– Говорите, освободилось место горничной? – пробормотал майор. – И как? Нашел Копытов новую горничную, не знаете?

– Вот чего не знаю, того не знаю. Мне он ни о чем подобном не докладывал. И вообще, с тех пор как мы подписали документы и я передал Копытову ключи от дома, я его больше не видел. Как у него обстояли дела с наймом горничной, я не знаю. Спросите у него самого.

– Если бы я мог, – вздохнул майор. – Но дело в том, что Копытов мертв.

– Как? И он тоже?

И если бы только он один! Но майор счел, что и так сообщил толстячку слишком много лишней информации.

– Вы знаете имена людей, работавших в доме? Можете их продиктовать?

Толстячок оказался аккуратистом. Все, что касалось дома, хранилось у него в отдельной папочке с многочисленными файликами в ней.

– Мы дублируем всю информацию как в электронном, так и в бумажном виде. Как показывает практика, так гораздо надежнее.

Таким образом полицейские стали обладателями полного списка прислуги, работавшей в доме. Оказалось, что список совсем невелик, он содержал всего три имени.

– Повариха, садовник и горничная.

И за исключением той самой девушки – горничной, которая отказалась вернуться на старое место, двое других, то есть повариха и садовник, проживали неподалеку от особняка, в деревеньке Овраги.

Деревня получила свое название от глубоких оврагов. И что самое интересное, на месте одного из этих оврагов в свое время и был вырыт тот самый карьер, где нашлась потрепанная жизнью «Лада», принадлежавшая Гермесу.

Как только майор понял, что деревня Овраги и дом, арендованный Чистильщиком, находятся всего в нескольких километрах от места, где ребятишки нашли машину пропавшего Гермеса, он почувствовал, как к нему возвращаются бодрость и энтузиазм.

– Это не может быть просто совпадение, – заявил он. – Парень побывал в этом проклятом доме или во всяком случае крутился поблизости.

Полицейские тут же отправились в Овраги, надеясь, что смогут разыскать там повариху и садовника и поговорить с ними.

Деревня была совсем невелика, она насчитывала всего несколько жилых домов. Причем лишь один из них казался основательно обжитым и ухоженным. В отличие от соседних домишек, которые тихо загибались от бедности и старости, этот домик был покрашен, блестел новой железной крышей, а в оконных проемах были стеклопакеты – вот уж поистине дивная роскошь для подобных мест.

Кроме того, в коровнике мычала корова, а то и две. Во дворе гуляли важные гуси, возле забора дрались из-за червяка пестрые куры, а когда полицейские шагнули к дому, на них набросился огромный цепной пес. Собака гремела цепью, лаяла и рычала, роняя слюну на землю. Куры и гуси бросились врассыпную, возмущенно гогоча и кудахча. На шум из дома выскочил хозяин.

– Что такое? Вы кто такие?

Разобравшись в ситуации, он присмирел, отозвал пса и пригласил полицейских пройти в дом.

– Гавриловы мы, – басил он. – Как говорится, по адресу вы зашли.

Быстро выяснилось, что хозяйственный мужик работал в барском доме, так в Оврагах называли своих богатых соседей, и был своей работой весьма доволен.

– Тогда-то я хорошо заработал, – низким, раскатистым голосом говорил он, усадив гостей за стол, куда его жена тут же проворно выставила чайные чашки, блюдо с домашними пирогами с малиновым вареньем, а потом расщедрилась и покупных конфет в вазочку насыпала.

Но конфет положила немножко, потому что дорогие, как без труда догадался следователь. Если с продуктами из собственного натурального хозяйства перебоев не было, куры неслись, коровы доились, то для похода в магазин нужно было деньжат где-то заработать. Потому и домашних пирогов хозяйка положила с горкой, их ей было не жаль, свои потому что, ценились ею недорого, так сказать, по себестоимости. Но сам майор, да и его ребята, он видел, поглядывали, облизываясь, именно на пироги. Шоколадные конфеты в блестящих фантиках заевшихся городских жителей совсем не манили.

– Вы угощайтесь, – суетилась возле них хозяйка. – Вы уж извините, что так с Буяном вышло. Он у нас к чужим дико злой. Мы его потому на цепи и держим, что боимся, как бы не загрыз кого.

– Собаку дрессировать нужно, – подал голос один из полицейских, уже откусивший кусок от пирога и теперь жмурящийся от удовольствия. – Хотите, поможем? У нас есть хорошие специалисты, они вашего Буяна так натаскают, что он будет четко и без всякой цепи работать. Внутрь впустит, а вот наружу… только после вашей команды. Хотите, я поговорю?

– Да ну, – отмахнулась женщина. – Лучше уж мы так… по старинке. – Да, Вася?

– Такая дрессировка, небось, денег стоит, – поддержал ее муж. – А у нас с деньгами туго.

– А живете зажиточно, – возразил следователь. – Дом какой хороший.

– Скажете тоже, хороший. Старые запасы проедаем. Ведь у нас какие тут доходы? Что своими руками вырастим, то и продадим, тем и живем. А что тут заработаешь, если молоко, сыр, сливки – все дорого выходит, если наценку большую сделать, никто и не купит!

– Почему же дорого выходит?

– Так корма для скота дорогие нынче сильно. Потому много и не заработаешь, когда скотину на одном комбикорме держишь. В копеечку влетает и мясо, и те же куры. Летом еще ничего, летом куры по деревне бегают, сами себе корм ищут. Ну и коров на лужок вывести можно. А зимой беда.

– И сколько у вас коров?

– Две. Куда больше…

– Устаете, небось?

– От чего устаю? – не понял мужик.

– Говорите, больше двух коров не потянете.

– Были бы выгоны, где скотину пасти, тогда дело другое, – разъяснил ему мужик. – Тогда только скотину выгодно держать, когда скотина сама по себе пасется на подножном корме. У такой скотины и мясо здоровей выходит. Сказать честно, то мясо, что мы на комбикормах растим, я его в рот не беру.

– Как? – удивился следователь. – Не едите собственноручно выращенную телятину?

– Никогда. Не потому, что вредное или еще что. Ведь не стали бы продавать то, что человеку во вред пойти может. Но не нравится мне это мясо. Я к тому мясу привык, что у коровы на настоящей траве получается. Тогда животные и пахнут иначе, и навоз у них не зловонный, а вроде как душистый. Принюхаешься, и сладко делается. А от нынешних таким дерьмом несет, что впору противогаз надевать.

И покачав головой, мужик заявил:

– Нет, чую, что надо за Урал ехать, говорят, землю там дают. И приличные куски нарезают. И поле, и лес, все как полагается. Бывает, конечно, что и дрянь подсунуть норовят, но уж тут как повезет.

Жена в ответ рассмеялась.

– Ишь ты, снова за свой Урал собрался! Медом тебе там намазано? Небось, не слаще нашего люди живут, иначе отбою от желающих туда поехать не было бы.

Чувствовалось, что разговор этот мужик ведет не в первый раз. Жене идея не очень-то нравится, но и протестовать открыто не осмеливается, вот и избрала такую тактику: делать вид, что не воспринимает слова мужа всерьез.