– Ждал, не ждал – какая разница. Чего тебе?

– Да мы вот хотели заехать к вам, дорогой Кирилл Александрович, давно не видели, соскучились… – пропел Игнат.

– А я нет, – отрезал Кир.

– Ну, это понятно, Кирилл Александрович, мы такого счастья и не ждали. Куда вам… Хорошо, если вообще помните о нас, убогих…

– Ладно, хватит, – Киру надоел этот пьяный вальс вокруг да около. – Чего звонишь?

– Поговорить надо, – вдруг трезво и собранно ответил Игнат.

– Говори.

– Не могу. Надо увидеться. И, кроме того, ваша дочь просила кое-что из вещей…

– Сам знаешь, нет у меня больше ее вещей. Не выдумывай, – Кир резко повесил трубку и посмотрел в опрокинутое зеркало.

Повернутые в отражении часы показывали какое-то несуразное время, за окном падал тихий мягкий снег, и вдруг ему невыносимо захотелось на волю.

– Настька, я пойду, пройдусь. Вернусь через полчаса! – крикнул он в глубину квартиры и заковылял прочь.

На улице уже почти не было видно прохожих, только какие-то тени спешили вдоль стен, удлиняясь в свете фонарей. Снег не сыпал и не шел он парил, медленно опускаясь на землю. Кир постоял в переулке, решая, куда направиться – влево или вправо, и свернул в сторону Садового кольца. Он шел и думал о том, что когда-то по приказу царя здесь и вправду были устроены сады. Город расширился и перекинулся за границу Земляного вала, все укрепления срыли, а поселенцев обязали разбить палисадники. «Короткая у нас память, – остановился сам удивленный своим открытием Кир, – Садовое кольцо никто не связывает с садами, Останкино – с останками, воскресение – с Воскресением Господним… Хм, надо детям рассказать. Вот, например, “бежать стремглав” сегодня означает быстро бежать, а не быть казненным на кресте вниз головой – “стремглав”. Об этом как о милости просил когда-то своих палачей апостол Петр. Быть распятым точно, как Учитель – в обычном положении тела, казалось ему незаслуженной честью. Или вот еще “и на старуху бывает проруха”, ведь это значит, что…»

Но тут размышления Кира были прерваны совершенно неожиданным образом. Он уже вышел из переулка и не спеша поднимался в гору к Таганской площади, как вдруг заметил группу людей, выстроившихся прямо перед ним на краю широкой и крутой лестницы. Они стояли, подсвеченные мутным светом фонарей, и Кир заметил оборки, шлемы, хоботы, кокошники, ботфорты, развевающиеся на ветру плащи и перья вперемешку с валенками, тулупами и ушанками. Он не успел испугаться, только подумал, а люди ли это? Может, это те самые московские призраки, о которых рассказывают, что они гуляют ночами по городу и пугают случайных прохожих не утробным воем и мрачными пророчествами, а своим идиотским внешним видом. Пока Кир сомневался, компания на лестнице зашевелилась и вдруг, как по команде, горохом рассыпалась по ступеням. Мимо Кира. обдавая его запахом гнили, плесени и перегара. пронеслись русалки, конкистадоры, лешие и короли. Вскоре улюлюкающая нечисть сгинула в темноте и снегопаде, словно ее и не было, а Кир, оглядываясь, поднялся вверх к кирпичному зданию театра. Там во дворе он заметил мусорный контейнер, доверху набитый старыми порчеными костюмами. Видимо, бомжи растащили выброшенное барахло и нарядились, кто для смеха, кто – для тепла.

Кир усмехнулся, подобрал с тротуара ботинок с полуоторванной «золотой» пряжкой, очевидно, туфли сказочного принца, и с размаху забросил в контейнер. Несколько потревоженных крыс, возмущенно пища, метнулись в сторону. Кир снял с рукава налипшую длинную и грязную шелковую ленту и побрел наверх. Несмотря на поздний час, метро еще работало. К нему он и направился.

Игнат очнулся рано утром от настойчивого звонка. Странно, ему казалось, что вчера после разговора с тестем он разбил свой телефон о стену. Однако сейчас тот звонил, как ни в чем не бывало. Игнат спросонья не сразу понял, где находится, что это за комната с синими прозрачными шторами и откуда доносится звонок. В конце концов, он поймал прыгающий от вибрации аппарат, нажал сразу на все кнопки и прохрипел: «Алло».

Голос Ивана на другом конце провода не обещал ничего хорошего.

– Привет, ты где?

– А что случилось? – вопросом на вопрос ответил Игнат.

– Расскажу при встрече. Я подъеду к тебе?

– Нет, не надо, – Игнат, потер глаза, осматриваясь. – Давай встретимся у нас в кафе. Да что произошло, ты мне можешь сказать?

– В кафе. Хорошо. Через час, – Иван повесил трубку.

Игнат упал обратно в подушки. Нет, все-таки жизнь не была благом. Она просто держала в тисках, иногда ослабляла хватку, и тогда хотелось верить в то, что мир прекрасен. Зато как только тиски сжимались вновь, в легких не оставалось воздуха, и не было сил ни дышать, ни жить.

Игнат опоздал минут на пятнадцать. В любом случае, даже если бы он задержался на час, не стоило встречать его таким перекошенным лицом.

– Принеси кофе и сигарет, – бросил официантке Игнат.

– Каких? – спросила девушка.

– Любых.

Девица раздражала его, впрочем, как и обстановка в кафе, и напряженное лицо Ивана.

– Ну, что стряслось-то? – спросил Игнат. – Умер кто-то или что?

Иван хотел ответить, но сдержался и промолчал. Девушка со своим блокнотиком продолжила стоять рядом.

– Иди, чего встала? – прогнал он ее и уставился на друга.

– Сегодня утром мне позвонили… – Иван замялся.

Ему явно было трудно говорить. Странно, с чего бы это? Игнат подождал, распотрошил поднесенную пачку сигарет, выдернул одну и закурил, прикрывая огонь руками, так, словно они стояли на ветру. «Ну, давай, дружок, рассказывай! – думал он, поглядывая на растерянного Ивана. – Даже интересно, чем ты хочешь меня удивить?»

Однако молчание затягивалось, Игнат начал терять терпение.

– Вань, может, скажешь, наконец, какого черта я приволокся сюда? Посидеть помолчать вдвоем? – не выдержал он.

Иван вздохнул.

– Осипа убили, – тихо произнес он.

– Осипа… – Игнат потер лоб. – Какого Осипа?

Внезапно его осенило.

– Ах, Осипа!

Игнат, не глядя, пододвинул чашку с кофе, механически надорвал бумажную трубочку с сахаром, высыпал, размешал. Отхлебнул. Обжег нёбо. Полупустое в этот час кафе норовило раскрутиться, как гигантский аттракцион.

– Как это случилось? – спросил он, усилием воли останавливая вращение.

– Вышел ночью с собакой, переходил через дорогу… в общем, сбили его, насмерть.

– Нашли?

– Что?

– Машину нашли?

– А, нет, не нашли. Только тело.

Игнат как-то сразу почувствовал, что не выспался, что ломит виски от давления и похмелья, и отсырели ноги: выйдя из машины, он шагнул прямо в жидкую придорожную грязь. Игнат с трудом подавил зевок, но уже вскоре не выдержал и все-таки зевнул, как собака, широко и нервно. В последний момент спохватился и прикрыл рот рукой, но Иван не обратил на это внимания. Он явно был озабочен какой-то мыслью, которая все не давала ему покоя.