Маргарита Николаевна всмотрелась и, узнав Антона, расплылась в благодушной улыбке.

– Антоша, и ты здесь?.. Ну что же… Тогда мне и добавлять к вышеперечисленному нечего. Он вон сам вам все про эту гадину и расскажет.

«Ага, сейчас, разбегусь только!!!» – скрипнул Атаманов зубами и, последовав примеру Филона, также спустился по ступенькам и остановился подле растрепанной бабищи.

– Так сколько деньжат хотите, Маргарита Николаевна? Только с нами шутки плохи, так и знайте. А ну как обманете, что тогда нам с вами делать прикажете?

– Не переживай, детектив! – Она хохотнула и по-свойски ткнула его пухлой рукой в плечо. – У меня она дома. Спит мертвым сном. Андрей ее караулит, так что не убежит.

– А где живешь-то? – вкрадчиво поинтересовался Филон.

Маргарита, поняв, что проговорилась сдуру, мгновенно заюлила, залопотав что-то об отдаленности района и труднопроходимости дорог.

– Так ничего! Мы на машинах, – продолжал между тем куражиться тот. – Джип – это, тетка, такая тачка, что и по болоту попрет. Давай, братва, по коням! Съездим к этой капусте и посмотрим, что она там нам приготовила. Или кого… Только смотри, тетка, если что…

– А что – что?! Что – что-то?! – взъярилась Маргарита Николаевна, засеменив следом за парнями к гаражным воротам. – Опоили ее чайком чудодейственным да и отволокли с сыном на диван. Спит, как убитая. Сейчас сами посмотрите…

Посмотреть действительно было на что. Бедный Андрейка с расстегнутыми и приспущенными штанами валялся на полу лицом вниз, раскинув руки в разные стороны. Голова его со слипшимися от крови волосками покоилась на материнских тапочках. К вящему удивлению сгрудившихся у порога, он мирно посапывал и, как им показалось, что-то даже бормотал во сне.

Увидев столь чудовищное проявление вандализма, Маргарита Николаевна страшно завизжала. Она подлетела к сыну, перевернула его на спину и, ухватив за волосы, уложила его голову на свою пухлую грудь. Слезы полились из ее глаз бурным потоком, а из уст посыпались проклятия. Последние были столь витиеваты, что вошедшие мужчины невольно смешались. И не столько от цветистости ее речи, а сколько от того, кому она адресовалась.

– Сука ты безмозглая, – подвывала между тем Маргарита Николаевна, то поглаживая сына по щеке, то шлепая его хлестко. – Что же ты опять-то…

Поняв, что продолжаться это может бесконечно, Филон решил вмешаться.

– Итак! Где она?! – стараясь говорить как можно строже, резко оборвал он ее причитания.

– Где, где!!! – прорычала она, отшвыривая голову сына от себя и поднимаясь с коленей. – Видишь, каков придурок?! Опять на сучку эту похотливую полез!!! Она его по голове чем-то шарахнула и смылась!!! Ай да сука!!! Ай да пройдоха!!!

Вот тут-то Атаманову и довелось осознать, едва ли не впервые в жизни, что такое жгучая ревность. Нет, конечно же, он знал об этом чувстве не понаслышке. Ревновал в детстве мать к отчиму. Затем любимого кота к младшей сестре. И собственную «Мазду» к двоюродному брату, который решил поучить его скоростной езде за ее рулем. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он испытал сейчас. Его словно начала трепать тропическая лихорадка. И хотя он ею никогда не болел, а был о ней только наслышан, ему казалось, что именно так проистекает данное заболевание.

Внутри начало нещадно печь. Причем не только в области груди, а везде. Желудок, сердце, легкие – все объяло жутким огнем. Между лопаток и под мышками взмокло. Руки сами собой сжались в кулаки. И лишь насмешливый взгляд Филона, с коим тот продолжал вести за ним наблюдение, остановил его от решительных действий. А ему их совершить очень хотелось. Невозможно просто как хотелось! Начал бы с мамы, что мерзким своим разумением решила совершить подлость по отношению к беззащитной девушке. А уж оторвался бы по полной программе на этом тюфяке, который валялся сейчас, спустив штаны почти до коленей. От взгляда на его поникшее мужское достоинство и от мысли, что тот мог совершить несколько часов назад, Антону сделалось невозможно дышать…

– Да ладно тебе, Атаманов, – скабрезно хмыкнул ему на ухо Филон, проследив за его взглядом. – Думаю, что не успел он ничего с ней сделать. Да и если даже успел, не чужой ведь он ей. Муж как-никак…

– Да иди ты!!! – прорвалось все же из Антона. – Кончай этот балаган к чертовой матери! Нет здесь Насти! Если вообще была!

– А вот была!!! – продолжала повизгивать Маргарита Николаевна, осознав наконец, в какую вляпалась историю. – Еще как была!!! Вон и кроссовки свои оставила – у двери стоят. Чьи, правда, не пойму, размера на три больше. Но она в них пришла, точно говорю.

Антон узнал их сразу. Еще бы не узнать собственную обувь, сутки назад собственноручно уложенную в дорожную сумку.

Итак, значит, на его машине улепетывала что есть мочи Настенька, а не кто-нибудь еще. Если предположить, что на момент убийства она была заперта в одной из комнат, то как ей удалось потом оттуда выбраться?..

Интересно…

Выходит, тот, кто совершил убийства, сам же ее и выпустил. Но зачем? Допустить мысль о том, что, увидев прыгающие огни его машины, кто-то решил открыть дверь, чтобы Настя попалась топчущейся в лужи крови? Можно, конечно. С трудом, но можно. Хотя тут опять временная неувязка – она не смогла бы так быстро все осмотреть и успеть спрятаться. Шок от увиденного и все такое… Нужно было быть на редкость хладнокровной, чтобы все переосмыслить, успеть выбежать из дома, укрыться в темноте. Что же тогда получается? Неизвестный выпустил ее из милосердия? И совершено это было задолго до появления его машины на горизонте. Проникся жалостью или… нежными чувствами?..

– О чем гоняем?

Воистину природа наделила Филона чудовищной силы проницательностью. Ни одна извилина не могла шевельнуться в голове Атаманова, чтобы не быть замеченной этим мрачноватым парнем. Антон давно забытым жестом (поскольку так он делал только в минуты душевного подъема) склонил голову к правому плечу, хитро прищурил правый же глаз и через мгновение, не повышая голоса, выдал:

– Ты знаешь, Филя… Мне кажется, что я смогу назвать тебе виновника всех твоих злоключений…

– Да?! – От неожиданности сделанного заявления Филон даже выпустил на мгновение холод из своих глаз, и в них проскользнуло что-то похожее на изумление, облегчение и совсем по капельке радости. – И кто же это?!

– Но для этого мне потребуется еще пара дней. – Антон сунул руки в карманы безрукавки и качнулся с пятки на носок. – И… полная свобода действий.

– Пистолет, самолет и чемодан с миллионом долларов, – закончил за него Филон и сунул ему под нос комбинацию из трех пальцев. – Видал?

– Как пожелаешь. – Атаманов, казалось бы, равнодушно пожал плечами и пошел к двери. – Идемте. Спать очень хочется. Здесь, думаю, делать больше нечего.

– Слушай, – Филон нервно передернулся и, кинувшись за ним следом, ухватил за полу жилетки. – А что с девкой? Где она?