Все произошло в считаные секунды: дверцы микроавтобуса распахнулись, выскочили двое с автоматами.

— Бля-а! — заорал телохранитель, рванул из машины, рыпнулся на нападающего, но получил прикладом в челюсть.

Ник рассчитывал уйти, пока первый нападающий отвлекся, но получил подсечку, упал, перекатился и уперся в дуло автомата, перехватил его. Хрен с ним, лучше пусть пристрелят, чем прочищают мозги!

Завизжали тормоза, замелькали ноги в камуфляжных штанах. Нику вывернули руку, рывком поставили на ноги, и он оказался лицом к лицом с Олегом, водителем, назначенным Реутом и периодически подвозившим Ника.

— В машину его! — скомандовал Олег.

Запястья Ника свели за спиной, защелкнули наручники. Двое боевиков потащили его в подъехавший «мерседес» с тонированными стеклами и усадили между двумя амбалами.

— Тихо, без глупостей, — приказал тот, что слева.

В шею уперлось что-то холодное. Пистолет? Электрошокер?

«Вот и всё. Допрыгался», — пришла на удивление отстраненная мысль.

Амбалы расселись, положив руки на спинку сиденья. Ник посмотрел на одного, на второго — оба в спортивных куртках, черных вязаных шапках и камуфляжных штанах, заправленных в берцы. У того, что слева, — квадратное лицо и массивный подбородок с ямкой. Тот, что справа, — усредненно-привлекательный. Встретишь завтра на улице — не узнаешь.

— И что теперь? — удивляясь собственному равнодушию, спросил Ник.

— Не дергайся — и останешься цел, — ласково посоветовал квадратный.

Ник расслабился. Сопротивляться бесполезно. Убивать его не собираются — это уже хорошо, нужно выждать момент и попытаться сбежать. Если не получится — вынудить захватчиков открыть огонь. Лучше смерть, чем растительное существование.

— Ну ты и скотина, Олежа, — с улыбкой сказал Ник.

Тот пожал плечами и ответил:

— Я выполняю свою работу — это раз. Два — у меня тоже есть семья. Три — все не так плохо, как ты думаешь. И наконец, четыре: ты слишком самоуверен, затеял опасное дело, а доверяешься плохо знакомым парням. Хорошо, что к нам попал. Впредь будь осторожнее.

Ник поразился метаморфозе: он помнил Олега тупым гопником-шансонщиком, а сейчас его прозрачные глаза обрели осмысленность, движения — четкость, речь — уверенность. Цыкнув зубом, водитель врубил тяжелый рок и выжал газ.

«Расслабьтесь и получайте удовольствие». Ник откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Вспомнились стерильные стены изолята и пузырь слюны в углу Машиного рта. Трепанация черепа и лоботомия.

Одно утешало и вселяло надежду: ехали не в сторону клиники, а на запад, к Рублевке.

За городом свернули на двухполосную дорогу, окруженную черной стеной соснового леса. Машин навстречу попадалось все меньше и меньше. Вскоре лес отступил, и фары выхватили из темноты красно-белый шлагбаум, слева и справа от него угадывались будки охранников. Территорию защищал двухметровый кирпичный забор. Не похоже на секретный объект, больше это напоминало элитный поселок.

Видимо, трепанация черепа откладывается и намечается что-то неожиданное. Но не факт, что приятное. Напряжение схлынуло, защитное отупение тоже.

Навстречу выбежал мужик в куртке, такой же, как у амбалов, замахал руками. Олег показал ему удостоверение, что-то буркнул — шлагбаум поднялся, и «мерседес» плавно поехал по ровной, очищенной от снега дороге, вдоль которой выстроились коттеджи один другого роскошнее.

Тихо, мирно. Падают снежные хлопья на лобовое стекло. У фасадов домов стынут белые прямоугольники и шары фигурных кустов. В огромных черных окнах коттеджей отражаются фонари и черная машина с тонированными стеклами.

Притормозили у крайнего дома, во дворе которого стоял покосившийся снеговик с глазами-мандаринами и носом-морковкой. Ну не может быть, чтобы в подвале — секретная лаборатория и пыточная камера!

— На выход, — скомандовал квадратный и выскользнул на улицу. — Тихо, плавно, без лишних движений. Это и в твоих, и в наших интересах.

Ник выбрался сам, его взяли под локти и повели в дом.

— Никита! — окликнул Олег. — Пожалуйста, не надо геройствовать. Поверь мне, все хорошо.

Квадратный нажал на кнопку звонка — кованая дверь открылась, высунулся еще один охранник, кивнул, освободил проход и сказал:

— Он еще не приехал.

Ник замешкался у входа, посмотрел на козырек, украшенный металлическими гроздьями винограда, на снеговика и переступил порог.

Яркий свет резанул по глазам. Ник проморгался: шикарный холл, на второй этаж ведет мраморная лестница, у стены — прозрачный столик с фруктами и кожаные кресла, в камине потрескивает огонь, пахнет хвоей и цитрусом.

— Присаживайся, — скомандовал Олег.

Сопровождающие уже заняли кресла по краям.

Ник сел, принял непринужденную позу, пробежал взглядом по портретам, развешанным по стенам: неземной красоты белокурая девушка, вот она же постарше, с малышом на руках. Кто эти люди?

Спустя несколько минут во дворе зарычал мотор, голубой свет фар скользнул по стене. Ник напрягся, вслушиваясь в шаги. Щелкнул замок, и на пороге появился Тимур Аркадьевич Реут. Кивнул Никите, повесил пальто в шкаф, небрежно скинул туфли, пересек комнату, взял яблоко и с хрустом откусил. Прожевав, обратился Олегу:

— Снимите с него наручники.

Олег засопел, освободил Ника и, отступив, взял его на прицел.

Реут продолжил:

— Никита, пройдем в мой кабинет. Извини, что заставил нервничать.

Ник оторопел. Реут — и «извини»!

Домашний кабинет Тимура Аркадьевича мало отличался от рабочего. Даже фотография погибшего красноармейца тут имелась. Реут снял галстук и указал на стул. Ник уселся, вперившись в пухлую папку. Реут занял свое место и подался вперед.

— Пора раскрывать карты, Никита Каверин. — Он притянул папку к себе. — Начну издалека. Ты убедился, что «Фатум» — организация могущественная. Они пытаются контролировать не только наши действия, но и мысли. А теперь… Все дети проходят тесты — индивиды с высоким КП выявляются, берутся на учет и корректируются. Если КП выше пятидесяти — это тревожный сигнал. Ты не задавался вопросом, почему тебе позволили разгуливать среди людей с таким высоким КП? — Он умолк на секунду и продолжил: — Это не случайное совпадение и не ошибка «Фатума». Ты ведь читал свое личное дело?

Ник похолодел, и, пока придумывал, что ответить, Реут продолжил:

— Ты — не ошибка. Ты — проект. Мой проект. Именно поэтому тебе на глаза попались собственное личное дело, приказ о плановом выбросе агрессии и много чего еще. Именно поэтому «Щит» никто не трогает, вам помогают, вас финансируют. Молодец, ты пристроил документы в надежное место. Но просчитать тебя не составило труда, поэтому засуетились они, — Реут указал взглядом в потолок, — те, что над нами. И пришлось прибегнуть к не совсем приятным процедурам. Ты уже прочувствовал силу, которая за тобой и подобными тебе?