«Никакие не шуточки, — обиделся демон. — Уголек сегодня придет первым. Слушай меня, дубина стоеросовая!»

«Ты уверен? — Авторитету Дмитрия в лошадиных вопросах я доверял как-то больше, чем непонятно откуда взявшемуся демону. — Почему именно он?»

«Потому что. Поставь, говорю!»

— Простите, княжич, но я, пожалуй, поставлю на Уголька, — решился я. — Вдруг он все-таки выиграет?

— Ну и глупость же вы делаете, Виктор. — Дмитрий покачал головой. — Уверяю вас, не выиграет. Вы просто потеряете свои деньги.

— И все же я рискну. Всегда питал необъяснимую приязнь к аутсайдерам, в которых никто не верит.

Надеюсь, у Каладрия была веская причина давать мне совет, иначе в хвосте это летающее бедствие может и не досчитать перышек. Много ставить, пожалуй, не буду, рублей пятьсот и хватит. Демон мог разрекламировать мне Уголька и просто от нечего делать, с него станется.

Пока мы с Дмитрием спорили, пара аристократов уже успела сделать свои ставки. Вдруг сзади нас у дверей началось какое-то шевеление: народ расступался, пропуская дорого одетого дворянина в компании охраны и пятерки приятелей. Это был не кто иной, как молодой Волконский.

Юнец театрально вскинул брови, завидев меня в компании княжеского племянника, словно никак не ожидал здесь встретить.

— Лазарев? И вы здесь? Не знал, что вы интересуетесь лошадьми. Мне рассказывали, вы в основном только пьянствуете и спускаете все свои деньги в карты, неужели что-то изменилось?

— О, я много чем интересуюсь. В частности, в последнее время меня очень увлекла родентология. Наука о грызунах, — пояснил я в ответ на непонимающий взгляд Волконского. — А еще я стал гурманом. Люблю, знаете ли, сходить в хороший ресторан, поесть что-нибудь эдакое. Главное, чтобы этому не мешали всякие странные личности.

Раздались сдавленные смешки. Разумеется, позор княжеского наследника не мог остаться незамеченным, и слухи о нем уже разошлись по всему городу. Как и положено слухам, они обрастали подробностями, чаще всего выдуманными, в которых как-то затерялось явное участие в деле некромантии. Пройдя через пару десятков не слишком надежных рассказчиков, история нашей с Волконским стычки изменилась до неузнаваемости, болтали, что мы чуть ли не на кулаках с ним подрались. И хорошо. В тюрьму Игоря, конечно, не посадят, но оштрафовать могут, все-таки поднимать мертвецов в общественных местах запрещено.

Волконский уставился на меня, словно хотел просверлить взглядом дырку. Он явно очень хотел полезть в драку или хотя бы вызвать на дуэль, но сдерживался. Если наследник знаменитого княжеского Рода вызовет всего лишь графа, в глазах общества это его не поднимет.

— Мы с вами еще поговорим, граф Лазарев, — пообещал Волконский, нехорошо прищурившись. — Но после. Делайте свою ставку, все равно в этом ничего не понимаете, и отойдите, не задерживайте приличных людей.

Я подошел к окошку.

— Пятьсот рублей на Уголька, пожалуйста.

Волконский сзади фыркнул.

— На Уголька? Да вы еще глупее, чем я думал. Вообще ничего не понимаете в лошадях.

— Да ладно? — Я повернулся. — И на кого же поставите вы?

— На Вулкана, разумеется, — высокомерно бросил Волконский. — Я, в отличие от вас, на скачках не в первый раз, не приехал в столицу из какой-то захудалой провинции.

— В таком случае предлагаю пари. — Язык у меня, как это часто бывает, сработал быстрее мозга, а желание унизить княжича опередило вопрос, готов ли я рисковать, полагаясь на слова Каладрия. — Если победит Вулкан, побеждаете вы, если Уголек — я.

Волконский поднял бровь.

— И какая ставка? Предупреждаю, спорить на копейки мне неинтересно.

— Ну, допустим, десять тысяч. Десять тысяч вы выпросите у отца или мне лучше понизить ставку, дабы не ставить вас в неловкое положение?

— Вы безумец, — покачал головой Волконский. — Смотрите, граф, как бы вам не влезть в долги после того, как вы проиграете. Впрочем, кажется, вам это не впервой. Я согласен.

— Разбейте, — попросил я у Дмитрия. Тот был явно заинтригован нашей перепалкой. Причем, похоже, не столько ей самой, сколько моей упорной верой в победу коня-аутсайдера. В его глазах застыл немой вопрос.

В порядке очереди сейчас ставить должен был Шереметьев, но вместо этого он жестом пропустил Волконского вперед, а сам наклонился ко мне и тихо спросил:

— Вы знаете чего-то об этом коне, чего не знаю я? Почему вы так уверены.

