–Почему?

–Из страха. Не перед неизведанным. А перед пеклом. Некоторые тёмные души, не раскаявшись, отчетливо осознают, что путь в вырай им закрыт. Некоторые, не столь чёрные внутри, могут надеяться на путь обратно в явь, но в оценке самого себя можно переоценить. Путь в явь может оказаться дорогой в пекло. Они бояться подобной расплаты, поэтому остаются здесь.

Мня обдало волной беспричинной дрожи, и я поежилась. Снег хрустел под нашими подошвами. Крупный силуэт Велеса в длинной шубе покачивался впереди; отсюда не видно, но я знаю, что его ноги все ещё босы.

–Значит здесь – самые отвратительные из всех душ,– сказала я.

–Большинство. Некоторые из них должны быть в пекле. Но есть те, кто остался случайно. Например, если их нечто потревожило в процессе очищения. Или если предвестницы не провели их должным образом к водовороту и на них напали. Им везет меньше всего. Ими питаются в первую очередь.

–Духи питаются друг другом?

Они пытались питаться мной. Я отчетливо ощущала, как они лишали меня сил, когда приближались.

–Их привлекает мрачная энергия: злоба, перенесенная из человеческой жизни, муки и страдания или же страх, который пробуждается уже здесь.

Значит, поэтому туросик выбрал меня, думаю я. Во мне было много страданий. Много свежих сильных лакомых страданий.

–Можно спросить?– прошептала я.

Ян кивнул.

–Туросик Дианы… Он выбрал меня, потому что моя энергия была мрачной?

–Твоя, и твоих родственников у могил, убитых горем. Не думаю, что он выбрал именно тебя. Просто ты оказалось ближе всех, у него на пути. Поэтому я и говорю, что нельзя много ходить по кладбищам – тёмные духи рыщут там в поисках нужной энергии.

Меня снова поразил приступ озноба – я представила, сколько раз за всю жизнь могла оказаться в опасности и не подозревать этого. Впереди виднеется очертания какой-то постройки.

–Здесь везде есть города?– спрашиваю я.

–Это не город,– говорит Ян.– А то, что ты видела у водоворота –лишь подобие как-то цивилизации, позаимствованной у людей. Она есть только на рубеже. Дальше – дикий густой лес, озёра и реки, кишащие преследующими друг друга духами. У рубежей они более-менее очеловеченные. Там у них хотя бы есть другие развлечения, кроме как убивать.

Мы перестаём говорить, когда впереди отчетливее видится небольшая постройка, похожая на крохотный сарай или даже дровник с заросшей зеленью необычной вытянутой конусом крышей, присыпанной снегом.

И ещё нас прерывает Велес, обрубая разговор:

–Если бы ты её поднёс, мы были бы здесь намного раньше. Будь она неладна эта драконья спесь.

Велес подходит к дровнику и рывком отворяет дверь.

Перед нами открывается вид на небольшую комнату – кажется, это чей-то дом. Скорее логово. Из маленьких окон струится оранжевый свет, озаряя его. Пристанище Велеса? Рыжевласый мужчина заходит внутрь, а мы с Яном остаёмся в пороге; яскольжу взглядом по старому вытертому дивану, заваленному в беспорядке вещами, по креслу, устланному мехом, по ковру на деревянном полу – чьей-то шкуре. Замечаю на тумбочке нечто похожее на свечи. Неужели это, и правда, его дом? Божество не может жить в таком доме. Почему древнему богу вообще нужен дом?

До нас доносится звон неизвестной утвари – Велес копается на столе в углу. Вскоре, видимо, находит то, что искал и прячет в шубе под мышкой и делает несколько шагов в сторону. И раздается скрежет – теперь он пытается вытащить нечто большое из логова. Мы расступаемся, давая ему выйти. Он выносит наружу деревянную лодку-шлюпку, приземляет ее носом в сугроб, поддерживая плечом и достает из-под мышки спрятанное там несколько минут назад – деревянную резную жердь – я отчетливо вижу на её окончании вычерченный череп животного, будто буйвола и заостренные рога. Жердь ассоциируется у меня с посохом. Ян разворачивается и начинает идти куда-то в противоположную сторону от деревянного логова. Мои ноги начинают вести меня за Яном, и подхватив с земли замешкавшегося Кинли, я оборачиваюсь на мужчину – посох, воткнутый в снег почти достигает его роса. Дверь логова захлопывается сама по себе. Вскинув на плечо лодку, он свободной рукой ухватывает жердь и двигается вслед нам; яотворачиваюсь, чтобы не наблюдать за тем, как теперь из-за раскинутых в стороны рук распахивается шуба.

Чем дальше мы идём, тем больше я не понимаю, где мы окажемся в итоге. Становится теплее, как и когда мы приближались к реке Смородине и бесконечной мгле, но не сильно; яедва ли могу снять с себя плед, однако пальцы моих ног болят от холода уже с меньшей силой. Я с сожалением думаю о шкурах, которые покоились в доме Велеса, и которые могли меня согреть и ещё понадобиться в пути, но о которых ни задумалась ни я сама в нужное время, ни Ян или Велес – они не ощущали стужи, и вряд ли каждую минуту помнили о том, что её хорошо чувствую я. И тихо выдыхая, я обращаю внимание на пара не исчезающий клуб пара от перепада температур моего тела и воздуха, но радуюсь, что намечается некоторое потепление.

На этот раз мгла не расстилается перед нами; наоборот – я вижу мягкий белый свет, стелящийся по усыпанной снежным янтарём земле. Свет – ни что иное, как туман. Он становится гуще, а площадь, которую он охватывает – шире. Скоро я вижу его везде – у наших ног, внизу у стволов деревьев и у их крон – туман словно парит даже в небе. Но он не разрастается; это мы входим в область, обильно заполненную им.

Благодаря мягкому белому свечению – коричнево-желтый небосвод приобретает оттенки серости, и у меня создается впечатление, что, наконец-то, оранжевая полутьма рассеивается и наступает настоящий день. Но что-то мне подсказывает, что это не так, и долгожданный рассвет лишь порождение необычной дымки. Она делает воздух плотным, и я снова вижу окружающую реальность размытой, не в состоянии сфокусироваться ни на одном образе вокруг. В одно мгновение, обернувшись назад, я осознаю, что вдали не виднеется багровых туч – мы оказались в местности, полностью заполненной холодными и серыми, которые становились светлее. Через них не проступали ни луна, ни солнце.

Велес вышел вперед меня; Ян почему-то остановился и замер прямо перед пустынным полем, расположенным за полосой леса. Сняв лодку с плеча, рыжевласый мужчина приземлил её в снег. Раздались брызги и плеск воды. Я дернулась от неожиданности и, прищурив глаза, всмотрелась вперед.

Это был не сугроб. Перед нами расстилался какой-то водоём – жидкость в нём была матового млечного цвета, покрытая в нескольких сантиметрах над поверхностью такой же млечной дымкой. А граница берега этого озера или реки размывалась – белый снег без примеси янтарных красок сливался с водой. То же самое происходило и с небом: поле оказалось огромным водоёмом и мне не удавалось различить линию горизонта.

Велес принялся устраиваться в лодке в носовой секции, и Ян подозвал меня. Мы расположились на корме, а Кинли посередине. Лодка тронулась, и только когда мы отплыли на несколько метров я осознала, что у нас нет вёсел и никто не гребет. Посох Велеса лежит у наших ступней.