– Замолчи! – перебила его Аличе, глубоко потрясенная его словами. – Ты кощунствуешь!

Сперва она не поняла, куда он клонит. Вальтер говорил о силе чистоты и добродетели, и все это было правдой, но чем дольше она слушала, тем быстрее спадал морок. Наконец Аличе опомнилась и ужаснулась.

Это же то самое искушение, о котором предупреждали в лорете! В самом что ни на есть неприкрытом виде!

– Я слышу речи Змея Бездны!

– А я слышу речи дуры, – парировал Вальтер.

– Я не дура!

– Тогда трусихи. – Вальтер посмотрел на нее с сокрушительным презрением. – Ты знаешь, что невероятно труслива?

– Это я-то?!

– Да, теперь я вижу. Трусость – это твой главный недостаток, – гнул свое Вальтер. – И эта твоя кокетливая робость, и постоянное стремление спрятаться за цитатами из Святой Невесты, за опущенными ресницами, за спиной того, кто сильнее – это твоя суть, ничтожное ты существо!

– Святая Невеста…

– Она-то, в отличие от тебя, была смелой. Отречься от себя ради блага того, кто тебе дорог – тут нужна смелость. Но ты, крошка, заботишься только о собственном благе!

– Я тебя ненавижу! – заорала Аличе, трепеща от бешенства.

Внезапно нахлынувшая ярость заставила ее забыть о страхе перед Вальтером. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя так жестоко и, главное, несправедливо оскорбленной!

А он продолжал издеваться:

– Ха-ха, Святая Невеста покарает тебя за такое низменное чувство!

– Замолчи!

– Так тяжко слышать правду?

Аличе сжала руки в кулаки и кинулась на Вальтера, пытаясь ударить его. Он со смехом увернулся. Аличе запнулась о ножку кресла и полетела на пол. И снова вскинулась – уже драконом, – даже сама того не заметив.

– Еще разок! – подначил ее Вальтер.

Тут ему в лицо ударил огонь.

Выдох получился совсем слабенький, но на миг главу Черного клана окутало пламя. Аличе страшно перепугалась. Снова перед ней человек в огне, и дракон… Но дракон теперь она!

Пламя расссеялось, и ее взору явился Вальтер, невредимый, с довольной ухмылкой.

– Огненный выдох! Отлично!

Аличе молча ударила крыльями, выпорхнула в дверь и исчезла в предрассветных сумерках.

– Лети, лети, – пробормотал Вальтер ей вслед. – Далеко не улетишь. Я посмотрю, во что ты превратишься, маленькая ханжа, когда поймешь, что тоже способна убивать…

Мондрагон беспокойно ворочался в своем жарком гнезде из пепла на вершине горы Монт Эгад. Ему опять снился сон, в котором он был смертным человеком. Ему и раньше порой снилась подобная ерунда, и каждый раз он просыпался в ярости, а почему – не мог вспомнить. Но на этот раз он вообще ни о чем не думал. Даже о себе! Одолеваемый ужасным волнением, он – вернее, тот смертный из сна, – искал женщину по имени Феличе.

Свою Феличе…

Человек быстро шагал по ночным улицам Амаро, по набережным, переходя каналы и протоки по горбатым мостикам, мимо темных домов, погруженных в зеленоватый туман, вдыхая сырой воздух с привкусом плесени и тины. Всюду, куда ни глянь, блестела черная вода, и туман курился над ней, как дыхание зимней ночью. Редкие прохожие отворачивались при виде него, опуская пониже капюшоны. Но он все равно кидался к каждой встречной женщине, заглядывал ей в лицо и торопился дальше, как безумный. Он чувствовал, что Феличе где-то рядом, и страшно боялся, что не найдет ее. Он откуда-то знал – другого шанса встретить ее не будет…

Он увидел ее, застывшую на мостике, – и узнал сразу, хотя она стояла к нему спиной. Бледная девушка в черном платье и черной мантилье. Она смотрела в воду. Ах, как же она была грустна!

Он подошел сбоку, сжимая кулаки, и начал говорить дрожащим от злости и ревности голосом:

– Что, думала, не найду тебя? А вот я и нашел! А ты от меня сбежала… Завела себе нового жениха! Не отпирайся, я знаю! Все знаю, и про ваше обручение… – голос его сорвался на визг. – Я видел во сне, как ты кинула ему c лодки большое золотое кольцо! И клялась… уроду этому водяному, старикашке замшелому!.. Да куда ты все смотришь?!

Девушка в черном молчала и смотрела на воду. Он тоже перегнулся через перила. Вода, похожая на тягучую черную драконью кровь, лениво обтекала какой-то длинный желтый камень. Что за ерунда, подумал он, откуда подводная скала в Мауре? А потом вздрогнул – догадался – и захихикал, чувствуя, как внутри отпускает.

– Это он, да? Ха-ха! Это же Баугхот, это его желтое пузо! Великий Баугхот подох!

Девушка не ответила.

– Я знаю, это твоя работа! – заговорил он то ли с восхищением, то ли с яростью, поворачиваясь к ней. – Ты была в Сантории – и она сгорела! Потом я тебя видел в лорете – и она тоже сгорела! А теперь настал черед Амаро – и все потому, что ты сюда явилась! Видишь, ты тут, и старик Баугхот плавает кверху брюхом, как дохлый тритон! Он обвенчался с тобой – и умер! Как это у тебя получается, Феличе? Почему все, кто тебя полюбил, умирают?!

– Не все, – ответила она кротким, мелодичным голосом. – А только драконы.

Он отшатнулся.

– Ах вот как! Что же ты сразу ему не сказала? Почему не сказала мне?

Девушка посмотрела на него молча, с состраданием.

– Неужели ты думаешь, что меня это остановило бы? – ожесточенно спросил он. – Ты моя жизнь, я хочу быть с тобой. Ты мой источник силы, у меня нет выбора! Я должен быть с тобой, иначе я умру!

– Бедняжка, – вздохнула она. – Мне приятно, что ты это понял. Но все хорошо вовремя. А сейчас, увы, уже поздно.

– Почему?!

– Потому что я давно мертва. Помнишь, как ты меня убил?

Ярость нахлынула неудержимо. Она врет, конечно, врет! Он никогда в жизни не причинил бы вреда любимой! Он вскинул руку, чтобы схватить ее, и увидел огромную когтистую драконью лапу, мерцающую алым в сыром сумраке. Когти сжались, хватая воздух. Видение Амаро растворилось в черноте. Мондрагон открыл глаза.

Он спал на вулкане – один, в своем гнезде, – и было ему тепло и уютно.

Он забыл бы этот сон, как забывал все предыдущие – но на сей раз не было бессильной злости, потому что кое-что все-таки запомнилось. Пожиратель Мира радостно оскалился. Разговор с девушкой в черном стерся из его памяти, но самое главное, суть – осталась.

– Ага! Та, что не горит – в Амаро! Водяной дракон подох, а она там!

– Я призвал вас, господа, чтобы сообщить ужасное известие… Да вы садитесь, разговор будет долгим…

Вальтер, Грег и Нагель молча опустились в приготовленные для них кресла. Слуги вышли, и они остались в кабинете герцога вчетвером. Не глядя друг на друга и втайне удивляясь встрече в таком месте, драконы Черного клана застыли в креслах, следя за герцогом. Амедео прохаживался по кабинету, заложив пальцы за пояс. Его явно что-то беспокоило. На фоне пепельно-серой шкуры, растянутой во всю стену, герцог казался особенно маленьким и толстеньким.