Вращая в каждой руке по топору, Коваль пронесся по спиральному тоннелю вверх, награждая ударом каждого, кто подвернулся на пути. За ним топотали по пятам, дважды метнули железный лом, оба раза он вовремя пригнулся. Отбиваться приходилось в полной темноте, нураги нарочно погасили или унесли все фиолетовые грибы…

Он снова дрался, он прорывался вверх, к солнцу, недоумевая, какого дьявола китоврас бросил его здесь погибать…

Яркий свет полоснул по глазам. Жители подземелья взвыли. Вначале от света, затем – от боли. Лысый, почти квадратный альбинос, наверняка никогда не выходивший на свет, замахнулся ржавой лопатой – и рухнул с разорванным горлом.

Над ним, скаля розовые клыки, гордо нависал президентский лысый пес!

Четверо ближайших к Артуру горняков повалились с разорванными глотками. Еще двое боролись, но безуспешно. Раздался отчетливый собачий лай. Девицы, более шустрые, кинулись наутек. Серые тени настоящих хищников, неуловимых, голодных и чертовски умных, сновали между ними, как волки, забравшиеся в овчарню.

Були, президентская стража!

Загрохотали автоматные очереди. Носители нураги с воплями кидались навстречу крестообразным сполохам и гибли на бегу. Сам президент застыл, как истукан, не в силах поверить очевидному. А его любимец, зубастый Гвоздик, радостно вылизывал хозяину лицо, повизгивал от восторга и норовил вскочить на ручки всеми своими восьмьюдесятью килограммами.

Уцелевшие жители подземелий с криками ползли к своим норам. Те из них, у кого були загрызли паразитов, сами гибли в страшных конвульсиях. Раздался сухой грохот, от которого заложило уши. Посыпались камни, следом, сквозь мутную взвесь, пробился луч солнца!

За первым взрывом последовал второй, более мощный. Снаружи расширяли отверстие, камнепад усилился. Артур прижался к стенке. Под ногами, скуля, ползал голый мужик с убитой нураги за спиной. Сверху донеслись внятные звуки человеческой речи.

За невскими псами-мутантами в пещеру лезли люди с фонарями. Не с факелами, а с электричеством!

А за автоматчиками спускался Озерник.

Артур ничего не соображал. Отовсюду слышались звон рикошетивших пуль и почему-то команды на английском языке. Следом за автоматными очередями раздался низкий гул – и мрак прорезала первая струя жидкого огня.

Дед Савва легко прокладывал путь через ад, левой рукой придерживая загривок лысого пса, а правой коротко касался тех, кто имел глупость встать на дороге. Те, кого он касался, немедленно валились на землю, высовывали языки и подыхали от удушья. Коваль внезапно вспомнил давнишнюю историю о том, как в Псков заявились украинские купцы, и кто-то из них, по недомыслию, оскорбил Озерников. Черный Дед тогда тоже настиг их на тракте, легко коснулся одного из обидчиков – и тот выхаркал легкие. По свидетельствам очевидцев, хохлы точно взорвались изнутри. А Черный Дед невозмутимо вернулся в озерную деревню, и никто его не посмел остановить…

От воплей и хрипов у Коваля закладывало уши.

По пятам за Озерником через отверстие в потолке спустились двое парней в незнакомой морской форме, они разматывали кабель к мощному прожектору. По веревочным лестницам в лабиринт ворвалось не меньше взвода незнакомых вооруженных людей. Их старший отрывисто командовал на английском. Запахло керосином. Люди в термостойких костюмах разматывали жесткие шланги огнеметов. В подземном ручье, среди кровавых наплывов, осатанело металась живность.

– Парни, поджарьте тут всех!

– Нет, там внизу мои люди! – опомнился Артур. Ему казалось, что он кричит, но из горла вырывались лишь тихие хрипы.

– Не беспокойтесь, сэр! Мы выведем всех, кому еще не съели глаза.

«Плевать на то, что голый. Хуже всего, что я потерял зеркальце… потерял связь с джинном, вот осел!»

Огнеметчики поджигали все, что горело. В пещере становилось нечем дышать. Откуда-то из глубины до Артура еще доносились вопли горящих заживо карлиц. Затем скала затряслась от взрывов. Нападающие кидали гранаты в проходы, куда не могли пролезть.

Колония нураги погибала.

– Колите их! Всех уничтожить, всех!

Бритый наголо бородатый мужчина в форме с золотыми погонами, чем-то похожий на упрямого теленка, остановился в трех метрах от президента, почтительно соблюдая дистанцию до рычащего Гвоздя.

Включили второй прожектор. Следом за военным моряком в круг света вошел Дед Савва. Вблизи Озерник выглядел ужасно: с подбитыми глазами, рассеченной губой, в изодранной хламиде. Но глаза смотрели как всегда, насмешливо и высокомерно.

– Спасибо, Дед, – произнес Артур и сел на пол. Ноги больше не держали. – Теперь я верю, что на меня зла за Прохора не держишь…

– У меня с тобой счетов нет, – Озерник усмехнулся, вытер рукавом окровавленный рот. – Бона кому спасибки говори. Кабы не они, хана бы всем… А так – успели.

Лысый бородач щелкнул каблуками, приложил ладонь к виску.

– Командующий эскадрой британского подводного флота адмирал Теодор Пасконе.

– Подводного? – тупо повторил английское слово президент. Ответа он не услышал, потому что нахлынула звенящая колокольная тишина…

– …Как ты меня нашел? – Коваль скрипел зубами, пока Озерник через трубочку заполнял зеленой кашицей его раны на спине. Лекарство жгло, как перец, президент едва сдерживался, чтобы не заорать. Когда жжение ослабевало, Артур наслаждался. Ветром, синевой гор, пенными ударами близкого моря за скалой, запахами трав и махорки. Он лежал на теплой траве под вечерним небом. Неподалеку стонали и мычали еще несколько русских моряков, вырванных из плена. За грядой морщинистых холмов к небу взлетали клубы смердящего черного дыма. «Ликвидаторы» с британского корабля закладывали взрывчатку в уцелевшие подземные ходы. Вокруг президента, свесив на сторону языки, валялись уставшие були. На почтительном расстоянии от лысых псов, в распадке, стоял молоденький часовой. Он водил из стороны в сторону винтовкой с оптическим прицелом, непрерывно проверяя верхушки холмов.

– Где мы находимся? – спросил Коваль у часового.

– Сардиния, сэр! – бодро ответил тот.

Коваль пригляделся к парню внимательнее. При свете дня обнаружилось немало интересного. Англичанин был одет и экипирован совсем не так, как представители военной британской миссии в Петербурге. Этот парнишка словно сошел с плаката полуторавековой давности.

– Ребятишек-то в трюмы загнали, а я ждать не стал… – ухмыльнулся колдун. – Я сам туда пораньше отправился… Терпи, терпи уж, яд убить надо, я ж чую, от ейного яда кость разжижается. Ты вниз, в гору-то с нами не ходил, не видал, чего там деется… ну, теперь-то уж ничего не деется. Это адмирал, дельный мужик, – всё огнем залил. Но и дрались, суки, знатно, как демоницы кидались. Слышь, двоих псов твоих порвали, ага… Да лежи ты, не дергайся, на-ка спирту глотни лучше!

– А ты что же? – с трудом переводя дух после последней экзекуции, спросил Коваль. – Ты за мной вплавь кинулся?