. Перетаскивание тел вполне вписывается в обязательное совместное времяпрепровождение. Но слишком многое придется объяснять.

Поэтому решаюсь на небольшой эксперимент. По частичному наложению паралича. Получается не сразу и я довожу одержимого до расширяющихся от страха глаз. Но затыкаю рот и освобождаю ноги.

Что моя задумка сработала, становится понятно сразу. Этот псих тут же несется в гущу парка, шумя при этом как стадо оленей на гоне. Снова выключаю ему шустрые конечности, нахожу место падения и привожу в себя настолько, чтобы он едва передвигал ногами.

Не имея возможности орать, а точнее уже только возмущенно мычать, и почти без сил, одержимый перестает сопротивляться. Обхватываю его за плечи и мы идем в обнимку, шатаясь. Со стороны может показаться, что я веду немного охмелевшего приятеля.

Не думаю, что распорядитель этому обрадуется, встреть мы его по пути. Но иного способа доставить этого «языка без языка», я не вижу.

В течение довольно долгого в таком темпе пути встречаются нам только пара студентов второго года. Они весьма вежливо отводят взгляд, а я бормочу что-то успокаивающее, изображая беседу.

— Ну что же ты, Иванушка, не расстраивайся так из-за нее, — придумываю я имя и плету первое, что приходит в голову, пьяно запинаясь.

Новоиспеченный Иванушка пытается возражать, остановившись. Бессмысленный бунт давлю сразу. Наклоняю его корпус вперед и дальше работают рефлексы и сила притяжения.

Времени мне как раз хватает, чтобы довести таким образом одержимого до причала. Звук мотора я слышу буквально через пять минут после того, как усаживаю пленного, пряча за каким-то сараем.

Семейный катер прилетает из темноты и брат швартуется, не глуша мотор. Сразу же быстрым шагом направляется к земле, крутя головой. К нему подбегает ночной сторож и я вижу из своего укрытия, что Яр тому показывает какую-то бумагу.

Дежурный явно удовлетворяется и уходит в свою будку, а я выхожу в зону видимости брата, махая рукой.

— Что случилось? — тихо спрашивает он, подойдя ближе.

И никаких шуточек, дожили.

— Может, я соскучился? — не очень удачно исправляю я это недоразумение.

— Ну так я могу и в морду дать, — хмурится Яр, не оценив моего чувства юмора.

— Ладно, ладно. У меня тут… — отхожу в сторону, показывая сидящего у стенки бледного парня.

Кровь размазалась по подбородку, рукав мундира порвался при попытке побега. Ну а моросящий дождь превратил его прическу в жалкое зрелище.

— Это еще что? — охреневает брат.

— Это кто, — терпеливо объясняю я. — Одержимый, напал на меня. Вот, скрутил вам подарочек. Нужно его вывезти и хорошенько допросить. Только есть одна небольшая проблемка…

Яр смотрит на меня с новым приступом удивления. Мол, какая еще проблемка, помимо того, что я предлагаю, фактически, преступление.

— Язык он себе откусил. Так что нужен целитель. И… — до меня доходит. — Боги, еще защита от хаоса.

— Ясно, — брат резво берет себя в руки и кивает на мой кинжал. — Едешь со мной. Наши северные друзья прислали нам несколько пробных экземпляров сувениров от двергов. Да я не догадался с собой взять.

Понятно, брат решил что я смог захватить одержимого благодаря волшебному оружию. Но мне в любом случае нужно быть рядом, пока мы не доберемся до артефактов двергов. Отдавать кинжал рискованно. Я пока не абсолютно уверен, что мне не стоит бояться проклятия.

— А как мы… — я смотрю на будку сторожа. — Что за бумагу ты ему показывал?

— Особые полномочия, — невесело усмехается Яр. — Пришлось срочно поступать на службу в интересах империи. Идти по стопам отца, так скажем.

Понятно, старшего брата таки заграбастали спецслужбы. И не похоже, что он этому рад. Но для него это логичная карьера, пусть погулять не дали. В песках пустыни порезвиться с демонами.

Сочувствующе киваю и мы тащим одержимого на катер. Сторож больше из своего убежища не высовывается. Даже свет там выключает.

А я, печально вздохнув о вновь упущенном сне, пытаюсь насладиться ночной водной прогулкой. При одержимом узнавать последние новости нельзя, а вырубить его я не решаюсь. Могу и навсегда случайно успокоить.

В итоге, пока мы добираемся до родовой территории, я промокаю и замерзаю. Приходится снова участвовать в перетаскивании. Особняк выглядит мирно спящим, только в столовой видны горящие лампы.

Но пленного мы с братом несем в правое крыло, через гараж, в подсобное помещение. Устраиваем его на стуле и туго привязываем. Там нас и застает дед, как всегда бодрый и выглядящий с иголочки.

Я коротко докладываю главе рода о том, что произошло, упоминаю оговорку про орден и он выгоняет нас с братом, угрожающе хрустнув костяшками. Все, надежнее рук, чем этого хитрожопого старика, я не знаю. Уж он то вытянет из парня все.