Нирении дорогу в высшую лигу претворяли подпольные кулачные бои. Там они заработали первые лёгкие деньги, ломая лица оппонентам. Скооперировались — и заработали первый капитал.

Не слишком уж много, но и не мало. В самый раз для открытия ростовщической конторы. Драконовские проценты. Людоедские залоги. Хотя всё — под роспись клиентов. А парням, выковавшим из плоти сталь в подземельях на кровавом песке, сложно отказать.

Чревато последствиями.

Так, худо-бедно нарабатывалась недвижимость в Саргузах и окрестностях, захудалые лавки, мелкие предприятия. Основывались банки, где обирали до нитки тех, кого более прозрачные дельцы ни за что бы ни взяли в оборот. Их право, их ошибка.

Но как бы там ни было, сила Тринадцати в совокупности — это золотое правило. Изначально так повелось, но в живых остался лишь Маки. Как так вышло, знает лишь земная твердь под Саргузами, где покоятся кости его первых подельников.

Шли годы, и за Тринадцатью стали выстраиваться целые бригады беспризорников — эдакая «пехота», решавшая все мелкие вопросы с должниками. Группировка встала вровень со всеми прочими, бодаясь за районы, где взимали свою мзду.

Они бы так и плескались в пруду с прочими этническими бандами, коих в Городе с избытком. Участвовали в разборках, устраняли конкурентов, не зная по-настоящему крупных уловов и подлинного влияния.

Всё изменил переполох на рынке ворвани в Западном Аштуме. Был такой кризис лет пятнадцать назад.

Когда обороты с китобойного промысла резко упали, Макивер и компания выкупили несколько саргузских контор за бесценок. Что называется, для галочки.

Было это везение, провидение или холодный расчёт? Не имеет значения.

Открытие новых охотничьих угодий к северу от Шумая выровняло спрос и предложение на китовый жир. И Тринадцать заимели здесь свой, внушительный, общемировой процент. Прибыль взлетела вверх, а вместе с ней — и молодчики.

С тех пор они получили и место в серой политике Ларданского Герцогства. Поговаривали, что Тринадцать вхожи во все кабинеты Акрополя вплоть до саргузского градоначальника. Быть может, и сам феодал с ними вёл деловую переписку.

Но важно другое: ни одна преступная шайка и рядом не валялась. Окольными путями, но Макивер и компания стали здесь своими в доску. Подчас больше, чем породистые дворяне, будь то норманны, луры или коренные с Полуострова, принявшие гармонизм ради выживания.

И вот живая легенда стоит прямо перед Альдредом Флэем. Дезертир на фоне рыжего бугая почувствовал себя блекло — ещё пуще прежнего. Может, Маки не обрушит на него золотой кулак своего влияния в обществе, раз то пожирал мор. Но предатель знал: столкновение с Тринадцатью всё меняет. Впредь стоит особенно следить за языком.

— Естественно, — ответил ренегат наконец. — В Городе о Тринадцати глухой прочтёт, слепой услышит.

Фамильярничать, любезничать, расшаркиваться перед бандитом, загубившим сотни душ, Альдред не собирался. Преступников, будь они простыми смертными или чародеями, привык ненавидеть. И совсем неважно, что статус Киафа также делал из него личность далеко не рукопожатную. От криминальных элементов одни проблемы.

Да и от инквизитора никто не ждал попятной. Что законники, что бандиты на дух друг друга не переносили. А между тем чума сближала их, как никогда.

Макивер улыбнулся земляку, довольный его словами. При взгляде на него создавалось впечатление, будто признание общественности не может надоесть, если эту данность выгрызли зубами и ногтями. Бугай тоже глянул на солнце, ползшее к зениту.

«А он, кажется, что-то понимает. Иначе бы не выжил…»

— Куда держишь свой путь, Альдред? — вежливо спросил Маки.

— Иду в сторону Циановых Дворцов, — честно отвечал Флэй. — На север.

У него отсутствовало всякое желание распространяться про госпиталь. Не хотелось давать неудобные ответы на лишние вопросы.

Глен ухмыльнулся.

— Не лучшую дорогу ты выбрал. Убьёшь так полдня только. Если повезет, имею ввиду. Чай, торопишься…

— Я заплутал ночью. Твари загнали меня в район красных фонарей. Вот и пытаюсь выбраться отсюда, пока не поздно, — сдержанно пояснял ренегат.

— Мы тоже, — осклабился Макивер и поглядел на земляка со значением.

Альдред насупился. Глен был вынужден пояснить.

— Этой дорогой ты точно не выйдешь на север. Куда ни плюнь, район красных фонарей обложен бастионами из дворов с четырёхэтажными домами. Тенистая у нас тут местность. И когда солнце перемахнёт зенит, прочувствуешь это на собственной шкуре. Раз уж мы с тобой земляки, я мог бы предложить тебе комнату в нашей гостинице. До вечера, как дождь пойдет. Сервис и девочек не обещаю — их уже тю-тю…

Верзила расхохотался. Дезертир тут же напрягся.

Щедрое предложение. Безмерно щедрое. Да только вот…

Глава 21-3. Шестёрка

«О, нет! С такими, как вы, ребята, я в одном поле и погадить не присяду», — думал ренегат. Его больше волновало даже не это: госпиталь Сестёр Милосердия где-то близко, буквально за поворотом.

Но в то же время и далеко. Пока Альдред медлит, чума планомерно убивает его и обращает в новоявленного упыря.

И быть может, уже этой ночью сознание Флэя отойдет на второй план, уступив разуму роя.

Если не поторопиться, дезертира ждёт поистине печальная участь: лезть на стену от мук в ментальной тюрьме, пока безвольное тело вкушает человечину, пачкая одежку.

Свою мысль, однако, Маки не закончил.

— Да только «Шаньтоу» мы тоже покидаем. Пацаны сбегали, проведали относительно безопасные тропки на север. Там, говорят, безопасно. Никому подыхать здесь по-пустому не охота. И мы пойдём. Вот только надо уладить пару вопросов…

Его намёк повис в воздухе гнетущей паузой. Альдреду ясно дали понять, что его пытаются вовлечь в крайне сомнительную и опасную авантюру. Хуже всего другое: у него нет права отказаться.

Мало того, что перед ним свиту расставил основатель Тринадцати, нетерпящий отказа, так ещё и рыжий верзила прав от и до. Вокруг района красных фонарей полно свежих, высоких зданий, где обосновались рабочие Ремесленного Квартала. В этих местах Альдред никогда не ходил: чересчур далеко от Янтарной Башни. А мыкаться, тыкаясь мордой в углы, как слепой котёнок, нынче чревато.

Ситуация складывалась так, что Глен Макивер уже взял нерадивого ренегата в заложники. Флэй это понимал. А Маки — подразумевал. Про себя дезертир выругался в сердцах, не веря, в какую передрягу вляпывался на ровном месте. Тянуть кота за хвост не стал и спросил прямо:

— От меня что требуется?

Беглец не переставал приятно удивлять. Велат осклабился.

— Вижу, ты не лезешь за словом в карман. Даром что инквизитор. Хорошо. Люблю вести дела с такими людьми. Это особенно важно для предпринимателя вроде меня.

Глен беззастенчиво похлопал Альдреда по предплечью. Легонько, но Флэя ноги удержали еле-еле. Дезертир поморщился от боли: