- Да нет я… я в заповеднике была, недалеко… «Денежкин камень» знаете?

- А как же! «Недалеко»! Километров сто пятьдесят будет, если не больше. Область даже другая, – усмехнулся мужик, а у меня мороз по коже пробежал. Неужели я столько могла проехать и ничего не помнить?!

Я схватила рюкзачок и стала лихорадочно искать мобильник. Мне срочно нужно позвонить Тимоше… или брату. Там, наверное, все с ног сбились, разыскивая меня. А число? Какое сегодня число? Телефон нашелся на самом дне рюкзака, но он разрядился и был совершенно бесполезен. Я осмотрела вещи, лежавшие в беспорядке. И яркой вспышкой пришло воспоминание, как Дениска торопясь кидает в рюкзак нужные вещи, уговаривая меня уезжать на коне, как можно дальше.

Уехала… Документы, немного денег, что попались на глаза, мобильник без зарядки, кофта – вот весь мой нехитрый скарб. Снова одна и без вещей… и подкова на самом дне сумки… будто и не было ничего, не прошел год со дня смерти моих родителей… Я даже не помню, как здесь оказалась. Мужик поправил кепку, крякнул в усы и с усмешкой стал дальше наблюдать за мной, не видел, наверное, таких странных.

- Какое сегодня число? – спросила я у пастуха.

- С утра семнадцатое было… июля. Год сказать?

Я замотала головой, год я помнила. Я уехала из заповедника вечером четырнадцатого, больше двух суток назад. В тот день с утра все было нормально, позавтракали вчетвером и разбежались по делам. Михалыч уехал на конезавод, готовить к отправке отобранных мной лошадей, Тимоша с моим братом отправились за документами и договорами, мы заказали целый вагон на станции, чтобы перевезти коней в Новороссийск, на мой новый конезавод. Я решила забрать с собой десятка два породистых животных, хотелось хоть маленькую часть иметь с родного конезавода.

Султана мы решили везти на прицепе через полстраны, ну не могла я снова надолго с ним расстаться… ну ненадолго, но все же. Я осталась на турбазе, в том самом доме, в котором мы жили зимой, за два дня до этого ехали из Катера, пообедали в придорожной забегаловке, в результате второй день тошнит и рвота, постоянно бегала в туалет. Наглотавшись таблеток я без сил лежала на диване второй день, всеми делами занимались мои любимые мужчины.

После обеда Тимоша отзвонился, сказал, что все в порядке, коней погрузили в вагон и через час они отправятся к месту назначения. Спросил о самочувствии, я сказала, что мне гораздо лучше. Он засмеялся, сказал, что любит, и что сейчас заедут за прицепом и все, завтра домой… А через полтора часа Дениска принесся на машине с прицепом для коня, взъерошенный весь, ничего не объясняя стал собирать мои вещи и документы, крича что-то в телефон Михалычу. Потом схватил меня за руку и потащил во двор, стал седлать коня. Я спрашивала у него, что случилось, но он не отвечал, только оглядывался и прислушивался. Потом надел на меня рюкзак, подсадил в седло и сказал:

- Ева, ты должна уехать… уехать, как можно дальше… банкир мертв, братец озверел совсем… уезжай… потом созвонимся, здесь опасно…

Совсем недалеко послышались крики, прямо за поворотом, затем грянул выстрел, заставивший нас вздрогнуть, у меня просто душа в пятки ушла. Мы с Дениской переглянулись, его синие глаза стали темными от страха. Он отпустил узду и хлопнул коня по шее:

- Султан пошел! Ева гони… гони, не останавливайся!!!

И я рванула поводья, Султан будто чувствовал опасность, пошел сразу в галоп, легко маневрируя между деревьями на лесной тропе. Я ничего не понимала, тревога сжимала мне сердце, хотелось вернуться, но я лишь крепче сжимала поводья и еще ниже опускала голову, почти прижавшись к шее коня, неслась вперед, не оглядываясь. Вот и все, что я помню, с тех пор прошло больше двух суток.

Кажется, я останавливалась, вспомнился ручей, где дала Султану остыть, а потом поила его, и пила сама взахлеб. Там только заметила, что за мной еще Дик увязался, мой глупый пес. Помню, тогда решила вернуться, надеясь, что все уладилось, что уже безопасно. Я сходила с ума от тревоги за мужа и брата, да и не представляла, что делать дальше. Поэтому повернула назад, уже не галопом поехала по той же самой лесной дорожке. Каким образом я оказалась совсем в другой стороне, даже в другой области, за сто шестьдесят километров от заброшенной турбазы в заповеднике? Ничего не понимаю… я схватилась за голову, запустила руки в волосы и едва не завыла от безысходности.

- Ну-ну, ты чего? Случилось чего? – я и забыла, что рядом посторонний человек.

- Случилось… мне позвонить срочно нужно, дайте телефон… я вам денег дам… пожалуйста! – я рылась в дебрях рюкзачка, вылавливая маленький кошелек красного цвета.

- У меня нет телефона. Но я сейчас Мишку кликну, это мой пацан, у него мобильник есть… и не надо денег, убери.

Мужчина встал с земли и кряхтя отправился на небольшой пригорок, на вершине остановился и стал свистеть и махать руками. Я огляделась, Султан спокойно ходил возле, щипал траву, Дик лежал совсем рядом, часто дышал из-за жары, высунув розовый язык. Душно… вдруг среди травы я увидала небольшие ярко-красные бусины земляники, руки сами потянулись к ягодам.

Вдруг почувствовала, как сильно проголодалась. Я с жадностью рвала сочную сладость и поспешно бросала в рот, будто боясь, что отнимут. Через несколько минут на сером коне подъехал мальчишка лет четырнадцати. Я поднялась ему навстречу. У меня внутри все тряслось от неизвестности, хотелось ясности поскорей.

- Телефон дай, девчонке позвонить срочно нужно.

- Здрас-сти… - пробормотал мальчишка, протягивая мне старенький мобильник, такой простой, что я растерялась, забыла уже, как с таким обращаться. Даже не знаю, как блокировку снять. Мальчишка снова забрал у меня древний аппарат и показал, что нужно делать. Он с интересом разглядывал меня и Султана, моего пса, который клацал зубами, отмахиваясь от назойливой мошкары.

Я отошла немного в сторону и стала, торопясь набирать номер Тимоши. Раз, другой… «Абонент временно недоступен, или находится вне зоны действия сети»… - твердил механический женский голос, заставляя сжиматься мое сердце. После четвертой попытки связаться с мужем, я поняла, что произошло что-то страшное, потому что Тим всегда был на связи. Всегда. В любое время дня и ночи, потому что ему могли звонить из дома, если у отца снова случится приступ.

- Так… так… успокойся… - уговаривала я саму себя, трясущимися руками снова тыкая кнопки чужого мобильника, на сей раз пытаясь дозвониться брату.

И снова тщетно, снова то же самое. Я все больше понимала, что номера недоступны не просто так. Руки мои леденели, кровь отливала от лица, ноги задрожали и захотелось присесть. Я стала ходить взад-вперед, бормоча себе под нос успокаивающие слова. Казалось, что я сплю, или сошла с ума. Я не знала кому еще позвонить, на память я знала только номера мужа и брата. «И Макса» …- подсказала услужливо память.

- Если он его еще не сменил, – сказала я себе, набирая номер друга, уже ни на что, не надеясь. Но Макс ответил уже после третьего гудка, будто ждал.

- Макс, Максик! – я едва не зарыдала в трубку от облегчения, услышав долгожданное «алло». – Максик, это я, Ева…