— Здравствуйте, мисс Батсон. Вы меня вызывали?

— Добрый день, миз[26]Карлайл. Да, вызывала.

— Миссис, — подсказала Лотти. Она ненавидела, когда к ней обращались «миз» — это слово напоминало жужжание осы в момент, когда ее прихлопнули.

Проигнорировав ее подсказку, мисс Батсон прошла в уставленный партами класс и обратилась к Нату и Руби:

— Вы можете подождать нас в коридоре. Посидите около учительской. Миз Карлайл, — дернув головой с прической, очень напоминающей клок пакли, она указала Лотти на стул перед своим столом, — устраивайтесь поудобнее.

Эти слова можно было счесть шуткой. Пластмассовый серый стул был предназначен только для первоклашек. Колени Лотти оказались почти под подбородком. Как она ни старалась развернуть ноги, все равно было ясно: мисс Батсон обязательно разглядит в разъехавшемся чуть ли не до пупа разрезе ее полосатые розовые трусики. К тому же с нее капало на пол и сквозь мокрую блузку ярко краснели чашки бюстгальтера, напоминая огни светофора.

— Прошу прошения за свой вид. — Лотти бодро добавила: — Юбка разорвалась, когда я вылезала из машины. По закону подлости.

— Гм. Я вызвала вас, чтобы поговорить о Нате. — Тон мисс Батсон был нацелен на то, чтобы Лотти почувствовала себя легкомысленной и глупой. — Вынуждена сказать вам, миз Карлайл, что я крайне обеспокоена его поведением.

Преодолевая сухость во рту, Лотти выдавила:

— Что он натворил?

— Сегодня утром одолжил линейку у Шарлотты Уэст. А потом отказался возвращать ее.

— Понятно. — Облегчение было таким сильным, что Лотти захмелела. — Но в этом нет ничего ужасного, не так ли? — Заметив выражение крохотных, как бусинки, глаз мисс Батсон, она поспешно добавила: — Конечно, это ужасно. Я поговорю с ним, объясню, что он не должен…

— Когда я в конечном итоге забрала линейку, Нат отказался извиняться. А когда я поставила его в угол для провинившихся, он достал из кармана цветной мелок и стал рисовать на стене.

— О. И что же он написал?

— Он написал «Ненавижу», — ледяным тоном объявила мисс Батсон. — До того как я отобрала у него мелок. Потом, когда я выгнала его в коридор за порчу школьного имущества, он расплакался.

— Понятно. Ясно. Я и об этом с ним поговорю.

— Большую перемену, предназначенную для обеда, я потратила на то, чтобы поговорить с Натом и выяснить, почему в нем так силен дух противоречия. Миз Карлайл, он очень несчастный маленький мальчик. Он все мне рассказал, всю историю от начала и до конца. Я вынуждена сказать, что меня это крайне тревожит. Крайне.

Ошеломленная, потрясенная, Лотти пролепетала:

— Какую историю?

— Ваш сын, миз Карлайл, — жертва развода. Развод всегда травмирует маленького ребенка. А в вашем случае, когда вы являетесь родителем-одиночкой, ситуация усугубляется вашими отношениями с другим мужчиной. Более того, мужчиной, который не нравится Нату, — твердо заявила мисс Батсон.

— Но…

— И это губительным образом влияет на Ната, — продолжала та, презрительно кривя губы. — Он чувствует себя беспомощным. Он явно выразил вам свои чувства, но вы, очевидно, предпочли проигнорировать его боль.

— Но я…

— И в самом деле, вы приняли чрезвычайно странное решение продолжить свою недостойную связь без оглядки на психическое состояние сына. Я вынуждена признаться, это шокировало меня. Любая мать, которая жертвует детьми ради собственного счастья, демонстрирует отсутствие интереса к ребенку, а это я считаю верхом эгоизма.

Онемев от потрясения, Лотти тупо уставилась на карту Африки позади мисс Батсон. Неожиданно очертания Африки стали расплываться, и Лотти, к своему ужасу, поняла, что глаза наполнились слезами.

— Вам, миз Карлайл, следует серьезно пересмотреть свои приоритеты. Кто для вас важнее? Этот мужчина или собственный сын? — Мисс Батсон помолчала, давая Лотти время осознать ее мысль. — Кого вы больше любите?

Лотти никогда в жизни не чувствовала себя такой крохотной. Ее огромной волной окатил стыд, по щеке скатилась одинокая слеза. Мисс Батсон считает ее недостойной женщиной, позорящей звание матери, и, несомненно, шлюхой до мозга костей — еще бы, ведь она явилась в школу в таком виде: туфли на высоких каблуках, кричащий бюстгальтер, юбка с неприличном разрезом.

— Ну? — потребовала ответа мисс Батсон, барабаня пальцами по столу.

— Своего сына я люблю больше. — Это прозвучало не громче шепота.

— Вот и хорошо. Рада слышать это. Так я могу быть уверена, что это нам не понадобится?

— Что не понадобится? — Лотти посмотрела на карточку, на которой был отпечатан телефонный номер.

— Контактный номер службы опеки и попечительства.

— Что?!

— Нат рассказал мне все, — холодно повторила мисс Батсон. — О душевной жестокости этого так называемого вашего бойфренда по отношению к нему и его сестре. О том, что он говорил и делал в течение последних нескольких недель, — признаюсь честно, не очень-то было приятно все это выслушивать. Если вы ищете потенциального отчима для своих детей, вы, миз Карлайл, должны в первую очередь учитывать их чувства. Потому что только они имеют значение. Итак, мы закроем этот вопрос. На время. — Она сложила карточку и сунула ее в ящик стола.

— Подождите минутку. — Лотти только сейчас сообразила, к чему клонит мисс Батсон, и ее бросило в жар. — Не было никакой душевной жестокости! Тайлер не чудовище! Он делал все возможное, чтобы установить отношения с моими детьми, ему даже в голову не приходило вредить им! Если бы они дали ему возможность, они бы поняли, как…

— Не исключаю, что этот телефонный номер нам все же понадобится. — Костлявые пальцы мисс Батсон потянулись к ящику.

— Не понадобится! — Сейчас Лотти действительно хотелось проткнуть ее острым карандашом. — Не понадобится, хорошо? Я просто пытаюсь объяснить вам, что все это высосано из пальца!

— А я пытаюсь объяснить вам, — ровным голосом произнесла мисс Батсон, — что потратила весь обеденный час, чтобы вытереть слезы семилетнему мальчику и выслушать, как он изливает мне душу и рассказывает, до какого опустошения его довело появление этого мужчины.

— Но…

— Это все, миз Карлайл. — Встав, мисс Батсон посмотрела на часы. — Нет надобности говорить, что в ближайшие дни и месяцы мы будем пристально наблюдать за Натом и Руби. Учительский состав Оакли ставит во главу угла счастье и благополучие своих учеников.

Уязвленная, Лотти сказала:

— Я тоже.

— Замечательно. И как только этот ваш господин сойдет со сцены, мы все, я уверена, сразу заметим значительные улучшения в душевном состоянии Руби и Ната. Спасибо, что пришли.