Виктор Эватт вытащил Кеннеди из кабины и протащил его 200 метров до берега по ледяной воде. Подросток уложил Байрона и укрыл его охапками листьев папоротника и веток кустарника, чтобы попытаться согреть в условиях почти нулевой температуры. Продюсер не мог двигаться – у него был сломан позвоночник. Эватт камнями выложил на земле слово «помогите» в надежде, что его увидят сверху. Когда они не вернулись к 17:50, подруга Кеннеди, Энни Бликли, сообщила в аэропорт об их исчезновении. На поиски отправились шесть вертолетов и легкий самолет.

Позже той же ночью, около часа после полуночи, Лорна Кеннеди слушала радио в семейном доме в Верриби. Она была в спальне Байрона – скучала по сыну, а сон в его постели напоминал о нем, – когда услышала нечто, от чего у нее по спине побежали мурашки. В новостях объявили, что знаменитый кинопродюсер – ее первый ребенок – отправился в полет на своем вертолете и пропал без вести. Лорна вбежала в комнату мужа, Эрика, бледная, как привидение, и сообщила новость. Они не спали всю ночь, в ужасе ожидая вестей о местонахождении сына. В ту же ночь Байрон Кеннеди скончался. Ему было 33 года.

В разделе объявлений о смерти в мельбурнской газете The Age 20 июля 1983 года сестра Байрона, Андреа, оставила своему брату послание, опубликованное чуть ниже прощальных слов от его родителей. «Моему дорогому брату, – писала она. – Ты был вдохновителем, направлявшим мою жизнь, ты был гением, опередившим свое время. Я намерена продолжить твои начинания». Похороны Кеннеди состоялись в Мельбурне 26 июля. Надгробную речь произнес Грэхэм Бурк, соучредитель Village Roadshow, который навсегда запомнил, как лицо Байрона побагровело после того, как Бурк отверг первоначальное коммерческое предложение тогда еще неопытного продюсера. Позже оно превратилось в успешного «Безумного Макса». Эти двое с тех пор стали близкими друзьями.

Сказать, что Кеннеди доказал ошибочность сомнений Бурка, значит сильно преуменьшить. Ни один австралийский кинопродюсер ни до, ни после него не был таким, как Байрон, – способным сделать так много из столь малого и так полно и безоговорочно разделить видение режиссера. В юности Кеннеди сказал своему отцу Эрику, что когда он вырастет, то будет зарабатывать много денег. Он добился этого, но также и совершил нечто гораздо более уникальное: перенес навязчивые идеи из детства во взрослую жизнь и использовал их для достижения успеха.

Глава 14. 40 000 лет сновидений

«Когда-то, давным-давно, жил один парень. У него был очень большой член. Они считают, что у Безумного Макса тоже очень большой член».

На пустынных равнинах Центральной Австралии есть отдаленное место под названием Ката-Тьюта. Обширный открытый ландшафт усеян огромными куполообразными скалами, называемыми борнхардтами. Они покрыты одеялом из красной грязи, формировавшимся, кажется, целую вечность. Для местных жителей, первых австралийцев, это глубоко священная земля, такая же, как для других – церковь или синагога. В этом отдаленном месте есть вы, есть Бог и есть время для вашего общения.

Равнины Ката-Тьюта запечатлены на экране в третьем приключении Макса Рокатански «Безумный Макс 3: Под куполом грома», формируя важную часть его визуального ряда и в некотором смысле составляя духовную сердцевину картины. Учитывая трагические события, предшествовавшие съемкам, неудивительно, что «Купол грома» – самый возвышенный из фильмов о Безумном Максе, отсылающий к мистике, неземному и священному (с добавкой искореженного металла и визжащих шин в придачу). Но после гибели Байрона Кеннеди на этапе препродакшена интуиция Миллера подсказала ему сойти с корабля.

Они были лучшими друзьями и работали в тесном сотрудничестве с тех пор, как Миллер заинтересовался кинематографом; невозможно размышлять об успехе одного, не вспоминая успех другого.

Однако, несмотря на желание Миллера уйти, «произошло почти обратное». Он вступил, вероятно, в «самый напряженный рабочий период в своей жизни, – как позже признал режиссер, – и я очень, очень рад, что мы это сделали. Это было частью выздоровления. Не отшатнуться от жизни, а снова наброситься на нее». Его комментарии показывают, какая сила духа скрывается под милой и мягкой внешностью.

Чтобы справиться с бременем создания фильма без Кеннеди, Миллер обратился за помощью к другому своему другу и коллеге, Джорджу Огилве, который преимущественно работал в театре, и попросил его принять участие в съемках «Под куполом грома» в качестве второго режиссера. Основной план заключался в том, что Огилве сосредоточится на руководстве актерами, а Миллер – на постановке экшена. Тем временем Терри Хейз поднял на новый уровень свое понимание трудов американского мифолога Джозефа Кэмпбелла, превратив (в своей голове, а затем и в сценарии) Макса Рокатански в квазимессию. Теперь сценарист описывал Макса как «Иисуса, затянутого в черную кожу» – довольно большой шаг вперед от озлобленного офицера Основного Силового Патруля, который в конце первого фильма совершил совсем не характерный для Иисуса поступок – приковал преступника Малыша Джонни к горящей машине и предложил ему отпилить собственную ногу, чтобы освободиться.

Мэл Гибсон подписал контракт на участие в фильме «Под куполом грома» за сумму, которая, по слухам, составила 1,2 миллиона долларов (при общем бюджете около 12 миллионов долларов), и приветствовал изменение подхода.

«С этим фильмом мы работаем под совершенно другим углом, – сказал позже актер. – Если бы это был просто ремейк предыдущей части, то не имело бы никакого смысла его делать. Но это не столько картина о Безумном Максе, сколько гораздо более человечная история… Два предыдущих фильма тяготели к нигилизму».

Что касается последнего пункта – так и есть. Но предыдущие слова Гибсона – «это не столько фильм о Безумном Максе» – наверняка (и вполне обоснованно) были равносильны предательству в глазах поклонников Макса Рокатански. Они свидетельствуют о настроении, с которым команда подошла к работе над фильмом «Под куполом грома»: хорошо это или плохо, но ему предстояло стать другим. И с уходом Байрона Кеннеди это было неизбежно.

К концу 1984 года производство было в самом разгаре. Чтобы отвлечь внимание общественности и СМИ от мест съемок, «Под куполом грома» стали обозначать фальшивым названием: «Путешествие». Джордж Миллер уже давно придумал конкретную открывающую сцену. Она должна быть снята с дальнего расстояния с вертолета, который медленно приближается к земле. В кадре появляется красная скала, безликая и суровая. По мере продвижения вверх, когда камера наконец заглядывает за вершину и поднимается на гребень горы, вдалеке должен появиться Макс, управляющий грязной повозкой, запряженной несколькими верблюдами. Прежде чем такое снять, надо было ответить на очевидный вопрос: где именно будут проходить съемки.

В качестве локации была выбрана Ката-Тьюта. На экране,