Мария Алексеевна схватилась ладонями за голову.

– Во мне ожили воспоминания. Давным-давно, мне было тогда лет пять, мама долго лежала в клинике. Потом я, восьмиклассница, увидела дома неизвестную тетку с девочкой чуть младше меня, получила от своей всегда кроткой мамы оплеуху. И отца она тогда ударила. А потом папа объяснил, что у жены грипп. Это была ложь. Думаю, мама, когда я была совсем маленькой, узнала об измене мужа и ушла из дома. Или, может, от такой новости она и правда заболела. А в тот день, когда я с одними пятерками домой примчалась, мамуля не подцепила грипп, у нее случился нервный срыв. Трудно сохранить спокойствие, когда приходит любовница с ребенком в твой дом. Наверное, она из-за меня семью сохранила, не развелась с мужем, не хотела лишить девочку отца, рассудила так: сейчас Маша его любимая дочь. А что будет после развода? Алексей женится на любовнице, Марию отодвинут в сторону, главной станет Ангелина. Ох, небось маме тяжело пришлось. Выслушала я единокровную сестру и спросила:

– Зачем вы ко мне пришли? Папа давно умер.

И тут она тявкнула: «Ваша мать сироту в дом не пустила. А моя мамуля умерла. Отец оформил опекунство, меня в интернат не запихнули. Папа просил супругу сжалиться надо мной, но нет! Он нанял няню, я с ней жила. Отец приезжал каждый вечер, выходные он поделил – субботу со мной, воскресенье с тобой. На море мы с ним летали. У меня был добрый, заботливый папа, он часто о тебе рассказывал, фото показывал. Когда папочка умер, я пошла на похороны, но не рискнула к вдове подойти. И вообще я не намеревалась с тобой подружиться, понимала, что мы, несмотря на общую кровь, абсолютно посторонние. Но сейчас я решила подать на наследство!»

Мария Алексеевна всплеснула руками.

– Вы только подумайте! Я онемела. Ангелина дальше гудит: «Несправедливо, что все досталось тебе. Вся «Черная жемчужина любви» тебе принадлежит: дом и участок. Да и сбережения тоже ты получила. А по закону половина всего моя».

Я встала и велела сестре уходить, без всякого раздражения объяснила:

– После кончины Алексея Игоревича прошел не один год. Поздно о наследстве вы вспомнили. Я вложила в ремонт, переделку усадьбы много своих средств, тут каждый камень моими руками поглажен и слезами полит. Вы к земле и особняку никакого отношения не имеете. Прощайте.

Она тоже поднялась.

– Я подам в суд и отберу свое.

На этом мы и расстались. Но я не знала, что она Фонарева. Видела только метрику на фамилию Головина. А теперь объясните, какое отношение незаконнорожденная имеет к…

Мария Алексеевна замерла с открытым ртом, потом ахнула:

– Это она написала анонимку? Откуда Лина узнала про сериал? Безумие просто. Прошло много лет после ее приезда ко мне. Гарику тогда… э… может, было двенадцать, тринадцать… Не помню!

– К нам прибыл еще один участник беседы, – сказал Иван, проигнорировав вопросы Головиной, и нажал на кнопку в столе.

Дверь в переговорную открылась, вошла Марина. Она произнесла:

– Здрассти, Мария Алексеевна, привет, Лена, рада тебя видеть, Игорь.

Головины переглянулись и хором ответили:

– Добрый день.

– Неожиданно видеть тут Дарк, – протянула старшая Головина. – Она-то с какого боку здесь?

– У Марины Егоровны есть интересный рассказ, – пояснил Чернов. – Давайте послушаем. Все согласны?

Члены семьи Головиных ограничились кивками.

– В детстве у нас была спаянная компания: Гарик, Лена, Ирка и я, – начала жена Эдуарда. – Катя, будущая невестка Головиной, очень хотела к нам примкнуть, но мы ее не принимали. Катька с пеленок была противная, вредная ябеда. Она нам за нежелание дружить мстила. Ухитрялась наши разговоры подслушивать, потом Валерии Васильевне, моей матери, наушничала. И Ольге Сергеевне о проделках Лены докладывала. Вот к Марии Алексеевне она не подходила, перед ней наивную девочку-паиньку изображала. Почему? Ответ на поверхности лежит. Катька еще в школе на Игоря нацелилась, очень хотела в богатый дом невесткой войти. Ну и в конце концов свою мечту осуществила. Гарик будущую жену в детстве терпеть не мог, ему всегда Лена нравилась. Но у них дома как мать скажет, так и делалось. Пришлось Гарику Катю полюбить, она очень будущей свекрови по душе пришлась. Не смотрите на меня косо! Говорю правду, и вы это знаете.

– Марина, не надо, – попросил Игорь, – остановись.

– Нет, – возразила подруга детства, – много лет назад я тебя выручила и молчала до сегодняшнего дня. Но теперь сама попала в засаду, мне себя спасать надо. Поэтому слушайте. Для Марии Алексеевны мои слова новость, для остальных дурное воспоминание о том, что забыть хочется. Как-то раз мы с Ленкой и Гариком договорились вечером пойти в Калиново на день рождения Веры Карапетян. У нее намечались фейерверк, концерт и вкусный стол. Мамам мы ничего не сказали, хорошо понимали: они нас не отпустят. Праздник только в десять вечера начинался. Верка хотела всю ночь гулять, раздала приглашения с текстом: «День рождения – мой Новый год. Поэтому Дед Мороз вас раньше декабря встретит у наших ворот». Отец у Карапетян был выдумщик каких мало, он членам семьи грандиозные торжества устраивал. Верка все Калиново пригласила, а из Шихова только нас. Три километра пришлось бежать, да еще через кладбище, которое было вблизи нашего села. Погост был заброшен, там давно никого не хоронили, а все равно страшно. Но мы собрались. В девять вечера договорились встретиться на окраине, ждем десять минут и уходим, кто опоздает – не обижаться. Прибежали все вовремя. Ленка радовалась:

– Мать в баню пошла, я и утопала. Где Катька, не знаю, дома ее нет. Вот свезло мне!

Я сообщила всем, что мы с Ирой через окно вылезли. Мать рано спать ложилась. Даже Гарику удалось смыться, хотя он очень в этом сомневался. Головин ликовал:

– Круто получилось! К маме приехала какая-то тетка с сыном, она их увела в маленький дом. Мне велела из особняка не высовываться, сказала, что потом поведет гостей на станцию.

Я захихикала:

– Мамаша вернется, поймет, что младенца дома нет, и так тебе утром врежет!

Гарик не расстроился.

– Ну и пусть. Зато я погуляю у Верки, у нее всегда весело и вкусно.

И мы двинулись в Калиново. До погоста быстро добрались, чего там идти? Меньше километра от усадьбы Головиных! Остановились у открытых ворот, жуть нас охватила. Мне мигом расхотелось идти к Карапетян, а Гарик решил проявить смелость.

– Призраков не существует. Не трусьте, я пойду первым.

Мы потопали по дороге, и вдруг Головин шепчет:

– Тихо. Там привидение!

Я чуть в оборок не упала, а Игорь шмыг за какой-то памятник, мы за ним. Упали в бурьян, он там выше человека был. Слышим звук такой, словно землю копают. Ленка с Ирой зубами застучали, а я голову приподняла и обомлела. Мария Алексеевна на чьем-то участке яму рыла. Гарик и остальные тоже ее видели, все мы поняли: что-то плохое происходит, лучше нам притаиться. Лежим в сорняках, нас не видно, а Головина вся как на ладони.