Тэйн побагровел от гнева и выпучил глаза.

— Ну что? — поддразнил его Олбрих. — Никак язык проглотил?

Тэйн взревел и попытался ударить Олбриха кулаком в лицо, но тот перехватил его руку и рассмеялся:

— У тебя и рука-то слабая, как у женщины. — И сильно толкнул Тэйна в плечо.

Тэйн пошатнулся, упал да так и остался лежать в грязи с недоуменным выражением на лице.

Опираясь о копье, Роран одним прыжком взлетел на крыльцо и встал рядом с Олбрихом, не давая Ридли и его сторонникам наброситься на него.

— Все, хватит! — свирепо прорычал Роран. — Вы что, спятили? У нас и так врагов хватает. Если хотите, можно собрать людей — пусть решат, кто прав, Олбрих или Тэйн. Но друг с другом драться мы просто не можем себе позволить!

— Тебе хорошо говорить, — сплюнул Ридли. — У тебя ни жены, ни детей. — Он помог Тэйну подняться, и вся честная компания неторопливо пошла прочь.

Роран в упор посмотрел на Олбриха, физиономию которого уже украшал здоровенный лиловатый синяк, расплывшийся под правым глазом.

— С чего все началось?

— Да я… — Олбрих поморщился и пощупал скулу. — Мы с Дармменом на разведку пошли. Дело в том, что раззаки на холмах посты расставили. Оттуда хорошо видны и берега Аноры, и долина в оба конца. В общем, один-два человека смогли бы, наверное — да и то я не уверен! — как-то проползти мимо них, но детей там провести невозможно. Или пришлось бы убить несколько солдат, а это все равно что прямо сообщить раззакам: мы, мол, на ферму Каули путь держим.

Роран похолодел; страх, точно яд, проникал все глубже в душу и в кровь. Как же поступить? В голове у него мутилось от неотвратимости судьбы. Он обнял Олбриха за плечи:

— Идем, пусть Гертруда твой «фонарь» посмотрит.

— Нет уж. — Олбрих резко стряхнул его руку. — У Гертруды и без меня забот хватает. — Он глубоко вздохнул, точно собираясь нырнуть в озеро, и решительно зашагал сквозь дождь к кузнице.

Роран посмотрел ему вслед, покачал головой и вошел в дом. Илейн сидела на полу в окружении группы детей; они острили наконечники для копий с помощью напильников и точильных камней. Роран поманил Илейн и, вместе с ней выйдя в другую комнату, рассказал ей о случившемся и о постах, расставленных раззаками вокруг деревни.

Илейн грубо выругалась — Роран никогда не слышал, чтобы она употребляла такие слова, — и спросила:

— И что, Тэйн действительно теперь объявит нам вражду?

— Возможно, — признался Роран. — Они оба, конечно, хороши, хотя Олбрих, пожалуй, действовал грубее. С другой стороны, Тэйн первым его ударил, так что вы и сами можете объявить ему вражду.

— Глупости, — оборвала его Илейн, накидывая на плечи шаль. — Пусть с ними обоими деревенский совет разбирается. Если решат, что мы должны заплатить штраф, так уж лучше заплатим, чем с соседями воевать. — И она снова присоединилась к детям.

Роран отыскал на кухне хлеб и мясо, поел, немного помог детям острить наконечники и, как только пришла Фельда, мать одного из ребят, оставил Илейн с детьми на ее попечение, а сам опять поспешил по совершенно раскисшей тропе к главной дороге.

Идти пришлось через весь Карвахолл. Один раз он так поскользнулся в грязи, что чуть не упал. Сидя на корточках и опираясь руками о землю, он мрачно смотрел вокруг, и вдруг из-за туч прорвался луч солнца; каждая капля, казалось, вспыхнула и зажглась, точно маленький хрустальный светильник, а Роран замер в немом восхищении этим маленьким чудом, совершенно позабыв о струях дождя, хлеставших его по лицу. Прогалина в тучах все расширялась, и вскоре на фоне голубого неба стали видны края мощных грозовых облаков, нависших над западной частью долины Паланкар и серой стеной скрывавших горизонт. В пронизанных косыми солнечными лучами струях дождя все вокруг — поля, кусты, лес, река, горы — вспыхнуло неожиданно яркими красками и обрело необычайно четкие очертания. Казалось, живой мир вдруг превратился в мастерски выполненную чеканку.

