Защищая себя и своего спасителя от обломков, распластавшийся на мостовой Хилтс потянулся к Силе. Только поток солоноватой воды, исторгнутый разрушенным шлюзом, ничто не смогло остановить. Кешири, как мог, прикрывал собой Хилтса, пока не иссякла лавина воды и камней.

Хилтс, откашлявшись, разглядел наконец своего спасителя.

– Пытаешься выслужиться перед начальством, Джей? – Он поднялся, вытряхивая грязную воду из тонких серебристых волос.

– Я… Простите, что толкнул вас, господин Хилтс, – забормотал кешири. – Я тут шел…

– Успокойся! – Приказ был бесполезен, пусть Джей официально и подчинялся Хилтсу. Успокоиться сейчас круглолицему аборигену было не легче, чем Хилтсу стать верховным повелителем. – Обычное утро для «Короны Кеша».

– Все дело в соединении, – сказал Джей, очищая плащ начальника. Тревожный взгляд черных глаз обратился к изломанным линиям новоявленных столичных развалин. – Предзнаменование, о котором я вам говорил!

– Говорил, говорил.

Около рухнувшего акведука стали собираться люди. И вину за аварию, судя по всему, пока возлагали на общее запустение города. Хилтс потянул слугу за рукав:

– Пойдем-ка в контору, пока они не решили, что это мы, выбиваясь из сил, сломали водопровод!

В былые времена ситхи Кеша терпеливо ждали своего часа, исправно служа более сильным соплеменникам, чтобы однажды заявить свое право на власть. В ту простую эпоху структура власти Яру Корсина – высшие повелители, просто повелители и мечники – для большинства была удобным средством достижения цели. Иерархия сохранялась, пока была выгодна людям, имеющим власть и силу для ее защиты. Племя процветало даже спустя тысячелетие после смерти своего основателя.

Но вот второе тысячелетие началось с большой беды. Более девяти столетий назад – в ночь, прозванную поэтичными кешири Ночью взмывающего метеора, – исчезла верховный повелитель Лиллия Венн. Взмывающий метеор, разумеется, предвещал гибель потомкам тех, кто прилетел в этот мир на «Знамении». Едва Венн сошла со сцены, соперники бывшего верховного повелителя расправились с ее сторонниками. И тут же принялись друг за друга.

Проигравшие бежали из столицы и обосновались на периферии, подмяв под себя бесправных людей-рабов. И все чаще войска ситхов насильно пополнялись миролюбивыми по натуре кешири. Несколько веков спустя все эти маленькие разрозненные князьки объединились, захватили Тав, убили правящего верховного повелителя и с ходу развязали междоусобную войну. Повстанцы раскололись на два, а вскоре и на двадцать противоборствующих лагерей. Власть отравляла любого в Племени, кто хоть как-то оказывался к ней причастен.

С четверть века назад Хилтс придумал красочное название для текущей эпохи. Особой фантазии от него не потребовалось: все вокруг так и кричало об этом – Век разложения. Некогда роскошные улицы Тава, претерпев не одну успешную осаду, обветшали. Высокие акведуки без присмотра засорились, резервуары переполнились, и утреннее происшествие не было чем-то исключительным. Далеко на юге разъярился пик Сессал: никогда на памяти кешири вулкан так не бушевал; его грохот был столь силен, что рухнула одна из внешних стен большой арены в Корсинате. Казалось, сама планета желает вышвырнуть пришельцев прочь.

Но угнездившейся в углу полуразрушенного мраморного дворца вотчины хранителя всеобщее запустение не коснулось. Она так и осталась нетронутой среди бесконечных битв верховных повелителей и их соперников.

Отнюдь не оттого, что ситхам был знаком священный страх. Заведение, которое находилось сейчас на попечении Варнера Хилтса, всегда стояло особняком, не принадлежа ни одной из структур власти. Основано оно было еще во времена правления Ниды Корсин. Здесь велся точный отсчет времени и находился исторический архив. А должность Хилтса была фактически пожизненной – не в последнюю очередь потому, что мало кто проявлял к ней интерес. Должность хранителя была малопривлекательной; к ней прилагались лишь небольшая комната и горстка работников-кешири – тех, кто не сгодился ни для одной армии. И уж конечно, уцелел он не потому, что в нем хоть кто-то нуждался. Хилтс был блестящим историком, но, как объяснили ему давным-давно, с его умением обращаться со световым мечом не стоит бояться предательств. Никто просто не рискнет даже встать рядом с ним, опасаясь оказаться случайно подстреленным насмерть.

Хилтс, миновав вестибюль, зашел в счетный зал и, как всегда, услышал бодрое перестукивание, приветствовавшее его добрую половину жизни. Кешири, одетые в коричневые туники, сидели на полу полукругом и щелкали на ручных счетах, сделанных из ракушек и молодых веточек хеджарбо. Хилтс, скинув мокрый плащ, стремительно пересек зал. Чем там занимались кешири, его не интересовало. Задания сотрудникам давал Джей. По большей части они занимались точным расчетом дат вкупе со всякой мелочью, которую Хилтс наскребал в архиве. Вычисления кешири отличались удивительной точностью. Когда «Знамение» врезалось в Кеш, туземцы толком не знали даже основ математики, но они принялись постигать эту науку с усердием, присущим кешири почти во всем. Прихватив с собой счеты одного из своих коллег, Джей поспешил за Хилтсом в залитый утренним светом атриум. Много столетий назад именно здесь первый верховный повелитель Яру Корсин наблюдал за дуэлью своего племянника, уже тогда зная – как подозревал Хилтс – о предательстве Джериада. Сейчас бо́льшую часть помещения занимали Песочные Трубки. Под присмотром молчаливых и старательных кеширских девушек в бежевых платьях возвышались, поблескивая стеклянными боками, ряды наполненных песком виалов – здесь хранилось все время Племени. «Будто время и вправду можно засунуть в бутылку и закупорить», – рассеянно подумал Хилтс, почесав щеку.

– Я хочу видеть свое отражение в тех Трубках, – распорядился он. – Не мне вам напоминать, какой важный приближается день.

Напоминать Хилтсу не пришлось. Работницы с еще большим усердием принялись натирать до блеска огромную конструкцию, старательно и очень осторожно, чтобы не нарушить сложный процесс ее функционирования. Впервые в их юной жизни они готовились встречать здесь гостей. Дворец пустовал уже шесть столетий – ни верховных повелителей, ни самозванцев; архитекторы Корсина построили прекрасное величественное здание, а не крепость. И дворец видел посетителей лишь в День Завета.

Каждые двадцать пять лет, в день смерти Корсина, зачитывалось его последнее завещание. Полвека назад маленького Хилтса во дворец не пустили, но сама идея о том, что можно услышать прошлое, захватила его воображение. Годы учебы и труда не прошли даром: Хилтс обрел уверенность в том, что, когда наступит следующий День Завета, именно он будет проводить церемонию.

И вот этот день, подобно комете, приближался вновь. Дворец, правда, представлял собой жалкое зрелище, и Хилтс, при всем своем желании, не мог это исправить. Трещины в закопченных потолочных окнах совсем не радовали глаз.

А вот Джея это ничуть не беспокоило. У Джея были другие заботы.

– Все подтвердилось, хранитель! – высоким голосом произнес помощник, потрясая счетами. – Мои расчеты по Песочным Трубкам…