Но, как и прежде, Шарлотта объявила, что поход не закончен. Теперь предстоял визит к скорняку, специализирующемуся на пошиве манто. Выслушав протест Камелии насчет того, что было куплено слишком много разных тканей для платьев, Шарлотта насмешливо покачала головой в ответ:

– Этот материал предназначен только для пошива дневных платьев. У вас должно быть по одному, а лучше по два вечерних платья. Даже в провинции леди держат платье для выходов к ужину.

Далее между Вивиан и Шарлоттой возник небольшой спор о выборе модистки. Первая целиком и полностью полагалась на компетентность мадам Арсено, а Шарлотта горой стояла за мадемуазель Рюэль, работавшую в менее изысканном стиле, зато отличавшуюся короткими сроками исполнения заказов.

В конце концов победа досталась Вивиан, выдвинувшей решительный аргумент:

– Уверяю тебя, Шарлотта, получив перспективный заказ на целых восемь вечерних платьев и зная пунктуальность лорда Стьюксбери в вопросах оплаты, мадам Арсено закончит работу в половину срока.

Магазин мадам Арсено представлял собой небольшое, но элегантное здание, разместившееся на Оксфорд-стрит. Хозяйка, лично вышедшая откуда-то из задней части магазина, чтобы приветствовать леди Вивиан, и услышавшая, что от нее требуется, щелкнула пальцами, призывая помощников. В очередной раз с девушек стали снимать мерки, но усталость и раздражение улетучились в тот же миг, когда, сев рядом с Вивиан, Шарлоттой и хозяйкой, они принялись листать каталоги.

В силу неопытности сестры не могли выбрать никакого цвета, кроме белого, хотя Шарлотта обращала их внимание на синий, зеленый и бледно-желтые тона, а Вивиан оказалась убежденной приверженкой ярко-изумрудных и голубых оттенков. Но так как через несколько минут все увлеклись обсуждением тканей, верхних юбок, глубины декольте и видов кружевных отделок, споры о цвете сами собой отошли на задний план.

К тому времени, когда сестры окончательно выбрали по два вечерних платья, мадам Арсено сияла от восторга, да и сестры Баскомб вернулись в Стьюксбери-Хаус крайне довольные проведенным днем.

Едва они успели проститься с новыми подругами, как к ним обратился граф, вышедший в холл:

– Рад, что вы уже вернулись. Проходите и познакомьтесь с вашей новой компаньонкой.

Переглянувшись, девушки послушно проследовали в гостиную.

– Позвольте мне представить вам мисс Далримпл. – Как показалось Мэри, в голосе графа могло бы быть больше удовлетворенности. – Она любезно согласилась сопровождать вас в Уиллмер и учить этикету и тому подобное в течение нескольких ближайших недель.

Оливер повернулся к женщине, сидящей на диване. Для ее описания хватило бы двух слов: мисс Далримпл была мрачна и квадратна. Темно-каштановые волосы были собраны в тяжелый узел, черные густые брови почти срослись, образуя на лбу единую линию, поэтому малейшая эмоция на ее лице превращалось в гримасу.

За полчаса в компании этой женщины Мэри пришла к выводу, что созерцание этого недовольного лица и унылой фигуры вводит в мрачную тоску. За это же время мисс Далримпл успела сделать замечания по осанке каждой из сестер, указала Камелии на ее просторечный язык, не забыв упомянуть о превосходстве британских женщин перед всеми остальными.

Мэри была несколько удивлена, что сестры не подняли бунт еще до ухода гувернантки. Чашу недовольства пополнил граф, который вынес окончательный вердикт:

– К счастью, мисс Далримпл готова немедленно приступить к работе, поэтому уже послезавтра вы сможете уехать в Уиллмер.

У Мэри защемило сердце. Сестры гурьбой понуро отправились к своим комнатам.

– Я не хочу ехать в Уиллмер с этой ужасной женщиной! – наконец воскликнула Лили, выражая словами то, что думали все.

Даже Роуз, самая безобидная из всех, не могла не согласиться:

– Она в самом деле гадкая. Сделай то, не делай это…

– И даже наши подруги исчезли… Как бы мне хотелось снова увидеться с кузиной Шарлоттой и леди Вивиан, – горестно продолжила младшая сестра.

– А я с таким нетерпением ждала, когда мы попадем в театр Эстли, – угрюмо сказала Камелия. – Кузен Фиц обещал нас туда отвести. Он рассказывал, что в нем ставят спектакли с потрясающими сценами знаменитых сражений.

– А Тауэр? Сэр Ройс говорил, что покажет нам Тауэр, то самое место, где казнили Анну Болейн, и Ворота изменников.

– Я бы еще посмотрела настоящие скачки, – заявила Камелия и, помолчав, добавила со вздохом: – Но и Тауэр тоже звучит впечатляюще.

– Самое впечатляющее, что может быть, так это застрять в провинции с этой мисс Далримпл, – пробурчала Мэри, такая же недовольная, как и все остальные. Кроме того, она никогда бы не призналась сестрам, что у нее была еще одна причина для досады: она не сможет каждый день видеть сэра Ройса.

Конечно, она понимала, что все это блажь и глупость. Даже если она немного и оттаяла по отношению к Ройсу после вчерашних событий, это совсем не значило, что они стали друзьями. Они ими не были и не могли быть! Но тем не менее без возможности видеть его горящие глаза, его губы, изогнутые в улыбке, его поднятые в усмешке брови жизнь в Уиллмере представлялась нестерпимо скучной и беспросветной.

В этот вечер за ужином сестры чуть-чуть, совсем немного, но все же примирились с мыслью о скором отъезде в Уиллмер, когда Ройс и Фиц, удивленные такой поспешностью, предложили провести следующий день вместе. Камелия и Фиц, предпочитающие скачки, зрелища Эстли и романтизм Тауэра, остались в меньшинстве.

На следующее утро, глядя на зевающего Фица и вооружившись путеводителем, все шестеро покинули Стьюксбери-Хаус.

Тем не менее им пришлось ненадолго задержаться у Тауэра, где дворцовый служитель пичкал собравшихся страшными историями об убийстве двух сыновей Эдуарда IV их дядей Ричардом Глостером, о страданиях юной Елизаветы, помещенной в Тауэр, которая, плача, упала прямо на лестнице, боясь идти дальше, поскольку полагала, что и ее может постигнуть судьба Анны Болейн.

– Не думаю, что хотела бы быть принцессой, – заявила Роуз. – Это скорее страшно, нежели романтично.

– Да уж, – согласилась Мэри, – идти по трупам родственников ради власти – дикость. Проще избрать президента.

– Ну, слава Богу, такими делами больше в Англии не занимаются, – не без иронии заметил Ройс.

– Честно говоря, я вам всем иногда удивляюсь, – закатила глаза Лили. – Как можно мыслить так прозаично? Бедная леди Джейн Грей[9]взошла на престол, будучи младше меня, и, потеряв все за неделю или около того, была приговорена к смерти! – Она патетически прижала руки к груди.

– Пойдем уж, Сара Сиддонс[10]. Я хочу спуститься вниз и посмотреть на живых львов.