«Родэн не мог так поступить со мной. Не мог!» — билось отчаянно в мозгу. Но разум твердил, а почему нет? Мужчина может взять вторую жену в отличие от женщины. Правда, в центральной Империи, у тех же самых Родэнов это было не принято и давно не случалось. Но Рэм- наполовину северянин, а на Севере — это обычное дело. Три жены, три наложницы. Все, чтобы род стал крепче, и женщины принесли больше сыновей.

Она ему не нужна. Он даже не соизволил прийти в свой дом, куда ее поселил. Живет у деда в императорском дворце, лишь бы с бывшей любовницей не встречаться. О чем она думала? На что надеялась? Перед глазами поплыло все от стоящей в них влаги. Нос предательски защипало. Ей тут не место.

— Простите, — пробормотала янгу Оугу, с беспокойством поглядывающему на свою внезапно разволновавшуюся соседку, — Мне нехорошо что-то. Нужно…на воздух.

На последних словах голос дрогнул, выдавая ее. И Ифе подскочила с места, боясь, что янг успеет начать расспрашивать. Метнула прощальный взгляд в сторону Рэма и замерла, увидев, как он именно в этот момент случайно повернул голову в ее сторону и остолбенел. Его рот приоткрылся от изумления, глаза широко распахнулись. Но через мгновение принц уже взял в себя в руки, снова нацепив маску равнодушия. Лишь серебристые глаза прошивали насквозь. Ифе показалось, что со злостью. Она отвернулась, обрывая зрительный контакт, и стремительно покинула зал, не оборачиваясь. Пусть в огне сгорит со своей турийкой.

Когда она шла по этим коридорам дворца в прошлый раз, они не казались такими бесконечными. Ифе торопливым шагом, едва не срываясь на бег, все петляла и петляла по пустынным холлам, провожаемая взглядами заинтересованных охранников. Когда же она выберется? Дышать во дворце было невозможно, стены сжимались, а потолок придавливал своим величием. Слезы уже было не сдержать, и она просто зло размазывала их по красным от гнева щекам. Хочется наружу. Как из клетки вырваться. Вдохнуть ночную прохладу, и все пройдет.

За руку рванул кто-то сильно, чуть не вывернув сустав. Ифе вскрикнула от неожиданности и застыла, обернувшись. Молчание. Что она может сказать? По ее заплаканному лицу все и так понятно. Просто сгорает от стыда в пронзительной тишине под впившимся серебристым взглядом.

Рэм открыл было рот, но тоже замер, так и не произнеся ничего. Серые глаза потемнели и заскользили по судорожно дышащей девушке. Так методично. Каждую черточку, даже узор на подоле внимательно рассмотрел. Хватка на локте ослабла, и пальцы поднялись выше, огладив голое плечо. Ифе кинуло в жар, воздух словно патока застывал, обволакивая. От его пальцев на голой коже искрило, прошивая насквозь. Почему он молчит, великая тьма? Это она говорить не может. Все слова в горле застряли. А сил хватает лишь на то, чтобы сдержаться и не броситься ему на грудь, разревевшись окончательно.

— Тебя потеряют, — выдавливает наконец из себя Ифе каркающим голосом.

Рэм хмурится, будто не сразу улавливая смысл. Потом небрежно трясет головой. Серебристый взгляд скользит по ее лицу и останавливается на губах. Пальцы сильнее впиваются в плечо.

— Что ты тут делаешь? — голос Родэна неожиданно глухой и хриплый- Я видел списки гостей…

Ифе морщится словно от пощечины. Даже проверял, что бы ее рядом не было? Настолько видеть не хочет?

— Не рад? — с сарказмом вслух произносит.

Но Рэм не отвечает. Просто ждет, что скажет еще. Их глаза встречаются, и Ифе становится невозможно дышать окончательно. Родэн так смотрит, словно пожирает ее без остатка. Мысли путаются тут же. Помнит этот его взгляд, к чему он ведет. Тело тяжелеет, наполняясь чувственным теплом.

— Я…хотела поговорить, — шепчет тихо, облизывая пересохшие губы.

— Поговорить… — тянет Родэн задумчиво. А потом неожиданно толкает ее к стене и прижимает собой.