И тут Роран заметил на дороге какое-то движение; с трудом оторвавшись от той красоты, что сияла вокруг, он пригляделся и увидел одного из воинов, мокрые доспехи которого сверкали на солнце, как молодой ледок. Некоторое время воин с изумлением взирал на оборонительные сооружения, появившиеся вокруг Карвахолла, потом резко повернулся и скрылся в золотистом тумане, стелившемся над дорогой.

— Солдаты! — заорал Роран, вскакивая на ноги. «Жаль, — подумал он, — у меня лука с собой нет!» Лук он нарочно оставил дома, не желая мочить его под дождем. Впрочем, его слегка утешало то, что солдатам будет очень и очень непросто просушить свое оружие.

Услышав его крик, жители деревни уже выбегали из домов и собирались у рва, поглядывая за стену из наваленных сосновых стволов с заостренными сучьями, на которых прозрачными кабошонами еще висели крупные капли дождя, в которых отражались десятки встревоженных глаз.

Роран вдруг обнаружил, что рядом с ним стоит Слоан, держа в левой руке один из грубоватых щитов, сделанных Фиском, а в правой — острый топорик-клевец с изогнутым лезвием. На поясе у мясника висела по крайней мере дюжина ножей, острых как бритва. Они с Рораном молча кивнули друг другу и вновь стали смотреть в ту сторону, где только что исчез солдат.

Не прошло и нескольких минут, как из тумана донесся громкий, но какой-то бесплотный голос одного из раззаков:

— Продолжая обороняться, вы сами подписываете себе смертный приговор! И с-с-скоро всех вас-с-с нас-с-стигнет с-с-смерть!

Ему ответил Лоринг:

— Только попробуйте сюда сунуться, паразиты! Гусеницы поганые! Трусливые кривоногие выродки со змеиными глазами! Мы вам черепушки-то мигом расколем и свиней вашим кровавым мясом накормим!

Что-то мелькнуло в воздухе, и копье с негромким свистом вонзилось в деревянную дверь, возле которой стоял Гедрик.

— Немедленно укрыться щитами! — грозно приказал Хорст.

Роран едва успел спрятаться за щитом, глядя в щелку между торопливо пригнанными досками — и тут же еще с полдюжины копий просвистело над дорогой и вонзилось в землю.

Откуда-то из тумана донесся жуткий вопль боли.

Сердце у Рорана болезненно екнуло и быстро-быстро забилось. Сразу стало трудно дышать, хоть он и сидел . не шелохнувшись; ладони и лоб взмокли. Послышался слабый звук бьющегося стекла, потом грохот взрыва, затрещали сучья…

Роран вскочил и вместе со Слоаном метнулся к северному концу деревни. Оказалось, что шестеро солдат уже растаскивают в стороны остатки расщепленных взрывом стволов. Чуть поодаль грозные, как сама смерть, высились в блестящих струях дождя фигуры раззаков на черных жеребцах. Не замедляя бега, Роран замахнулся копьем, но его первые удары воин сумел отразить закованной в латы рукой. Роран не сдавался; вскоре ему удалось проткнуть противнику бедро, а затем и нанести ему смертельный удар в горло.

Слоан, воя, точно бешеный зверь, орудовал своим клевцом. Когда он раскроил одному из воинов шлем вместе с черепом, двое других бросились на него с обнаженными мечами, но Слоану удалось ловко блокировать удары щитом. Один из ударов оказался так силен, что меч нападающего застрял в кромке щита. Слоан резким рывком подтащил солдата к себе и вонзил ему прямо в глаз один из своих кривых ножей. Теперь мясник, вновь размахивая клевцом, кружил возле второго своего противника; на губах его играла жуткая, какая-то безумная усмешка.