Пилот с неохотой покинул гостеприимного хозяина чудесной спокойной площадки. Кто знает, будет ли дальше так благостно…

Теперь он начал внимательно вглядываться с высоты в подозрительные пятна на земле. Искал след пожара, ровную линию — «прочес» в пятнах перелесков, прорубленный винтами и крыльями падающей машины.

Один раз он увидел похожий след и был почти уверен, что не ошибся. Пилот рассказал об этом на следующем «подскоке», но энтузиазма своим сообщением ни у кого не вызвал. Видимо, таких рассказов за все время ленд-лизовых перелетов-перегонов тут наслушались сполна. Очередной командир, еще не окончательно потерявший остатки сердоболия, лишь пообещал попросить эвенков, если те появятся в ближайшее время, проведать указанное место. Если захотят отклониться ради разбитого самолета от привычных вековых путей-дорог. Вот такие экстренные меры.

Пилот понимал, что потери неизбежны — при подобной схеме доставки неприспособленных для марш-бросков легких самолетов. Эти потери, наверняка, безжалостно запланированы. Каждый пятый, или шестой летчик. Точно знали только «наверху».

Профессионалы-американцы, в совершенстве знавшие свою технику, гнали машины только до Чукотки, на советскую территорию путь им был заказан. Дальше машины передавались другим экипажам. Это были молодые парни, только что закончившие ускоренные курсы летных училищ и готовые летать на чем угодно и куда угодно — лишь бы взять в руки вожделенный штурвал настоящего боевого самолета! Выходит, что получавший свой истребитель на Чукотке был тоже «запланирован», то есть приговорен к смерти…

Истребители, в отличие от братьев-бомбардировщиков не имеющие навигационных приборов на дальних перелетах, летели знаменитым журавлиным клином; за вожаком — бомбардировщиком. Иногда еще один бомбардировщик летел замыкающим, но чаще его не было. Тогда, для наружного наблюдения за строем с одной стороны летел командир эскадрильи, а с другой — его зам. Экипажи бомбардировщиков называли летчиков-истребителей «смертничками»…

Пилота возмущало такое положение дел, но шла война, фронтам нужны были истребители и, в конце концов, все знали на что идут.

Радужные круги винтов взбивали ледяной прозрачный воздух, гнали обтекаемый корпус «Москито» вперед. Пилот вставил в планшет новую полетную карту — оставив справа Анабарские горы, он подлетал к каменному массиву северной части Среднесибирского плоскогорья. Впереди лежало плато Путорана.

Предстоял последний «подскок» — перед перелетом до следующей ТОД, уже в Норильске. Все следующие по маршруту ТОД были нормальными аэропортами. Осознание того, что впереди посадка в относительно обжитом месте, грело сердце. Согласно инструктажа, на аэродроме «Нежданный» Пилота должен был встретить человек, обеспечивающий секретность, безопасность, а главное — полноценный отдых уставшего спецлетчика. Этот сугубо технический работник ничего, кроме узко поставленной задачи «встретить, обслужить, замаскировать, проводить», не знал, но именно благодаря ей жил в лагере-комбинате относительно вольготно.

Карты для нового отрезка пути были несравненно точнее и подробнее. Окрестности стратегического объекта цветной металлургии явно исследовались для нужд военных и геологов, и неплохо. Даже изогоны — совсем свежей эпохи.

Чуть слева по курсу к небу поднимался тонкий шлейф уже привычного черного дыма. Это временный ориентир. Кроме места расположения взлетно-посадочной полосы, показывал и то, что ветра у земли практически нет. Очень хорошо. Боковой снос при заходе на узкую сетчатую ленту-решетку — серьезное препятствие.

После сладостных мечтаний о настоящем, цивилизованном аэродроме болотистое место последнего перед Норильском «подскока» Пилоту заранее не нравилось. Он даже прикинул, сможет ли его «Москито» дотянуть до Норильска без дозаправки? И даже хотел рискнуть. И почти решился. Но летная дисциплина все-таки перевесила молодой авантюризм, и летчик выпустил шасси, начал снижаться — быстро, уверенно, без предварительного облета.

Побыстрее начать и закончить неприятную (опять заранее, процедуру заправки и неизбежного общения с аборигенами!

Сноса действительно не было, а земля казалась сухой. Пилот мягко, без «козла», опустил машину прямо возле пустых белых бочек, обозначавших начало посадочной полосы. Сбросил обороты двигателей и начал торможение, одновременно стараясь не скатить машину на мягкий грунт. «Москито» развернулся в конечной точке пробега и замер.

Уставший летчик опустил на мгновение голову, отстегивая ремни, а когда поднял, увидел двух людей в форме, идущих к нему. Пилот не торопясь вылез из кабины и теперь стоял, расправляя глубокие складки летного комбинезона и оглядываясь по сторонам.

Обстановка — стандарт. Все то же, что и везде. И все-таки, что-то ему определенно не нравилось… Может — выбитые стекла в хижине-балке? Пилот всмотрелся еще раз, и… не увидел обязательного символа безраздельной власти НКВД — выцветшего красного флага. Он сплюнул в желтую траву и тоскливо подумал, что надо было лететь напрямую.

Встречающие подошли уже достаточно близко и он смог разглядеть их. Это были не офицеры! Многолетняя строевая служба накладывает неизгладимый отпечаток на лицо и походку человека. Лицо человека, облеченного пусть маленькой, но властью. А у этих походка была неуверенная, опасливая, походка людей, привыкших к неожиданному удару. «Хозяйскому удару — плеткой…» — мелькнула рожденная моментом озарения мысль, и Пилот сразу все понял! Это были зэки… Заключенные, переодетые в офицерскую форму. А где же бывшие владельцы этих кителей? А флаг? И окно разбито, скорее всего, в последней, кровавой драке.

Что-то страшное произошло на этой площадке, и теперь эти переодетые в чужое люди ждали очередной самолет. Не ушли в тайгу, не спрятались в ближайших горных ущельях. Зэки ждали его!

Пилот почувствовал, как адреналин горячей волной ворвался в сердце и оно, только что замороженное в лед паникой, мощно сжалось, посылая обогащенную кровь в голову. Тело моментально вышло из оцепенения и начало действовать.

Правая рука метнулась за пазуху, к кобуре. Рванула широкую медную «молнию» застежки и вынесла на уровень груди тяжелый «Кольт». После памятного разговора с веселым капитаном на последней ТОД Пилот уже не выходил из самолета без этого достаточно громоздкого, но как сейчас выяснилось, чрезвычайно нужного предмета. Он быстро дослал патрон и только тогда посмотрел на встречающих.

Они подошли уже довольно близко, метров на десять, и разделившись, настороженно остановились по обеим сторонам от него. Хотя, нет! Мелкими, незаметными движениями, они подбирались все ближе и ближе!

Пилот с благодарностью вспомнил наставления веселого капитана.

Эти двое не были идиотами. Сообразив, что маскарад не дал им тактического преимущества, они сходу поменяли сценарий — наверное, готовились и к такому повороту событий.

Тот, что стоял справа, высокий человек неопределенных лет с узким морщинистым лицом в оспинах, распевно произнес:

— Ну что ты, летунок, разволновался! Мы же не звери. Тут нас чуть не забили до смерти, еле убереглись. А теперь еще ты в живот волыну целишь, — он поднял обе руки повыше, но не сдаваясь, а призывая этим жестом Пилота к спокойствию. — Давай, ты нас послушаешь, а потом уж и решим, как тут нам быть, что поделывать…