— Не всегда, Маш.

— Ну да, — она косится на меня, кивает, — не всегда. Короче говоря, когда я прибежала в отделение с заявлением о том, чему была свидетельницей, мне повезло несколько раз. Первое — меня быстро приняли, не стали тянуть и таскать по кабинетам, без документов даже. Потом из квартиры уже забирала… А так — по паспортному пробили, и все. Второе — в это время в отделении был их начальник самый главный по ведомству, и меня сразу к нему потащили, не стали отфутболивать и прятать. А он тут же распорядился туда ехать. Взяли всех. Генерала этого, его охрану. Прямо с трупом Игоря на руках. Генерал уже выходил из клуба, говорят, когда прихватили. В итоге было громкое дело, по которому я проходила, как главная свидетельница. И я в суд должна была тоже ехать.

Тут все понятно. Непонятно, почему она здесь…

— Ты, наверно, удивляешься, почему в таком случае я здесь? — читает Машка мои мысли, усмехается, — потому что только в кино все быстро. И, если ловят на горячем, то ты прям сразу в тюрягу. А у нас — нифига. Во-первых, генерала самого не поймали на горячем. Свидетель — только я. Его охранник взял вину на себя, типа, в драке случайно ударил Игоря ножом пять раз. Меня отпустили забрать документы и вещи, под охраной прям сразу стали держать, потом вообще поместили в специальную квартиру, потому что начали поступать угрозы по телефону, потом предложения, ну и так далее… Понимаешь, да? Потом меня пытались убить, но так… Не особо серьезно, больше пугали. Не знаю, до сих пор, почему не пулей в голову, может, боялись? Дело такой резонанс получило серьезный… У этого генерала полно друзей в верхах, там целая кампания и в сми, и, я так думаю, всех подключили, кого могли. Сам он сразу же по больницам, то сердце у него, то почки, то нервы. Улики пропали у криминалистов… Короче говоря, как обычно все. По идее, он должен был бы свидетелем проходить и максимум лишиться должности, но не звания. А тут я. Уперлась — и ни в какую. Я просто поняла, что это он явно напортачил с Лешкой. И Игоря убил. Всего меня лишил. Мне ничего не страшно было, хотелось его посадить и надолго. А! И в четвертый раз мне повезло, что этот главный начальник, который меня принял сразу, оказался его каким-то врагом… Ну, я так думаю. Слишком сильно вцепился. Там, наверняка, такие бабки предлагались всем, всей цепочке, что устоять мог только фанатик. Вот он и был фанатиком. Дожал, под его присмотром дело до суда довели… А потом начался цирк с конями. Во-первых, меня на служебной квартире чуть не удавили. Прям ночью пришли, прикинь? Положили охрану у двери.

Она трогает машинально горло, и да, я очень хочу убивать. Очень. Смотрю на свои белые кулаки и медленно, по пальцу, разжимаю.

— Повезло, что я… Смогла сопротивляться. Вырубила двоих, связала. Третий убежал. После этого меня отвезли в кабинет к генералу, и он дал полный расклад по ситуации. Оказывается, суд можно очень круто затягивать. Всеми способами. И сейчас обвиняемый лежит в больнице с инсультом. Процесс восстановления долгий. После инсульта возможны осложнения. Ну ты понял. Они будут до тех пор, пока меня не устранят. Причем, танцевать больше не будут. Уже одно то, что пришли в служебную, что перебили охрану, говорит, что на крайние меры идут. И он честно признался, что доверять никому не может в этой ситуации. Типа, квартира была пипец, какая засекреченная. И все равно нашли. В итоге, меня познакомили с Зубом, моим «братишкой», сделали документы, как на парня, и отправили сюда. Я обрезала волосы, перетянулась этой херней, — она кивает на валяющуюся неподалеку утяжку, — и никуда не высовывалась. Зуб устроился работать в охрану, чтоб не привлекать внимания. И мы так год прожили. А потом я начала лезть на стену… И выбила разрешение хотя бы учиться… Ну вот…

— И как долго это все будет продолжаться?

— Не знаю, — пожимает она плечами, — пока генерал не использует все способы отсрочек, или пока меня не пришибут…

— Интересно… А мне говорили, что защиты свидетелей у нас нет в стране, — задумчиво перевожу я тему немного, потому что последнее ее предложение заставляет опять сжимать кулаки в бессильной ярости.

— Так ее и нет, — усмехается Машка, — говорю же, мне повезло. Начальство Зубовское как-то по-особенному проводит нас, так, чтоб никто не подкопался. А то служебку же своим ключом вскрыли, понимаешь? Так что, это скорее, частная контора. Я потому и напряглась, когда ты про свою родню в полиции сказал. Нет, я верю, они — честные люди, но сто процентов где-то сидит крыса, которая зацепится за случайно оброненное слово или какой-то нестандартный запрос, который твоя родня может отправить в столицу… И все. Нас найдут. И положат обоих. А, может, и еще кого прихватят, кто рядом будет. Потому со мной опасно, понимаешь?

Она грустно смотрит мне в глаза, потом, словно озябнув, обнимает себя за плечи, оглядывается по сторонам, тянет к себе лифчик.

— Давай поедем уже? Да? Ты ведь понимаешь, что со мной не надо рядом?

Машка не смотрит на меня больше, пытаясь одновременно снять мою куртку, кроме которой на ней ни черта нет, натянуть лифчик и не показать мне больше своего тела, чем я уже видел. Учитывая, что я видел сегодня все, это выглядит забавным.

А вот перемена в ее настрое — нихрена.

— Да, понимаю, — спокойно отвечаю, замечая, как все-таки дрогнули ее пальцы в ответ на мой тон, — а ты понимаешь?

— Что? — она уже собралась, возится и возится со своей тряпкой…

Отбираю у нее из рук бежевый кусок ткани и отбрасываю на заднее сиденье машины.

— Что мне похер?

Тяну ее к себе, накидываю куртку на плечи, потому что уже немного прохладно, а она — голенькая. Не хочу, чтоб замерзла.

— Ты чего? — бормочет, деревянно пытаясь выбраться из моих рук, но я применяю силу и настойчивость, — ну хватит, Вадим… Это ни мне не нужно, ни тебе… Мы, может, вообще скоро свалим…

— Не свалите, — я держу ее за плечи, смотрю в глаза, — это — мой город. Здесь тебе ничего не угрожает. Ты просто не знаешь, кто мы такие.

— Кто? Ты чего, сын мафиози, что ли? — смеется она через силу, — город засыпает, просыпается мафия?

— Типа того, — я спокойно смотрю ей в глаза, полностью уверенный в том, что говорю, в себе и в своих родных и друзьях, — только мы никогда не спим.

Мы не спим

В моей жизни было мало мужчин, которых можно было бы назвать настоящими.

Лешка, несмотря на возраст, был настоящим. Мог бы стать…

Игорь… Я никогда не питала особых иллюзий по его поводу. Он был легким, веселым, выебонистым и очаровательным. Я его, наверно, любила… Но вот уверенности в нем, безопасности рядом с ним не испытывала.

Тренер… Да, тренер был мужик. Настоящий. Но тоже, как и все — в прошедшем времени.

Вадим — настоящий в настоящем.

И, бляха муха, все сделаю для того, чтоб так оно и оставалось!

А что для этого надо?

Правильно, держаться подальше.

Он с такой уверенностью говорит сейчас о том, что все мои проблемы исправит, все решит… А я не хочу опять дежавю! Только не такое! Только не с ним!