— Честно говоря, я не уверен, — признался я. — Но один мой знакомый очень настоятельно рекомендовал мне поставить именно на него. Разумеется, вашему мнению я доверяю больше, вы в скачках эксперт, но у меня такое ощущение, что он действительно о чем-то осведомлен.

Дмитрий нахмурился. Моим лошадиным познаниям он явно не доверял (я сам им не доверял), но в то же время моя уверенность его заинтриговала.

— Я вас поддержу, поставлю тоже на вороного, — наконец, решился княжич. — В конце концов, я пришел сюда развлекаться, а что может быть веселее, чем посмотреть на все эти вытянувшиеся физиономии, если он все-таки выиграет? Тысяча рублей на Уголька. — Шереметьев подошел к освободившемуся окну.

Надеюсь, Дмитрий не стребует с меня эту тысячу в случае проигрыша. Хотя тогда я и без него буду вынужден выплатить Волконскому целых десять. Вот дернул меня черт ввязаться в эту авантюру.

Я мысленно позвал Каладрия, но вредный голубь не откликнулся. Причем я чувствовал: намеренно, демон прекрасно меня слышит. Ну и получит же он у меня в случае неудачи.

Мы с Дмитрием уже собрались подняться наверх, но тут в комнату зашел новый посетитель. Все головы тут же повернулись к дверям. Разумеется, в самом факте пришествия посетителя не было ничего необычного, если бы не одно «но»: он был дамой.

Молодая женщина в длинном черном платье и шляпке с вуалью чинно проследовала к окошечку кассы. Присутствие женщин на скачках никто не запрещал, но появлялись они там, тем не менее, редко. Достаточно сказать, что сегодня я видел в ложах лишь несколько представительниц прекрасного пола. И уж тем более редко они приходили одни, без сопровождения мужчин. Интересно, муж у нее есть?

— Кто это? — шепотом спросил я у Дмитрия, взглядом указывая на незнакомку.

— Вдовствующая графиня Наталья Березова. Большая любительница ипподрома. И, безусловно, его украшение. Очень умная женщина, мы с ней часто обсуждаем лошадей, — тихо ответил Дмитрий.

Что-то в тоне Шереметьева подсказало мне, что графиня нравится ему отнюдь не только благодаря общим увлечениям. Березова посмотрела на нас и скромно улыбнулась из-под вуали. Судя по цветущей молодости, вдовствующая графиня начала вдовствовать непозволительно рано.

— А почему она здесь одна?

— А с кем ей быть? Мужа у графини, как вы понимаете, нет, отца, увы, тоже.

Я украдкой рассматривал Березову. Блестящие темные локоны, убранные в аккуратную прическу, стройная фигура, подчеркнутая корсетом, милый вздернутый носик и огромные голубые глаза. Неудивительно, что Шереметьев говорит о ней с такой интонацией. Я невольно прикинул, не может ли мой гарем немного потесниться. Нет, конечно, третья жена мне сейчас ни к чему, но так, чисто теоретически… Женщина весьма и весьма красива. Да и папаши у нее нет, что резко увеличивает ее привлекательность в моих глазах. Интересно, а мать есть? С такой страшной вещью, как теща, я в семейной жизни пока еще не сталкивался, мне с лихвой хватало одного Турчанинова.

Дмитрия явно одолевали те же мысли. Ну, может быть, за исключением пункта про тещу, он был еще слишком молод и неженат, чтобы думать о таких вещах. Он дождался, пока Березова сделает ставку, подошел к молодой вроде и учтиво ее поприветствовал.

— Ах, Дмитрий. — Женщина улыбнулась. Улыбка очень ей шла. — Как я рада вас видеть.

— Как и я, — ответил Шереметьев и поцеловал ей руку. — Кто-нибудь сегодня уже удостоен чести наблюдать скачки в вашей компании? Если нет, могу предложить свою ложу.

— С удовольствием. — Женщина смущенно опустила глаза. — Для меня это честь.

— Тогда идемте. — Шереметьев протянул графине руку. — И познакомьтесь с графом Лазаревым, моим новым другом и большим любителем лошадей.

Я улыбнулся графине и тоже приложился губами к ее руке. Про друга, пожалуй, сильно сказано, а про любителя лошадей уж тем более. Хотя для людей вроде Дмитрия друзьями быстро становятся все соратники по развлечениям, собутыльники и просто случайные встречные, особенно, если княжич в хорошем настроении. Правда, забывает он об этих новых друзьях так же быстро, дня примерно через два.

— Дмитрий сказал, сударыня, вы завсегдатай ипподрома, — обратился я к графине. — Необычное увлечение для прекрасной дамы.

— Я с детства любила лошадей, — призналась Березова. — Мои родители разводили арабских скакунов, я часто бегала в конюшни, когда была маленькой. Муж, увы, не одобрял моего увлечения. Но теперь