– Погодите, – сказал Веник. Он, действительно, здорово подходил под собственное прозвище, своим длинным худым телом и прической напоминая щетку для мытья полов. – Как тебя зовут? Ты и вправду Игрок?

Марина кивнула:

– Да, я Игрок. И меня послали в ваш район. Но я не знаю – зачем. Правил Игры ведь так до сих пор и нет. Не знаю, как другие игроки, но я понтятия не имею, что мне делать дальше. Вот если бы кто-нибудь помог найти мне Магистра правил или Игрока номер один…

– Так вы пришли туда, куда нужно, леди, – сказал растатуированный Крюгер, у которого утонченная вежливость гармонично сменила первоначальное хамство. – Нас, разбойников, много. Может, кто чего и знает…

– Э, Крюгер, о чем ты? – возразил Большая Мама. – Между факультетами война. Как мы что будем узнавать?

– А вот об этом я и хотел поговорить с госпожой Игроком, – закатывая глаза и целуя Марине руку, сказал Крюгер. – Но – как вас зовут, о прекрасная?..

– Хватит ломаться. Марина меня зовут, – отдергивая руку, сказала Марина.

– У меня великолепная идея! – заявил Крюгер. – Мы ведь давно хотели объединить наши шайки в одну глобальную банду, верно?

– Так все этого хотят, но кто согласится ходить под другим факультетом, то бишь, шайкой? – возразил Веник.

– Не, я под географами ходить не буду! И под математиками тоже! – заявил Большая Мама. – Кто знает – чего от них ждать?

– Так и я о том! – воскликнул Крюгер и вскочил на стол. – Братцы разбойнички! А пусть нашей атаманшей будет Марина! Она барышня с характером – это я могу подтвердить! – он указал на отекшую синюю скулу. Все заржали. – Но кто откажется иметь атаманом – Игрока!

– Никто! Это круто!

– Почему – круто? – не поняла Марина. И сама себе ответила: «Потому, что это – Игра»

А что? Одно дело – она одна будет скитаться по Волшебной Москве в поисках человека – Игрока, которого никогда не видела. Не говоря уж про Магистра правил. И совсем другое – если этим займутся тысячи энергичных разбойников.

И еще… Быть атаманшей разбойников… Боже, как заманчиво! Это… Это так… Сексуально, что ли?…

– Так ты согласна? – склонившись, со стола спросил Крюгер.

Марина вскочила на стол, небрежно столкнула завопившего Крюгера в толпу и громко заявила:

– Я согласна!

Он долго не мог уснуть. Ворочался и накрывался с головой одеялом. Он бился лицом в подушку, выходил курить и даже пытался читать какую-то книгу. Но все было напрасно. Наконец, он решил прекратить бесполезные попытки забыться сном. И – будто его организм того и ждал – сон, как рукой, сняло.

Какие-то внутренние невнятные ощущения заставили его одеться и выйти на улицу. «Подышать свежим воздухом на ночь», – сказал он себе. Надел «шлепки», спустился по лестнице и вышел во двор.

Он врал самому себе. Потому, что хотел не просто размеренно вышагивать возле дома, борясь с проклятой бессонницей.

Он посмотрел туда, где выстроились вереницей пыльные запыленные танки и крытые брезентом грузовики: неподалеку проходила Полоса отчуждения. Отчуждения чего и от чего – он не знал, никто не говорил об этом ничего определенного. Объявили, что проводятся антитеррористические учения.

Он потряс головой, пытаясь разобраться в собственных ощущениях и не смог. Надо было идти.

– Стой, кто идет? – раздался строгий голос, и из темноты показался патруль – офицер с красной повязкой на рукаве и два солдата с автоматами наперевес.

Он не знал что ответить. И за него ответила другая часть его «Я».

– Ну, и что вы здесь ходите? Ночь на дворе. Спать давно пора. Вот и спите себе.

Когда он отошел на несколько шагов, сзади раздались звуки падающих тел. Он секунду постоял на месте и, вернувшись, склонился над ними…

Крепкие ребята. А вот его даже в армию не взяли. Он так и не понял, что в этом сыграло большую роль: слабое здоровье или странные свойства его психики. Да, он тогда очень переживал. Может, армия придала бы его жизни хоть какой-то смысл. Командование, подчинение. Подчинение, командование. Стрелять в человека. В этом есть смысл…

Он потянулся и размял шею. В слабом и некрасивом теле ему было не очень удобно. Но не он сделал этот выбор. Иногда выбор за нас делают другие.

Он прошел мимо рядов военной техники и, не спеша, направился в сторону далеких огней мегаполиса.

– Он идет! Он приближается, о Доминатор!

– Да, я чувствую его… Он уже входит в город.

– Четвертый…. Но действительно ли такой сильный?

– Да. Он силен и страшен. Он тот, кто нам нужен. И я надеюсь, он станет нашим главным козырем… Организуйте мне встречу с ним.

– Будет исполнено, о Доминатор…

В сквере почти не было народа. Играла тихая музыка, щебетали птицы. Самые обыкновенные, будто магия, пронизавшая город, и вовсе их не коснулась.

На скамейке напротив небольшого памятника какому-то не слишком известному деятелю сидели двое. Обыкновенный худощавый парень почему-то в стоптанных «шлепанцах» на босу ногу и высокий сутулый человек в черной робе, увенчанной низко опущенным складчатым капюшоном.

Молодой человек с удивлением озирался по сторонам. Он и без того не часто бывал в столице, а теперь, когда Москва стала совсем иным городом… Да и собеседник его тоже не мог не вызывать удивления и трепета.

…– Вот так и обстоят дела, Игрок номер четыре, – подытожил Доминатор, – Нет правил – нет особых ограничений. А потому у тебя высокие шансы стать победителем.

– Но зачем это мне? – пожал плечами Игрок. – Я не вижу особого смысла в этой Игре.

– А тебе не надо видеть в ней никакого смысла. Это игра для тех, то ее устроил. Вы, Игроки, – всего лишь лошадки, на которых делают ставки. Так что, никого не интересует – видишь ли ты в ней какой-либо смыл. Тебе придется участвовать во всех событиях, происходящих здесь. И только от тебя зависит – получишь ли ты от Игры какие-то дивиденды. Или попросту сгинешь, как отработанный материал. Ты знаешь, магам вообще плевать на судьбу человеческого материала… Ты меня слушаешь?

Игрок номер четыре с интересом смотрел на пролетающего мимо, на высоте метров двух, гаишника. Гаишник, видимо, был слегка навеселе: что-то тихонько напевал себе под нос, а от его жезла сыпались на землю разноцветные искры, что с шипением прыгали по газону и гасли.

– Вот видишь, что они делают с людьми? И от тебя будет зависеть, получат ли люди полагающееся им по праву, или они по-прежнему останутся рабочим скотом более сильных. Ты меня понимаешь?

– Понимаю, – бесцветно ответил Игрок номер четыре.