задачи Вильгельму нужны были иные министры, чем дряхлеющий канцлер, и уже в самом конце 1890 г. Бисмарк оказался вынужденным отказаться от заведования прусским министерством торговли и промышленности и портфель этого министерства был передан Берлепшу, искреннему стороннику социального законодательства. В самом рейхстаге император искал для себя поддержки, и потому старый рейхстаг был распущен и на 20 февраля 1890 г. назначены новые выборы. Чтобы объяснить избирателям, какого рода работа будет предложена новым депутатам, император опубликовал 4 февраля два рескрипта — один на имя канцлера, другой — на имя нового министра торговли и промышленности Берлепша. В первом из них Вильгельм указывал на необходимость улучшить положение рабочих, поскольку это совместимо с потребностью сохранить за немецкой промышленностью способность к конкуренции на мировом рынке; ввиду этого канцлеру поручалось позаботиться о созыве международной конференции, которая бы занялась обсуждением положения рабочих. Во втором рескрипте, более обширном, император писал, что «одна из задач государственной власти заключается в том, чтобы регулировать время, продолжительность и род работы таким образом, чтобы среди рабочих поддерживались здоровье, заповеди нравственности и обеспечивались хозяйственные потребности рабочих и их права на равенство перед законом. Для обеспечения мира между рабочими и предпринимателями нужно наметить законом определенные формы, при посредстве которых рабочие через своих представителей, обладающих их доверием, будут принимать участие в регулировании общих дел и будут защищать свои интересы при переговорах с работодателями и органами моего правительства». Широкая область государственного вмешательства в быт рабочих, заботы государства о правовом положении рабочих, признание за рабочими права на профессиональное представительство — все это слишком очевидно выходило за рамки того принципа государственной благотворительности по отношению к рабочим, который признавал канцлер в период своих социально-политических увлечений. Поэтому-то в глазах старого канцлера вся шумиха, поднятая императором вокруг рабочего вопроса, была сплошной ошибкой, и он не стеснялся выражать к ней свое отрицательное отношение. На заседании прусского государственного совета, который обсуждал программу рабочего законодательства, он хранил молчание и избегал вмешиваться в прения. Вне же своих официальных обязанностей он был менее воздержан и говорил даже представителями прессы («Kolnische Zeitung»), что в рабочем вопросе император находится «на наклонной плоскости» и что это его не доведет до добра. Со своей стороны император не скрывал нерасположения к канцлеру, и уже в середине февраля 1890 г. тайно от Бисмарка подыскивал ему преемника. Нерасположение императора не укрылось от Бисмарка, и еще 18 февраля он говорил представителю той же «Kolnische Zeitung», что он потерял доверие императора; императору нужны послушные министры из офицеров, и для этой роли он, Бисмарк, уже не годится. Речь идет, говорил канцлер, уже не только о рабочем вопросе, а вообще об отношении императора к своим советникам; император слушает уже не своих ответственных министров, а членов придаорной камарильи, и он, канцлер, слишком стар для того, чтобы заниматься борьбой с придворными интригами (Reibungen). Здесь, по-видимому, Бисмарк имел ввиду старого воспитателя императора Гинцпетера и придворного проповедника Штекера, который одно время имел некоторое влияние на Вильгельма.

К концу февраля положение еще больше обострилось. Стали известны результаты выборов в рейхстаг, и из них выяснилось, что политика старого канцлера не находит себе никакого одобрения в стране и что наладить его совместную работу с новым рейхстагом будет еще труднее, чем со старым. Все старые друзья Бисмарка проиграли, все его враги выиграли; социал-демократы получили 35 мест в рейхстаге вместо прежних 11; свободомыслящие — 66 вместо 32; состав обеих консервативных партий фракций упал со 121 депутата до 93; нацио-нал-либеральная партия, которая держалась дружественно к Бисмарку в последние годы его канцлерства[22], сократилась более чем вдвое (с 99 голосов до 42). Это был приговор той политике Бисмарка, которой он придерживался, начиная с 1878 г. Не только император, но и вся страна отказывалась идти за своим старым вождем; к уколам сверху, с которыми Бисмарк еще надеялся справиться, присоединялся еще удар снизу. Править дальше в прежнем духе можно было теперь только путем государственного переворота. Бисмарк, по-видимому, еще не чувствовал себя настолько ослабленным годами, чтобы не броситься в новую горячую борьбу с народом, который, по его убеждению, пошел неверным путем. Он попытался убедить Вильгельма, который также отнюдь не был доволен чрезмерным полевением рейхстага, попробовать еще раз-два распустить рейхстаг; если бы это не привело к желаемым результатам, то Бисмарк предлагал отменить всеобщее избирательное право и выработать новую конституцию на собрании князей и вольных городов Германской империи; он, по-видимому, приходил к мысли, что теперь, когда военное и таможенное единство Германии достигнуто, можно было бы и совсем обойтись без рейхстага. Вильгельм не захотел, однако, пойти по этому пути за Бисмарком, хотя, по-видимому, некоторое время и колебался. В недопустимости нарушения конституции его убедил его дядя, либеральный великий герцог Баденский: возникнет народное восстание, говорил герцог, и «тебя прозовут картечным государем; тебе придется по щиколотку ходить в крови твоих подданных».

К этим несогласиям в области общей политики скоро прибавились и другие поводы для столкновений между императором и канцлером. Бисмарк без ведома Вильгельма пригласил к себе вождя центра Виндгорста; поддержка центра ввиду ослабления консервативных партий была для него теперь особенно необходима, и он попытался договориться с Виндгорстом, на каких условиях центр согласится его поддерживать. Договор, по-видимому, состоялся, и Виндгорст ушел от Бисмарка в убеждении, что канцлер согласился удовлетворить его требования[23]. Но император был очень недоволен тем, что канцлер ведет без его ведома переговоры с парламентскими вождями и горячо его в этом упрекал. Бисмарк с полным правом возражал, что, не имея возможности без всяких помех создавать нужные для правительства комбинации в парламенте, он не может нести и ответственности за свои действия в качестве главы правительства.

Недоволен был император и тем, что Бисмарк не осведомлял его о фактах, имеющих отношение к внешней политике. Канцлер получил донесение от германского консула в Киеве, что Россия сосредоточивает войска на австрийской границе, но не придал этому большого значения, потому что не верил в возможность войны между Россией и Австрией. Император, который считал военное дело и все то, что с ним так или иначе связано, своей исключительной областью, был этим крайне раздражен. Наконец, последним толчком, разорвавшим уже слабые нити, связывавшие императора и канцлера, явилось нежелание Бисмарка уступить в вопросе о праве отдельных министров делать самостоятельные доклады императору без ведома канцлера. Еще Фридрих Вильгельм IV издал в 1852 г. указ, подчинявший отношения между министрами и королем контролю министра-президента, и Бисмарк крепко держался за свое право такого контроля; оно было необходимым условием