— А ну, ребята, навались!

И ватага, выскочив из своей засады, навалилась! Саша и опомниться не успел, как у каждого в руках замелькали кусачки, и щит, с которым Саша мучился все утро, был вмонтирован на место в десять минут.

К вечеру проволочный намет был сделан. Вот когда Саша понял, что и младший может кой-чему старшего научить, особенно если старший поступает глупо!

Теперь работы осталась самая малость. Пока ребята вязали сеть, Саша мог подумать, как сконструировать грузила, замок, кольца, по которым должен был свободно двигаться стягивающий устье намета стальной тросик. Ведь надо было научиться не только забрасывать сеть, но и завязывать устье с такой быстротой, чтобы щука не успела ни зарыться в ил, ни проползти под сетью.

Без лебедки тут и верно ничего нельзя сделать. Хорошо, что Терешкин не забыл обещания: сдав свой улов, он поехал на гидростанцию за электрической лебедкой.

Поздно вечером лебедку установили на лодке и подключили к сети — на электростанции нашелся порядочный круг водонепроницаемого провода. Можно было начать если не охоту на щуку, то хотя бы тренировку. Но главный рыболов все не приезжал. Должно быть, у него в Юрезани нашлось немало дел. И Саша поневоле отложил пробу ловушки.

Глава 23

Исследователь

Петя, Еъезжая в Юрезань по главному тракту, был очень удивлен. Описывая Юрезань, Саша говорил только о пыльных улицах, о незначительности этого районного центра, об отсутствии в нем театра, о скуке. Петя же еще при въезде в городок обратил внимание на огромные березы вдоль шоссе, а в самом городе увидел много новых домов, два кинотеатра, большой парк и вывески, вывески, вывески: «Райисполком», «Райзаготзерно», «Райзаготлен», «Райзаготсено», «Райзаготскот»… И Петя понял, что ока- вался в центре богатого сельскохозяйственного района.

Петя вышел из машины на широкой центральной площади города. На противоположных ее сторонах возвышались два скульптурных портрета — Ленина и Сталина. На середине площади стояла украшенная цветами и флагами трибуна.

Петя зашагал к двухэтажному домику, на дверях которого красовалась черная стеклянная вывеска: «Районный дом колхозника».

Пожилая женщина с любопытством оглядела паренька в форме, просмотрела его документы, с уважением спросила: «Значит, в отпуск к нам?» — и провела в прохладную чистую комнату. Указав, где юный жилец может умыться, женщина присела к столу.

Раскладывая в ящике стола свои вещи, вынутые из походного мешка, Петя спросил ее:

— Не скажете ли вы, где у вас музей?

— Музей? — Женщина подумала немного и усмехнулась. — Вот поди ж ты, как времена меняются! Раньше, коли человек приезжал в наш город, обязательно спрашивал, где базар. Мед у нас всегда был дешев, ну также и яйца там, масло, яблоки, орехи. А нынче кто ни приедет, отвечай им сразу, где райисполком, где гидроразведка… вы так даже про музей спросили…

— Гидроразведка? — удивился Петя. — Что ж она тут делает?

— Да ведь теперь по всем местам гидроразведка идет. Как начали Куйбышевскую да Сталинградскую плотины строить, так ученые люди и пошли по всем рекам и озерам. Мы ведь тоже, почитай, на Волге живем!

— Ну, до Волги-то отсюда далеко.

— Как это — далеко? У нас теперь все озера скрозь каналами соединены, в Волгу от нас и вода и рыба идут. Здесь же, как ни говори, верховья!

Петя понял, что перед ним знаток своего района. Наверно, дежурная частенько беседовала с постояльцами и узнавала у них много нового. Он заинтересовался, развернул свою драгоценную карту водных ресурсов и взглянул на нее, проверяя слова дежурной.

Действительно, то, чего он не замечал раньше, теперь сразу бросилось в глаза. Юрезанский район со всеми его озерами и мелкими речками прилегал к Волге. А черные полоски между озерами, на которые он раньше и внимания не обращал, ясно вырисовывались перед ним каналами, соединяющими водоемы.

Конечно, Куйбышевская или Сталинградская плотина не могла иметь прямого отношения к Юрезани, но вот, скажем, Угличская уж наверняка должна была оказать свое воздействие на район, так как подпирала воды всех местных речек. Понятно было, почему в Юрезани появились гидрологи.

Увидав в руках у Пети карту, дежурная прониклась к нему еще большим уважением. Минут через десять Петя уже знал, что музей находится напротив школы, что заведует им Павел Петрович Масленников — он же учитель истории в школе-десятилетке, что Павел Петрович живет при музее и найти его будет легко.

Вот преимущество маленьких городков: о любом человеке, проживающем здесь, можно получить самые подробные сведения, так сказать, не выходя из дома.

Петя узнал, что Павел Петрович вдов, что детей у него нет, потому он и живет одиночкой при музее. А вообще-то он человек отзывчивый, знающий и для научной работы самый подходящий. Сама дежурная в музее не бывала — очень уж страшные звери через окна видны, с такими длиннющими, закрученными зубами! Петя понял, что она говорит, очевидно, о мамонте. На мамонта взглянуть тоже было интересно, и Петя заторопился в музей.

На улице было жарко и душно, пахло горячей пылью и свежим сеном. Огромные склады «Заготзерна» были раскрыты настежь. Внутри ходили работницы с насосами и поливали стены, потолки и полы белыми струями какой-то пахучей жидкости. Город готовился к приему зерна нового урожая.

Возле складов несколько рабочих проверяли весы. Рядом стоял техник в помятой фуражке со значком, изображающим перекрещенные молотки. Рабочие подняли домкратами весовой полок, больше похожий на танцевальную площадку. На таких весах можно было взвесить не только пятитонную груженую машину, но и вагон. Люди, копавшиеся в механизме весов, казались совсем маленькими. Если бы Петя не торопился, он постоял бы возле этих весов подольше.

За складами находился загон для скота. Туда как раз пригнали стадо, и скотогоны распределяли его по отдельным стойбищам. Они гнали стадо через узкий, длинный коридор, огороженный жердями, и животные проходили через весы чуть поменьше тех, что стояли у зернового склада. Как только бык или баран ступал на колеблющуюся площадку, скотогон перегораживал путь остальному стаду, его помощник закрывал путь с весов, и животное оказывалось в клетке. Третий скотогон выкрикивал вес животного, и приемщик отмечал этот вес в книге. Потом клетка открывалась, и животное шло дальше по коридору.

Петя постоял немного, наблюдая, как скотогоны рассортировывали стадо, прошедшее через весы. Вот уже бычки оказались в одном стойбище, коровы — в другом, барашки — в третьем, овцы — в четвертом.

К загону подошел товарный поезд с раскрытыми настежь вагонами, из которых остро пахло навозом