— Автомобильный чехол: голова на подголовнике и туловище на спинке сиденья.

— И ради такой ерунды мы рисковали жизнью?

— Это не ерунда, а доказательство.

— Панда на кресле не доказывает, что шеф Артура голубой. Обычный мужик, не любит ездить в одиночестве.

— И поэтому возит подчиненного на своей машине в бар, — заканчиваю я.

— Это мы еще проверим.

— Уже проверили. Помнишь фотографию в телефоне Артура?

— С тобой забудешь, — смотрит на дорогу Игорь.

— Так вот, за спиной Артура, на пассажирском месте, никого не было. За овал лица мы приняли голову панды.

— Все равно, не верится мне, что Артур голубой.

— Возможно, твои друзья правы. Артур мог сойтись с начальником ради денег. Безработица — страшная вещь. Не представляю, где искать работу, когда все это закончится. Если, конечно, закончится в мою пользу.

— А кем ты работала раньше?

— Последние два года я была домохозяйкой, а до этого — библиотекарем.

— Да, не самая востребованная профессия. Хотя в этом есть и плюс.

— Думаешь, мне разрешат стирать пыль с книжек в тюремной библиотеке?

— Тебе не надо ни за что цепляться, проще начать все сначала. Ты кем хотела стать в детстве?

В детстве я хотела стать второй Джейн Остин. Нет, даже первой. Хотя бы на один день поменяться с ней местами. Научиться взмахом пера создавать целый мир, придумывать персонажей и превращать их в живых людей. Однажды даже представила, что я и есть Джейн. Села за стол в углу читального зала и целый день писала. Какой получился сюжет, точно не помню, знаю только, что рассказ был о любви. Весь день я чувствовала себя счастливой — впервые после смерти родителей. От воодушевления дрожали руки, хотелось вскочить со стула и объявить всем, что я стала настоящей писательницей.

Вечером, когда читальный зал закрылся, а рассказ был дописан, я вышла из библиотеки совсем в другом настроении. Работа целого дня показалась мне бесполезной. Кому интересно читать сочинения детдомовской девочки, ничем не примечательной сироты, не сумевшей завоевать даже внимание сверстников? Я испугалась, вдруг кто-то узнает о моих попытках. Листки жгли руки. Я постаралась как можно скорее от них избавиться. Ветер растерзал порванную в клочья бумагу и утопил в грязных лужах обрывки моей мечты. Всю дорогу до детского дома я проплакала. Тихонько проскользнула в ванную и умылась. Пугали не столько издевки, сколько жалость. Меньше всего хотелось попасться на глаза Ире. Я всегда доверяла ей секреты, но этот был слишком личным, даже постыдным. Игорю тоже лучше о нем не знать.

— Никем не мечтала, — пожимаю плечами настолько непринужденно, насколько могу. — Что мы имеем против шефа?

— Красная «Мазда»-тройка, чехлы в виде панд, — загибает пальцы и поворачивается ко мне Игорь, — бабский костюм в полосочку…

Это говорит мужчина с гардеробной и пилочкой для ногтей. Я машинально закатываю глаза, но тут же исправляюсь. Игорь не должен заметить насмешку, у меня на его счет большие планы.

— Вот-вот! — киваю, с трудом сдерживая улыбку.

— Весомые аргументы, ничего не скажешь. Что будем делать?

— Есть у меня одна идея…

В свежий воздух лесопосадки вторгается запах бензина и выхлопных газов. Во рту появляется горьковатый привкус, я замолкаю. К остановке подкатывает автобус. С опаской оглядываю пассажиров. Никого знакомого или подозрительного.

— Поехали?

Игорь поднимается и, положив платок в карман, медленно идет к автобусу. Я запрыгиваю на ступеньки и жестом его подгоняю. Вместо того чтобы ускорить шаг, он на секунду останавливается. Может, в автобусе полицейский? Я оглядываюсь: все пассажиры одеты в гражданское. Игорь тем временем подходит ближе. Его взгляд, полный ужаса, останавливается на поручне. Вот в чем дело! Общественный транспорт — рассадник бактерий. Ничего, дома помоет руки.

Прохожу вглубь. Игорь залезает в автобус, не касаясь поручня, и неохотно идет следом. В салоне его мощное тело кажется неуместным, как пупс в домике для барби. Интересно, когда Игорь в последний раз ездил в общественном транспорте? Наверное, давно, раз один вид поручня ввел его в ступор. Бедняга, из-за меня он лишился уже двух мотоциклов. Я устраиваюсь на сиденье и похлопываю по дерматину. Игорь подходит, но перед тем, как сесть, расстилает носовой платок. Автобус трогается, платок соскальзывает на пол, а Игорь еле успевает ухватиться за поручень.

— Не бойся, — снова похлопываю по дерматину. — Здесь до тебя уже сидели.

Игорь пожимает плечами, как будто не понимает, о чем я говорю, но проводит рукой по кожзаменителю и осматривает ладонь. Чем дольше я наблюдаю за поведением Игоря, тем больше убеждаюсь в успехе своего плана.

Мы выходим на одну остановку раньше и добираемся до дома дворами. Полицейским вряд ли удастся достать новый ордер на обыск. Доказать причастность Игоря к моему побегу с кладбища невозможно — мотоцикл зарегистрирован на другого человека. Несмотря на это, проследить за домом они могут. Поэтому я останавливаюсь на заднем дворе, а Игорь отправляется на разведку. Секунду спустя кто-то хватает меня за запястье.

Я взвизгиваю от ужаса, но испуг тут же переходит в ярость.

— С ума сошел?!

— Тише, — шепчет Игорь. — Всех соседей на уши поднимешь.

— Ты зачем меня за руки хватаешь?!

— Думала, наручники наденут?

Скорее, боялась встретиться с убийцей. Сказать это — значит признать, что он сильнее. Лучше промолчу. Мне надо верить в себя, чтобы победить.

— Не волнуйся, кроме кота, нас никто не ждет. Пойдем, — обнимает меня за плечи Игорь, — я вас обоих накормлю.

Пока Игорь жарит сосиски, а кот трется о его ноги, я в очередной раз просматриваю записную книжку в телефоне Артура. Все сходится. Ни одно имя из списка владельцев красных «мазд» не забито в телефон. Номер начальника, значащегося в списке как Григорий Борисович Шавлюк, Артур записал под именем «шеф».

— Посмотри, — протягиваю я трубку Игорю.

— Хочешь позвонить?

— Хорошо бы договориться о встрече…

— По какому поводу? — переворачивает колбасу на сковороде он. — Предложишь обсудить убийство падчерицы?

— Не я.

Игорь отрывает взгляд от сковороды. На его лице появляется недоверчивое выражение. Кажется, он начал догадываться, о чем я собираюсь его попросить.

— А кто?

— Может быть, ты с ним поговоришь?

— Нет, давай лучше ты, — снова сосредотачивает все внимание на колбасе Игорь. — Женское обаяние, и все такое.

— На него скорее подействует мужское обаяние…