Юлиных мелочей оставалось еще много – домашняя одежда, косметика, кремы. Все это можно было выбросить, но Маша сложила полупустые баночки в целлофановую сумку.

Нина не уходила, стоя у книжных полок, листала книги. А могла бы уехать, запасные ключи и пачку денег она уже вручила Маше.

– Маша… – Нина сунула очередную книжку на полку и повернулась к Маше. – Ты знала свою сестру. Юля могла решиться кого-то шантажировать?

Спрашивать это Нине было неловко, она отводила глаза.

– Нет! – опешила Маша. – С какой стати! У нас в семье… У нас в семье все честно жили!

– Я понимаю, но…

Почему Нина казалась ей высокомерной? Она не высокомерная и не злая, она добрая и даже робкая.

– Понимаешь, Юля рассчитывала получить квартиру…

– Ну и что! – перебила Маша. – Да, квартира ей не досталась, наверное, она расстроилась. Но это не значит, что она могла кого-то шантажировать! С чего вообще вы такое взяли?

– У Геннадия был компромат на некоторых людей.

– Юля не стала бы заниматься шантажом! – Маша помолчала и неожиданно с тоской подумала, что плохо знала сестру и на самом деле совсем не уверена, что сестра не сделала какой-нибудь глупости.

– Но ведь почему-то ее убили…

Маша помялась и неожиданно призналась:

– У Юли был мужчина, которого она любила. Давно, еще до Геннадия.

– Я знаю. Юля рассказывала о нем своему прежнему подопечному. Подопечный отпускал ее на свидания, но в целом этой связи не одобрял.

– Я поняла… Поэтому Юля в то время квартиру в Москве снимала, чтобы с Федором встречаться. – Маша помолчала и решилась: – Этот человек… Федор… Он врач, в нашей больнице работает. Четвертого числа он не в свою смену ночевал в ординаторской.

– Машенька, я понимаю, к чему ты клонишь, но из ревности убивают только в книжках, – грустно улыбнулась Нина.

– Почему! Очень даже можно убить из ревности. Если Федор решил уйти из семьи… Вдруг это его жена убила Юлю?

– И он вернулся к убийце? Вряд ли, Маша.

Нина, как и Толя, считала, что Маша придумывает глупости. То есть Толя так не говорил, потому что она ему о своих подозрениях не говорила, но наверняка сказал бы, если бы был сейчас на месте Нины.

– У них ребенок, – упрямо настаивала Маша. – Ради ребенка можно многое сделать.

– Убийство из ревности давно раскрыли бы. Такие убийства раскрываются сразу, по горячим следам. В полиции не полные идиоты. Я думаю, это как-то связано с Гениными расследованиями.

– Юля не стала бы никого шантажировать! – Маша сердито уставилась на Нину.

– Конечно, – примирительно кивнула Нина. – Но… Она могла случайно кому-то об этом сказать. Понимаешь? – Нина помолчала. – Я не думаю, что убийство связано с Юлиным мужчиной, но все равно тебе нужно быть осторожной. Ты кого-то расспрашивала про ту семью? Про этого… Федора?

– Никого, – буркнула Маша. – Случайно узнала.

– Пожалуйста, ни к кому ни с какими вопросами не лезь. Не думаю, что это бытовое убийство, такие сразу раскрываются. Но осторожность нужно проявлять. Ты еще очень молодая, ты еще плохо знаешь жизнь и людей. Если придут в голову какие-то мысли, немедленно мне звони, поняла?

– Поняла.

– Я хочу, чтобы убийство Юли было раскрыто. Для меня это важно. Не спрашивай почему, просто поверь, для меня это важно. Так что своими подозрениями делись только со мной и больше ни с кем. Поняла?

Маша кивнула.

Нина довезла ее до вокзала. Поездка в Москву заняла всего полдня.

* * *

Надо торопиться, сквозь сон вспомнил Илья. Надо торопиться, он может не успеть.

Он открыл глаза. Жены в постели уже не было.

Задача, которую нужно было решить, до сих пор казалась ему неприятной. Сейчас она впервые показалась сложной.

И то, что задача оказалась сложнее, чем он предполагал, неожиданно придало уверенности, что он с ней справится.

Он справится, и никакие менты его не переиграют.

Он всегда справлялся там, где другие отступали. Еще ребенком понял, что интеллект у него выше, чем у других, когда занял первое место на всесоюзной школьной олимпиаде по математике. И тогда же, еще ребенком, понял, что уровень интеллекта нельзя снижать. Снизишь, и станешь как все, частью серой массы.

Серую массу Илья искренне презирал.

Поэтому всегда отлично учился и очень много работал.

Он встал с постели, надел домашний костюм.

Жена, сидя на кухне, пила чай.

– Фаину нужно уволить, – напомнил Илья, включая чайник.

Люба послушно кивнула. Оттого, что она, потеряв сына, вынуждена не столько печалиться от потери, сколько мучиться от страха, накатила такая злость, что он невольно сжал кулаки.

Они прожили жизнь, стараясь никому не делать подлостей. За что им это?..

– Скажи, что платить ей для нас стало дорого. Скажи, что тебе очень жаль… Ну, ты сумеешь.

Люба кивнула.

Чайник закипел. Илья бросил пакетик с чаем в чашку, залил кипятком.

Утро было солнечное. По прогнозу через несколько дней ожидалось похолодание, стоило воспользоваться последним теплом, посидеть в ближайшем парке.

– Погуляем? – посмотрела в окно Люба.

– Съезжу по делам, – он полез в холодильник, тронул нарезку сыра, но доставать не стал, снова закрыл холодильник.

Жена на секунду обреченно закрыла глаза. Она знала, что служебных дел в субботу у него быть не может.

– Ты была права, – сев за стол, он взял из вазочки конфету, развернул. Есть конфету не хотелось, и он завернул ее снова. – У Нины любовник. Она у него живет.

Люба кивнула.

– Я постараюсь ненадолго, – пообещал он, допив чай. – Но уж как получится.

Поставил чашку в мойку, переоделся, вернулся к жене на кухню и опять пообещал:

– Я постараюсь ненадолго.

Свободная машина стояла в соседнем дворе. Он по еще пустому городу доехал до дома, в который вчера вошла Нина, удачно припарковал машину. Нужный подъезд был хорошо виден.

Разум подсказывал, что он тратит время впустую. Нина не станет вручать сестре наличные, она переведет сумму онлайн.

Нужно ехать в город, где живет сестра, и решать все на месте.

Разуму мешала интуиция. Ему казалось опасным не знать, чем занимается Нина. Он помнил, что она умна и наблюдательна.

Минуты шли, он пожалел, что не заставил себя позавтракать.