«Нижний мир… Что-то вроде Ада?»

– Они помогли тебе заставить Шуру от меня отказаться?

Панталион в облике Варвары улыбнулся и прикрыл глаза, ничего на это не ответив.

– И все-таки почему именно я? Тех, кто прибывал сюда на короткое время, ты не успевал «обрабатывать», это я понял. Но ведь на острове полно преданных тебе жителей. Почему не осчастливить одного из них?

– Поначалу думал обойтись без Смотрителя, потом выбирал слишком долго, признаю свою ошибку. Затем стал присматриваться к местным, были несколько кандидатур. Но потом явился ты – и этот выбор показался мне более удачным. – Панталион улыбнулся. – Ты человек искусства, в определенном смысле мы похожи: ты тоже понимаешь, что это такое – влиять на людей, завладевать их душами.

– Допустим, я соглашусь. Почему ты думаешь, что я сумею выполнить все, чего ты от меня ожидаешь?

– Я не думаю, а уверен, – поправил Андрея Панталион. – Если ты станешь Смотрителем, я наделю тебя особой силой. Вы, люди, зовете ее удачей, верите, что некоторые из вас родились в сорочке, поцелованы Богом (подбери любое определение). Примешь обет – и я изменю тебя, одарю, останешься доволен, поверь. Нынешняя эпоха отличается от всех прежних, она стремительная и постоянно меняющаяся, как вода в горной реке. Препятствий в виде расстояний больше не существует, люди опутаны паутиной информации, ложь зачастую становится одной из сторон правды, а чтобы завоевать мир, не обязательно сражаться на поле брани. Мне ведомо, чего ты хочешь, и я приведу тебя к славе. Твой проект станет суперуспешным; твои идеи сделают тебя звездой, богатейшим, знаменитым человеком. Наши цели совпадают: приняв обет, став Смотрителем и добившись власти, влияния и славы, ты будешь выполнять то, что нужно мне.

– Ты искушаешь меня, причем весьма топорно, – заметил Давыдов.

– Это делают демоны и бесы. Я не из их лукавой породы. Я забираю плату, но и дарую немало, это честная сделка. – «Варвара» поправила прядь волос. – Ты согласен? Терять тебе нечего. Сейчас ты обычный неудачник, как сам о себе и думаешь. Твой звездный час позади; ни семьи, ни денег, ни карьеры, а перспективы туманны. Без моей помощи на твою мультипликационную Элли и внимания не обратят. Скоро ты начнешь стареть, болеть, а затем умрешь, никому не нужный, всеми забытый.

– Все умирают, – возразил Давыдов. – Или ты мне и бессмертие обещаешь?

– Будешь жить долго и в полном здравии, а умрешь легко, безболезненно и…

– И попаду в Ад, – договорил Андрей.

– И станешь частью меня – но вовсе не так, как твоя сестра или Клара. Ада в том понимании, как описывают в книгах, кстати, не существует. Ты перейдешь на иную ступень бытия, но об этом пока говорить рано. Спрашиваю еще раз: ты согласен?

– А если откажусь?

– Воля твоя. Стану искать на роль Смотрителя другого кандидата. Могу, например, Шуру призвать. Она, как оказалось, восприимчива к влиянию извне.

– Не тронь ее! – вскинулся Давыдов.

– Помни: я могу забрать всех, кто сейчас находится на острове, в том числе и тебя. Так что ты все равно станешь частью меня – смирись, этого избежать не удастся. Вопрос лишь в том, станешь ты хозяином жизни или…

По лицу Варвары вновь побежали волны, оно задергалось, оплывая, как свеча, а потом сквозь ее черты проступили другие. В следующее мгновение на Андрея с усмешкой смотрела Клара.

– Будь умницей, спокойно прими свою судьбу, – проговорила она, – и наслаждайся ею, вместо того чтобы противиться. Не делай глупостей.

Давыдову казалось, что он уже видел все и ко всему готов, но смотреть на Клару было невыносимо. Он все понял…

«Физическая оболочка погибает после нашего окончательного слияния», – сказал Панталион. Значит, Клары больше нет. Малинка теперь сирота.

Андрей вскочил.

– Куда собрался? Убежать хочешь?

В окно постучали.

– Кто это? – вырвалось у Давыдова.

– Тебе ведь было сказано: «Они становятся мной – а я могу становиться ими, каждым из них, кем-то одним или сразу многими», – пропела Клара.

Давыдов подошел к окну и раздвинул занавески. С той стороны на него смотрели Нана и Санек, сын Степана. Она улыбнулась, помахала тонкой белой рукой, послала воздушный поцелуй.

Андрей отвернулся и закрыл лицо руками.

– Я дам тебе время подумать, – произнес голос Клары. – Но не слишком долго. Если ты истощишь мое терпение… – Она погрозила пальцем.

Андрею показалось, что если он пробудет с этим существом в одной комнате еще хотя бы минуту, то сойдет с ума. Он выбежал из комнаты и понесся по коридору к дверям. Сесть в машину, уехать…

«С острова не выбраться!»

…хоть куда-то.

Он распахнул дверь и выскочил за порог. Перед домом стояла толпа. Освещенные скупым светом луны и электрическим светом, льющимся из открытой двери, они смотрели на Андрея – безмолвные, зловещие, одетые в современные костюмы и одежду, которую люди носили в минувшие эпохи.

Сколько их было, были ли среди них те, кого он знал, Андрей понять не успел. Входная дверь за его спиной с грохотом захлопнулась, и он, сделав от неожиданности шаг вперед, поскользнулся на мокрых от дождя ступенях, не удержался и свалился вниз.

«Шею сломаю», – успел подумать Давыдов, а потом все растворилось, пропало.

Глава двадцать шестая

Где-то вдалеке гудело, завывало, и Давыдов подумал, что он в своей городской квартире, отсыпается после вчерашнего возлияния и слышит, как по проспекту едет, вереща, скорая. В пользу этого варианта говорила и ввинчивающаяся в затылок головная боль.

Еще было холодно и почему-то сыро. Наверное, он забыл с вечера закрыть окно, а ночью пошел косой дождь, залил кровать, вот потому и…

На этой мысли Андрей окончательно пришел в себя и все вспомнил. А вспомнив, едва не застонал от разочарования и ужаса. Вовсе он не в Быстрорецке! Он на Варварином острове, в скверном месте, которое облюбовало древнее кровожадное, смертоносное создание.

Преодолевая дурноту, Давыдов разлепил веки. Было темно, но ясно, что ночь уже позади: небо на востоке стало светлеть. Раннее утро, дождливое и промозглое, а он лежит возле крыльца, прямо на земле. Припомнив, при каких обстоятельствах очутился в столь плачевном положении, Давыдов оглянулся по сторонам, игнорируя боль в голове. Никого. Существа, что окружали его дом ночью, сгинули с приходом нового дня.

Но это не означало, что их и не было. Или что они не вернутся.

«Я дам тебе время подумать. Но не слишком долго».

Скорее всего, уже к вечеру Панталион потребует ответа.

Искушение велико, глупо отрицать. Когда тебе обещают, что ты получишь все, о чем и