— Нам не о чем говорить, — хриплый шепот в самое ухо.

Укус, и мочка горит огнем. Ифе прикрывает глаза, всхлипывая. Рука Родэна с плеча перемещается на шею, сжимая, запрокидывает голову девушки. Другая комкает подол платья, задирая до самых бедер. Все так быстро. Ноги Ифе подкашиваются, она бы упала, но не может, зажатая между стеной и горячим мужским телом. Лишь цепляется за его плечи и безвольно повисает. Сердце бешеным зверем рвется из груди, больно ударяясь о ребра. Губы Рэма проводят обжигающую влажную дорожку на щеке и накрывают ее приоткрытый рот. Вздох тонет, поглощенный им. Девичьи пальцы сильнее мнут мужской сюртук. Язык Родэна толкается внутрь, а рука уже гладит тонкое белье между ног, с каждой секундой все более влажное.

— Могу трахнуть, если хочешь, — урчащие нотки в голосе Родэна приобретают зловещий оттенок, пальцы поглаживают лоно прямо сквозь хлопок, пропихивая внутрь мокрую ткань, — Ты же хочешь? Течешь вся…

Это унизительно. И пошло. И сладко. Рэм всегда пошлый, она привыкла давно. Но не сейчас. Сейчас это как удар.

Им не о чем говорить.

Слезы опять застилают глаза, пальцы сжимаются в кулаки, и она с силой отталкивает не ожидавшего отпора Родэна. Рэм смотрит растерянно на раскрасневшуюся девушку, его грудь тяжело вздымается, затуманенные глаза светятся похотью.

— Забудь, — Бросает Ифе, оправляя юбку и стремительно направляясь к выходу.

— Забудь? Забудь?? — он опять хватает ее бесцеремонно, разворачивает к себе. Повышает тон, уже не в силах сдержаться- Это так легко по-твоему? Это ты у нас переобуваешься на лету, Ифе. Я не могу так!

— А как же турийка? — шипит ему в лицо, пытаясь вырваться.

Рэм замирает, посмотрев удивленно, потом неожиданно смеется.

— Так это что? Ревность, кипяточек? — его улыбка, искренняя и хитрая, заставляет Ифе моментально притихнуть, вглядываясь в любимое лицо. Она, что же, ошиблась? Стыдливый румянец мгновенно заливает щеки.

— Мы оба знаем, что у меня уже есть жена, причем злая и беременная, — шепчет ей Рэм на ухо, снова прижимая к себе, — Еще одну я просто не переживу. Хотя дед бы, конечно, был не против…

Ифе молчит, моргая, чувствуя, как на ресницах собрались капельками слезы. Все тело дрожит от облегчения и наполняется расслабляющей ватой. Это правда? Тогда почему он избегает ее? Жмурится, утыкаясь носом в мужское плечо и с наслаждением глубоко вдыхает родной запах. Чувствует, как грубоватые пальцы зарываются ей в волосы, бесповоротно портя высокую прическу, как горячие губы прижимаются к виску.

— Мое предложение еще в силе, кипяточек, — шепчет Рэм ей макушку, нежные прикосновения меняют характер, руки с жадностью ощупывают ее тело.

— Мое поговорить- тоже…

— Хорошо, после. Закрой глаза и не думай. А то тут и так половина дворцовой стражи уже собралась, — бормочет Рэм недовольно.

Секунда, и мир погружается в черный вакуум, утягивая Ифе за Родэном.

Ифе открывает глаза и вертит головой, осматриваясь, пытаясь понять, куда ее переместил Родэн. Узнает его спальню в особняке, где она провела последние два таких тоскливых месяца. Просто вернул ее домой? Уйдет сейчас обратно? Но мысль не успевает оформиться, так как Рэм вновь прижимает ее к стене, до боли впечатывая лопатками в твердую поверхность, и торопливо задирает юбку. Его сбивчивое дыхание опаляет кожу, жадные пальцы добираются до голой кожи бедер, горячие губы вновь накрывают ее, язык толкается в приоткрытый рот. Все так быстро. Голова кружится от напора, и Ифе ничего не остается, как вцепиться мертвой хваткой в его кудри, подставляя шею для быстрых хмельных поцелуев.