У подножия его Павел снова заметил конфеты, мелкие деньги и какие-то побрякушки – нехитрые приношения от суеверных и простых людей, что до сих пор приходят сюда просить об исполнении своих желаний с наивной верой в чудо. Видно, недавно все это принесли… Даже фантики не успели размокнуть от снега. Он бросил машину прямо на дороге, у того самого злополучного поворота, где совсем недавно чуть не попрощался с жизнью, и пошел наугад, через заснеженное поле.

Но напрасно Павел битый час бродил вокруг, пытаясь отыскать ту самую избушку. Он уже изрядно устал и замерз, но так и не нашел ничего похожего на жилье. Пришлось возвращаться несолоно хлебавши.

В машине он включил печку на полную мощность и принялся растирать замерзшие руки. Что ж теперь делать-то? Ответ напрашивался сам собой – бросить эту дурацкую затею и возвращаться обратно в Москву.

Но с другой стороны… Почему-то не хотелось так быстро сдаваться! Неужели зря ехал в такую даль? Может, расспросить кого-то из местных? Если Синь-камень известен в округе, кто-то должен знать и о странном отшельнике, который живет неподалеку. Другой вопрос – к кому обратиться?

Павел вдруг рассмеялся и стукнул себя по лбу ладонью. Ну да, конечно! Сторож-краевед из пансионата. Он-то много знал о Синь-камне и готов был поделиться с каждым, кто пожелает слушать… Или хотя бы прерывать не будет.

Эх, дурак, дурак! Надо было порасспросить его поподробнее! Сейчас Павел искренне досадовал на свою недальновидность и невнимательность. Подумать только – почти всю свою жизнь он учился, пытаясь усвоить что-то новое. А как иначе, если все вокруг словно наперегонки делают то же самое – получают дипломы и научные степени, сдают бесконечные экзамены и тесты, чтобы через силу переварить большой объем информации, успеть, захватить и удержать, получить очередной диплом и повесить его в рамочке на стенку…

А самое важное – пропускают мимо ушей, мимо глаз, мимо сердца.

Но ничего, сейчас он поедет туда и выспросит все, что можно! Денег даст, в конце концов… И пусть себе говорит бывший учитель в полное свое удовольствие, пусть вспоминает все, до самого донышка, а он теперь будет умнее.

Ни слова не упустит. Да и техника должна помочь. Даром, что ли, в навороченном телефоне последней модели есть диктофон? Раньше он им, правда, никогда не пользовался (все случая не было!), зато сейчас пригодится!

С такими мыслями он подъезжал к воротам пансионата. На этот раз они оказались заперты, и пришлось долго стучаться. Видно, сегодня здесь никого не ждали… Наконец раздался противный скрип и чуть приоткрылась маленькая калиточка.

– Ну, чё надо?

Перед ним стоял здоровенный красномордый мужик в черной вязаной шапочке, телогрейке и валенках. Ну и тип… В уголке рта как будто намертво прилипла замусоленная спичка, маленькие глаза смотрели недобро, и на одутловатом лице, украшенном трехдневной щетиной, ясно читалось пристрастие к дешевым, но крепким спиртным напиткам и застарелая нелюбовь к остальному человечеству.

Вид у него был грозный, но, увидев перед собой прилично одетого человека на дорогой иномарке, он сразу осекся и переспросил уже тоном ниже:

– Чего хотели-то?

Павел немного растерялся. Он так ожидал увидеть своего давнего знакомца (хотя какого там знакомца? Ведь даже имя спросить и то не удосужился!), что теперь не знал, что и делать. Он улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка по возможности выглядела естественной и располагающей, и сказал:

– Здравствуйте! А как мне сторожа вашего найти? Ну, который пожилой такой, с усами?

– Петровича-то? – Мужик выплюнул спичку. – А зачем он вам?

Ну неужели теперь придется объяснять этому чересчур бдительному стражу, зачем приехал? Еще, пожалуй, на смех поднимет!

– Понимаете… На Новый год у нас тут корпоративная вечеринка была… – сбивчиво заговорил он.

– Забыли, что ль, чего? – оживился охранник. – Так это у горничных надо спрашивать. Хотя… – он задумчиво поскреб в небритую щеку, – тут пиши пропало. Поздновато спохватились.

– Да нет! Ничего я не забыл. Мне бы Петровича.

– Так нет его.

– Как – нет? – удивился Павел. – Выходной он сегодня?

– Совсем нет. Помер Петрович.

Вот это да! Последняя ниточка, что могла привести его к разгадке тайны, оборвалась. Павел сразу сник, и даже руки бессильно опустились.

– А от чего? Что с ним случилось? – зачем-то спросил он.

– Да черт его знает… – протянул охранник, – что я, доктор, что ли? Старый был, вот и помер.

Павел повернулся к машине. Похоже, вид у него был действительно жалкий, так что даже на лице у охранника мелькнуло что-то вроде сочувствия.

– А что надо-то? – спросил он вслед.

– Да теперь уже ничего.

И вот уже снова мелькает за окном автомобиля привычный однообразный пейзаж. Настроение было – хуже некуда. Павел совсем упал духом. Как будто нарочно все складывается против него!

Теперь стало совершенно очевидно, что вся затея с поездкой в эту тьмутаракань изначально была полной глупостью. Только время зря потерял, а проблема как была, так и осталась. В понедельник придется идти на работу и отчитываться о результатах судебного процесса. Что он скажет? Отложили по независящим от него обстоятельствам?

В принципе это дело обычное, но как быть дальше? Новое разбирательство назначено на пятницу. И если проклятый приступ случится снова… В принципе понятно. Прощай, работа, прощай, карьера, здравствуй, бедность!

Для меня деньги – бумага, для тебя – свобода,

На американскую мечту сегодня мода,

К этой мечте стремишься ты

Работать роботом ради бумажной мечты![10]

Павел даже не сразу сообразил, откуда доносится этот хрипловатый, будто прокуренный голос, вычитывающий рэповый речитатив. Он подозрительно огляделся вокруг… И наконец, понял, что это всего лишь радио!

– Без тебя знаю! – сердито проворчал он, но зачем-то сделал погромче. Тут вступил другой голос – женский, нежный и чистый, но с теми же издевательскими интонациями:

Тебе повезло, ты не такой, как все,

Ты работаешь в офисе…

Павел впервые задумался: а в самом деле, ради чего работает он сам, и его коллеги, и миллионы других служащих во всем мире? Все эти менеджеры, секретарши, копирайтеры, консультанты по развитию и прочие… Они каждый день приходят в свои офисы и развивают кипучую деятельность – пишут какие-то бесконечные бумаги, стучат по клавишам компьютеров, с озабоченным видом снуют туда-сюда по коридорам и даже в сортире не расстаются с мобильными телефонами… И все ради того, чтобы в конце месяца получить свою порцию «жабьих шкурок» и потратить их на еду, одежду, машины или развлечения, которые для них произведут другие люди. Те, кого «белые воротнички» от души презирают и считают полными неудачниками, «лузерами». А сами они свято уверены, что выполняют некую важную миссию, недоступную для простых смертных, что без них просто жизнь остановится, и раздуваются от гордости, чтобы потом превратиться в издерганные, нервные существа, живущие лишь для своей работы…