друг друга. Вот и сейчас Пер не удержался и укусил Пса. — Кажется старая гончая потеряла нюх. Проспала, пока кто-то делал подкоп под стену хозяйского дома, вот и лает, делает вид что не так уж и стара…

— Кусать будете тех, кого я прикажу, а не друг друга, — прервал его отец. — Оставь Лучано при себе, Магн. Утром я введу в город сотню своих лучников и тогда мы начнем расспросы. Но тогда разговоры будет проходить иначе. И сразу с последствиями.

Ну да, в город ведь нельзя входить наемникам. Впрочем, как часто бывает, что нельзя всем, то можно некоторым. Тем более, что формально эта сотня наемных лучников наша охрана. Но даже отец не сможет заставить городскую стражу открыть ворота ночью. Тем более, перед толпой вооруженных людей. Власть всегда имеет свои пределы. Моему отцу следовало бы озадачиться этим раньше, вводить их человек по десять-двадцать. Хотя, легко давать советы задним числом. Вводить в город, полный наглых и пьяных горожан сотню славящихся своей склонностью к воровству и хамству наемников — не самая лучшая идея.

Отец снова отвернулся к огню. Я подчинился настойчивому взгляду Пера и попятился к двери. Развернулся и уже хотел толкнуть створки, чтобы открыть их и выйти, но не успел. Двери распахнулись сами. В них буквально ввалился один из стражников.

— Сеньор Магн! — испуганно крикнул он. Не мне, разумеется, моему отцу. — На нас напали!

— Кто? Почему я не слышу тревоги?! Людей к воротам! — тут же среагировал Пер.

— Они уже во дворе! — совсем уж неподобающе для воина заорал стражник. — Кто-то их впустил!

Глава 15. Розы в огне

Пер бросился во двор. Я за ним, на ходу обнажая клинок. Кстати, а ведь меч у меня, перед аудиенцией, сегодня не забрали! Случись такое пораньше, я бы этому искренне порадовался. Жизнь забавная штука — постоянно мечтаешь о чем-то, а когда происходит так, как ты хотел, то уже совершенно не до этого. Прям даже обидно.

Во дворе было людно. И шумно. В ворота въезжал поток всадников, слышались крики и лязг металла. Впереди был всадник в хороших доспехах, который размахивал длинным кавалерийским мечом. Он напирал на наших стражников, а те, вместо того чтобы колоть и рубить, пятились от него назад.

— Бросьте оружие, ублюдки! Бросьте и уйдите в сторону! — истерично визжал им всадник, в котором я с удивлением узнал Гонората.

За спиной моего брата двор наполнялся непонятными людьми. И их было уже с пара десятков. Расклад был явно не в нау пользу — всего несколько воинов в цветах Итвис, ощетинившись остриями копий и алебард, отходили вверх по лестнице. У многих всадников были факелы, еще несколько факелов валялись на земле. В их неровном свете и мельтешении теней я заметил тело у ворот. Тело лежало в луже крови, его топтали копыта коней, но все ещё можно было разглядеть на нем цвета Итвис.

С рук одного из всадников сорвался огненный бич. Он давно уже готовил заклинание — я едва успел заметить как красноватое свечение вокруг его кистей сплетается вместе. Стремительно удлиняется, вспыхивает синим огнем, как газовая горелка, и бьет в одного из стражников на лестнице. Тот хладнокровно отмахивается копьем с широким наконечником. Огненный хлыст с гудением врезается в сталь и распадается на части, словно перерубленный. На плече стражника загорается гербовая накидка нашей семьи, но он быстро сбивает пламя рукой и поудобнее перехватывает копье. Я слышу сухие хлопки и гудение, немного похожие на выстрелы из лазерных винтовок из фантастических фильмов. Память Магна мне подсказывает — так звучат выстрелы из арбалетов. Один из стражников на лестнице молча падает лицом вниз, а другой кричит и заваливается на бок. Тот, который так хладнокровно противостоял магии, уцелел. И он продолжает действовать так же спокойно и решительно — хватает орущего раненого за шиворот и тащит вверх по ступеням. Оставшиеся двое медленно отступают за ними, прикрывая.

— Ах вы ублюдки, — орет рядом Пер. — Тревога! Поднять всех! Арбалеты!

Я с ужасом понимаю, что уже поздно поднимать тревогу. Они уже прорвались. Гонорат смотрит наверх, прямо на нас. Потом указывает на нас остальным. Тем, кто рядом с ним. По лестнице начинают взбираться всадники в черном и с факелами в руках. Прямо так, не слезая с коней. Лошадкам такие трюки не нравятся — они упираются и всхрапывают. Но идут. А потом рядом со мной раздается басовитое гудение. Я испуганно оглядываюсь. Звук не очень громкий, но ровный и глубокий. Я рассчитываю увидеть сопло двигателя истребителя. Ожидания меня не сильно обманули — рядом стоит отец. Он вытянул вперед руки и их окутало пламя. Оно разгорается все сильней и вдруг срывается вниз длинным огненным языком. Это было не похоже на выстрел из огнемета. Скорее, это выглядело, будто кто-то приоткрыл дверцу, за которой бушевал жуткий пожар — и через эту дверцу длинный огненный язык с воем вырвался на волю. И лизнул всадников на лестнице.

Заполненный людьми двор осветился красным светом, как будто его десять грузовиков подсветили фарами. Фарами с красными фильтрами. Глубокие тени залегли от фигур людей, в углах двора и на испуганных лицах. А потом раздались жуткие вопли. Люди кричали глухо и грустно, лошади — громко и страшно. На лестнице зацепило всего двух "гостей" — еще один, сбивая с одежды пламя, упал с поднявшегося на дыбы коня и откатился в сторону. Но двух оставшихся припекло хорошо. На них вспыхнуло сразу все — одежда, волосы. Кажется, лопнули глаза. Даже факел, который держал один из них, вспыхнул сразу по всей длине. Под ними горели седла и попоны. И даже конский волос — кони сразу превратились в пылающие статуи. К счастью, их агония длилась недолго — скрюченные, почерневшие фигуры людей и коней упали на лестницу и затихли, сочась сукровицей.

Мне в нос ударил запах горелого шашлыка и жженых волос.

— Ты привел убийц в мой дом? — с веселым изумлением сказал отец. Он сказал это негромко, и вряд ли его было слышно. Перепуганные лошади внизу ржали и толкались в тесном дворике, топча розы, пытались убежать прочь от огня. Но люди проявили куда меньше ума, чем животные — они не бежали. Спешивались, доставали щиты, прятались за так неудачно забытую повозку с едой в корзинах и пивом в бочках. Наверно, приготовлена на завтра. В отблесках огня я увидел стальные дуги нацеленных на нас арбалетов. Гонорат, смогший удержать своего коня в повиновении, оказался в